Невеста тирана (СИ) - Семенова Лика
Подписи не было.
Глава 56
Альба насупилась, даже побледнела, глядя на Джулию:
— Что там, сеньора?
— Который час?
Служанка пожала плечами:
— Должно быть, около девяти.
Джулия молчала, сама не понимая, почему ее охватило такое беспокойство. Даже в горле пересохло, а пальцы пробирала едва различимая колкая дрожь. Впрочем, от всего, что связано с этим гротом, веяло чужеродными силами. Недобрыми силами. То, что так искалечило Фацио и Дженарро, не могло быть добром.
Альба не выдержала:
— Да что стряслось-то, сеньора? На вас лица нет. Что в этом письме?
Джулия сглотнула, стараясь взять себя в руки:
— Ничего особенного. Сеньор Фацио хочет видеть меня в саду. В полдень. Приготовь самое простое платье… Серое, дорожное. И крепкие кожаные башмаки.
Альба лишь нахмурилась:
— Зачем дорожное?
Джулия отмахнулась:
— Делай, что велят.
Альба поджала губы, сразу поняв, что сейчас госпожа не расположена к разговорам. Присела в легком поклоне:
— Как угодно, сеньора… Мне прикажете с вами? В сад?
Джулия покачала головой:
— Нет. Возвращайся к Дженарро.
Нянька выступила вперед:
— В сад я пойду.
Джулия вновь покачала головой:
— И ты останешься, нянюшка. Поручаю тебе Лапу. И запрещаю слоняться по дому до моего возвращения. — Видя, что старуха насупилась, она ласково добавила: — Лапушку больше не на кого оставить. Тираниха его не выносит. Если оставить его одного в покоях, боюсь, какая беда может случиться. Ты ее еще совсем не знаешь, няня. Кроме тебя и Альбы я больше никому не могу доверить Лапу.
Джулия тут же повернулась к Альбе, найдя удачный предлог, чтобы перевести тему:
— Альба, так что там с этим котом?
Та пожала плечами:
— Видать, опять где-то затаился. Служанки бегают, как угорелые, все кискисают. Языки, небось, онемели! Представляю, как там тираниха рвет и мечет! Хоть бы подольше не находился! Чтобы ее перекосило!
— Он, ведь, ночью к нам в окно лазал.
Альба вытаращила глаза:
— Кто? Кот?
Теофила прижала ручищу к груди:
— Господь всемогущий, как напугал! Чуть жизни не лишилась!
Джулия невольно улыбнулась:
— Няня на сундуке постелила, совсем как ты в тот раз. Так и обнаружилось. Опустошил Лапушкину миску и так же ушел в окно. И выходит, он этак едва ли не каждую ночь шнырял. А мы думали, Лапа по ночам спускается.
Альба поджала губы, закачала головой и даже яростно махнула сжатым кулаком:
— Может, от него он на балдахин-то и влез, чтобы не ободрал? Так вот почему он с утра всегда был голодным… Эх, если бы знать, сеньора! Давно бы крысиной отравы насыпали, да и дело с концом! Чтобы он тут не шастал!
Джулия даже повысила голос:
— Довольно! Чтобы я больше такого не слышала. Какой ни есть — а все живой.
Альба даже покраснела:
— Простите, сеньора. Не буду. Но, уж, больно гадкий!
Теофила осенила себя охранным знаком:
— Истинное чудище!
Лапушка спустился с балдахина и с азартом обнюхивал подол Альбы. Тыкался носом, пыхтел, поводил ушами, чихал и фыркал. Наконец, и вовсе влез под юбку, заставив Альбу со смехом отпрыгнуть:
— Ай, щекотно!
Они все вместе позавтракали ветчиной и сладкими булочками. Лапушка слизывал с пальца свежее масло. Нянька Теофила завладела серебряной вазочкой с персиковым вареньем и причмокивала, прикрывая от наслаждения маленькие глазки:
— Господь всемогущий! Круглые сутки бы ела, не вставала!
Джулия и Альба рассмеялись. Нянька была известной сладкоежкой. Еще в Лимозе она таскала с кухни тайком крошево, которое сыпалось с сахарных голов. Набивала за щеки и ходила, причмокивая, пока сахар не растает. Говорят, именно так она большей части своих зубов и лишилась. Но при случае Теофила, разумеется, все отрицала. Конечно, Джулии было не жалко для старухи варенья. Для этой старухи ничего во всем свете было не жалко.
