Владимир Васильев - Техник Большого Киева
– И парнишку из автобуса тоже отпустите. Чуть пораньше…
Иланд согласно кивнул и бесцеремонно поднял вирга за шиворот, хотя тот был потяжелее, да и повыше. Роелофсен помог Иланду пристроить пленника; они покинули холл, затворив за собой дверь.
– Значит, Жерсон, – тихо сказал Гонза, внимательно глядя на Вольво. – Так получается?
Вольво медленно обернулся к нему.
– Жерсон звонил мне сегодня днем. Он не отдавал приказа Шульге, и ручается, что Шульга тоже никому не отдавал приказа. Орк Оришака действовал самостоятельно… Кстати, Жерсон заметил, что в последний раз действовал. И я ему склонен верить – Оришака ведь даже не вирг.
– Но ведь Жерсон может играть, – Гонза пожал плечами. – Вся его команда может играть. Как оркестр. Повинуясь только дирижеру.
Вольво горько улыбнулся, а потом, чеканя каждое слово, произнес.
– Запомните, живые. Крепко запомните. Жерсон никогда – никогда! – не ввяжется в свару с Техником Большого Киева и его подручными. А тут даже не свара. Тут война.
И добавил, уже мягче и задумчивее, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Это не Жерсон. Но кто же тогда, шахнуш тодд? !
При звуках родного языка Гонза вопросительно шевельнул ушами.
* 13. Мерседарио – Тупунгато.
Команда затихла мгновенно, потому что за минувшие сутки никому поспать особо не пришлось. Только часовые, Вахмистр и Лазука, продолжали бодрствовать. Эльф бесшумно расхаживал снаружи, да так, что заметить его вряд ли кто сумел бы; Лазука устроился на крыше, у слухового оконца и бдил за прилегающими улицами.
Дважды за ночь часовые сменялись.
До рассвета все было тихо. Когда тьма стала рассеиваться, а восток заалел, Большой Киев проснулся. Где-то далеко-далеко свистнул локомотив. Донесся шум двигателя раннего автомобиля. Ожило радио; в одной из комнат сам собой включился телевайзер.
Вольво чертыхнулся, нашарил на столике рядом с кроватью продолговатый, усыпанный кнопками пульт и нажал на единственную красную, под надписью «Operate». Телевайзер моментально умолк, а экран его вновь сделался матово-серым и непроницаемым.
Вольво хорошо знал формулы обращения с телевайзерами.
Он взглянул на часы, и решил позволить команде еще немного отдохнуть. И сам откинулся на подушку.
На восходе внимание Валентина-полуэльфа, стоящего на часах, привлек нарастающий треск моторов. Мотоциклетных моторов. Валентин сразу разбудил Вольво.
Ас с крыши вскоре заметил целое стадо мотоциклистов. Они неслись по параллельной улице сплошным потоком, соблюдая равные интервалы и строгое построение. Казалось, что стадо – это разумное существо или сложная хорошо обученная машина.
Вольво поднялся на крышу и долго рассматривал ранних гостей в бинокль; потом отнял бинокль от глаз и тихо выругался.
– Какого дьявола им здесь нужно?
Ас вопросительно глядел на шефа.
У перекрестка стадо качнулось влево. К дому, где расположилась команда. На следующем – еще раз влево.
– Все, – сказал в рацию Валентин снизу. – Они на нашей улице.
– Поднимай живых, – велел Вольво стоящему за плечом Бюскермолену. – Только тихо.
Мотоциклистов было много. Не меньше сотни. Они подкатывали к дому, глушили двигатели, но оставались в седлах. Скоро они запрудили всю улицу.
Парда разбудил Гонза. Чувство смутной тревоги уже успело вселиться в Парда; вероятно он даже во сне слышал треск мотоциклов и подсознательно забеспокоился.
– Гости к нам, дружище… Веселье продолжается, чтоб его…
В голосе Гонзы сквозила неприкрытая досада.
Пард торопливо оделся, отпихнув ногой слесарскую робу, в которой проходил весь вчерашний день. На полу остались лежать уродливая брезентовая сумка, моток проволоки, плоскогубцы и разводной ключ.
– Это не выбрасывай… – посоветовал Гонза, указывая на ключ. – В случае чего можно кого-нибудь по башке осчастливить.
Пард мрачно проверил, заряжен ли пистолет. Обойма была полна; после стрельбы у поезда Пард добил ее недостающими патронами.
Рядом шевелились гномы, уже с ружьями в руках.
– Выгляни, что ли, – сказал Бюскермолен сородичу. Роел послушно приблизился к окну и осторожно оттянул стволом ружья черную завесу маскировки.
– Е-мое! – шепнул он, не оборачиваясь. – Целая армия!
Мотоциклисты тем временем спешились, десятка полтора из них направились к дому. Все были вооружены, но непохоже, чтоб ждали сюрпризов. Все выглядело так, словно они считали дом пустым.