Время близилось к полудню. Альба помогла Джулии одеться, убрала волосы в сетку. Старательно оглядела и кое-где прошлась по платью щеткой.
— Сеньора, вы уверены, что я не понадоблюсь?
Джулия покачала головой:
— Нет. Время от времени навещай няньку Теофилу, если меня долго не будет. Вдруг у нее окажется в чем нужда.
Альба тут же поникла:
— Куда вы собрались, сеньора, миленькая?
Джулия улыбнулась, как можно беззаботнее:
— Не твое дело. Да и тебя саму, как мне кажется, Дженарро дожидается.
Альба предательски заалела и комкала пальцами юбку:
— Сеньора, если вы не одобряете, я…
Джулия порывисто обняла ее:
— Я одобряю. Одобряю, если это от сердца. Сеньор Фацио очень ценит Дженарро. Я хочу верить, что в нем нет ничего дурного.
Альба обняла в ответ, пробормотала:
— Сеньора, возвращайтесь скорее. Бранитесь, если хотите, но у меня сердце не на месте.
Джулия отстранилась:
— Вот глупости! Выдумываешь небывальщину. Мне пора. Не хочу заставлять сеньора Фацио ждать.
Она чмокнула Теофилу в рыхлую щеку:
— Следи за ним, чтобы не улизнул из покоев. Не хватало, чтобы пробрался в подвал.
Она потрепала Лапушку по макушке и направилась к выходу. Альба ушла вместе с ней, а нянька, высунув огромную замотанную голову в дверную щель, долго смотрела, как обе спускаются по лестнице.
Джулия подождала, пока Альба скроется из виду и свернула в знакомый подвал. Отыскала в нужном месте фонарь, прошла известным коридором и толкнула низенькую дверцу.
Фацио уже ждал ее. Сидел на валуне, прислонившись затылком к отвесной скале и закрыв глаза. Подставлял солнцу сизые щеки. Дженарро не мог исполнять обязанности цирюльника, и его господин оставался небритым. Фацио поднялся, шагнул навстречу. Тронул Джулию за руку и поднес пальцы к губам, уколов:
— Я рад, что вы пришли, сеньора.
Она без стеснения вглядывалась в его лицо, пытаясь оценить, насколько он здоров:
— Я не могла не прийти, раз вы попросили. Как ваше здоровье, сеньор?
Он отвел глаза:
— Вполне сносно, чтобы стоять на своих ногах.
— Если вы недостаточно здоровы, пожалуй, стоит отложить…
Фацио ничего не ответил. Вернулся к валуну, посмотрел на спокойное море, лазурно-бирюзорое под солнечными лучами:
— Я почти забыл, как здесь хорошо… — Он усмехнулся: — Когда-то, мальчишкой, я прятался здесь от отца. Теперь Розабелла скрывается от матери…
Джулия невольно подалась в сторону, чтобы увидеть камень в виде груши. Фацио перехватил ее взгляд:
— Там пусто. Похоже, Розабелла больше не приходила.
Она опустила голову:
— Я бы очень хотела, чтобы вы позволили Розабелле общаться с нянькой Теофилой. Мне кажется, они понравятся друг другу.
Фацио вновь ничего не ответил. Щурясь, посмотрел на солнце:
— Нам нужно идти.
Джулия кивнула:
— Я готова.
Он ступил на каменное крошево под отвесной скалой и подал руку. Джулия оперлась на его горячие жесткие пальцы, и больше их руки не размыкались. Это было странное ощущение, совсем не такое, как когда она пробиралась здесь в прошлый раз в одиночестве. Сейчас путь казался легче, короче, приятнее. Джулия даже почти не устала. Порой Фацио терпеливо ждал, когда она переступит с шатких валунов, иногда поддерживал за талию. Все это было необычно, трепетно и странно — идти вот так вместе… если бы не цель этого пути.
Сердце заколотилось, когда впереди показался знакомый просоленный каменный столб. Джулия указала на него:
— Это там. Мы пришли. Каменные ступеньки и расщелина в скале.
Фацио помрачнел, опустил голову:
— Я мог не заставлять тебя скакать по этим камням… Я сглупил. Ты сможешь самостоятельно вернуться?
Джулия опустила голову:
— А если там вновь окажется заперто?
Фацио вздохнул:
— Тогда вернемся вместе, а потом я пойду один.