Идущий первым щуплый человек в истертой джинсовой куртке и таких же истертых джинсах прогремел ботинками по деревянному крыльцу. Подергал за ручку двери.
– Закрыто, босс! – изумленно бросил он через плечо и потянулся к револьверу за поясом джинсов.
Босс, рослый орк, единственный невооруженный во всей компании, едва заметно повел головой. Трое из его свиты взбежали на крыльцо. Грохнул выстрел, и дверь пинком распахнули. В прихожую заглянуло несколько стволов.
Напротив двери стоял Вольво. Безоружный. Но за спиной у него цепочкой вытянулась премилая компания: гномы с помповыми ружьями, шофера кто с чем, хольфинги и Трыня со штурмовыми металлорезками и Зеппелин с парой «Магнумов».
– Доброе утро, – невозмутимо поздоровался Вольво и вышел на крыльцо. Передние мотоциклисты попятились, поравнялись с остальными, не выпуская из рук оружия.
Свита Вольво тоже выскользнула на крыльцо; только Трыня незаметно ушел к лестнице на верхние этажи.
– Кто вы, черт побери, и что вы делаете в моем доме? – сердито спросил орк, которого назвали боссом.
– Мы – официальная группа правительства Большого Киева. В вашем доме мы заночевали, поскольку нигде не увидели запрещающих знаков или формул. Сейчас мы собираемся покинуть дом; смею заверить, что никакого ущерба не нанесено. Прошу убрать оружие и позволить нам покинуть дом.
Орк несколько секунд мрачно глядел на Вольво.
– Официальная, значит, группа? – сказал он протяжно. – В моем доме? Да имел я вас во всех видах! Платите десять косых – и проваливайте. А иначе – придушу всех, как котят!
– Десять? – Вольво нахмурился. – Ночлег в гостинице обошелся бы всем нам всего в триста гривен. Не заставляйте меня злиться, уважаемый.
Орк захохотал. Потом вдруг молниеносно выхватил револьвер у соседа из-за пояса и собрался выстрелить, но Иланд на соседней крыше опередил его. Орк с проклятиями выронил револьвер и прижал простреленную руку к животу.
И тут началась пальба. Мотоциклисты стоящие напротив крыльца полегли в первые же несколько секунд. Вольво и его группа укрылись в доме; но Банник и Лазука, безжизненно глядя в никуда, остались на окровавленных досках.
Команда понесла первые потери.
Трыня из окна второго этажа саданул по толпе на дороге из металлорезки. Четыре раза подряд. Огненный смерч пронесся по улице; с десяток мотоциклов взмыли в воздух и, беспорядочно вертясь, разлетелись в стороны, калеча и убивая всех на своем пути. Раскаленный асфальт встал дыбом и искрошился смертоносным дождем. Уцелевшие двухколесники спешно отлавливали своих двухколесных монстров и спешили прочь; обезумевшие мотоциклы без седоков бесцельно метались в дыму, налетая на живых и друг на друга.
Пард выскочил в коридор; за ним Гонза. Гонза сразу же поспешил в прихожую, а Пард на миг задержался у двери в комнату Вольво. Ему показалось, что там кто-то тихо вскрикнул. Женским голосом.
Инси. Больше некому.
Он рывком отворил дверь и нырнул в проем, держа пистолет наготове. Но что-то он не рассчитал: мощный удар в лицо не дал ему выпрямиться, за первым последовал второй, третий, четвертый… Пард сбился с темпа и никак не мог обрести опору. Каждый удар отбрасывал его назад, пока его не внесли в сортир и не захлопнули дверь. Пард въехал затылком не то в стену, не то в водопроводные трубы, и последнее, что он запомнил перед тем как погрузиться во тьму, это трое в коже и джинсе, заталкивающие Инси в люк посреди комнаты. Инси брыкалась, но это не помогало. Напавшие были сильнее ее.
Хлопнула дверь, перед глазами расцвел пестрый цветок из разноцветных огоньков, и Пард отключился.
* 14. Тупунгато – Охос-дель-Саладо.
Кто-то упорно хлестал его по щекам, но лицу и груди почему-то было все время холодно. В голове гудело, однако звук этот казался каким-то бестелесным и далеким, и отчего-то Пард был уверен, что к окружающему миру он никак не относится.
Потом гул поутих, но совсем не исчез. Отполз куда-то вглубь сознания.
– Сотрясение мозга, – сказал кто-то голосом Иланда. Наверное, это и был Иланд.
– Когда он очнется?
Спрашивал Вольво.
– Может быть, сейчас, а может быть, и завтра. Все зависит от того, как сильно он ударился.
Пард напрягся и открыл глаза. Мир словно бы вертелся вокруг некоей произвольной точки в пространстве, а эта точка вдобавок плыла куда-то вдаль.
– А-апфф… – Пард силился сказать, что он очнулся, что он все слышит, но тело слушалось неохотно.
