Невеста тирана (СИ) - Семенова Лика
А Джулия теперь сходила с ума — катастрофически важно было убедиться, что с котом все в порядке. Не просто приблудный кот. Не чей-нибудь. А этой кошмарной сеньоры! Хуже и быть не может! Если этот мерзкий кот хоть капельку пострадал — та снова ополчится на Лапушку. И захочет ли ее сын снова помочь?
Джулия не сомневалась, что вчера сеньора Соврано намеревалась отдать приказ вышвырнуть Лапушку. А то и вовсе… Она нервно покачала головой, утерла лицо ладонями, наспех сделала знак, отгоняющий беду. Взяла Лапу на руки и привычно поцеловала в макушку. Фацио не позволил, буквально заткнул матери рот. Почему? Да, он давал слово, там, в дороге. Но странным было не данное слово, а то, что, по крайней мере, пока, он его держал. Амато легко давал слово, и так же легко его забирал, если это было удобнее. В этом не было ничего удивительного. Так что мешает Фацио поступить так же, если на одной чаше весов его родная мать.
Джулия вдруг вспомнила тот разговор в чужом замке, и похолодела. Соврано был прав. Если Амато не решит дело Марены быстро и тихо — слухи обязательно докатятся до Альфи. И что тогда? Оставалось лишь надеяться, что Фацио поверил ее словам. Если бы заподозрил в бесчестии, не привез бы в собственный дом, не представлял матери.
Но не это сейчас пугало. Что будет, когда слухи дойдут до нее? От этой мысли буквально шевелились волосы на голове. Что она сделает? Проглотит по частям? И полнейшее неведение… Уже несколько дней Джулия понятия не имела, что происходит дома. А за этот срок могла пролететь целая жизнь! Что с Мареной? Что сделала Паола? И что сделал Амато, если узнал? Марена наверняка обливается слезами.
Альба пристально смотрела на нее:
— Что с вами, сеньора? Вы побелели, как полотно.
Джулия покачала головой:
— Мне очень-очень надо знать, что происходит дома. Это очень важно. Я должна написать сестре и получить ответ, узнать… — она вовремя осеклась, вспомнив, что служанка в тайну не посвящена. — Впрямь ли она здорова? Но не представляю, как это сделать. Не знаю, Альба. Я даже не рискну просить отправить это письмо.
Та лишь кивнула — тут и не поспоришь:
— Даже и не знаю, как тут быть. Если только нанять какого человека в городе. Но это тоже не так просто. Сначала нужно хотя бы за эти стены выйти, а мы, сеньора, как я полагаю, почитай, что в тюрьме. Да и платить тому человеку чем-то нужно. Да и что еще за человек… Толкового да честного еще сыскать надо. В чужом-то городе. А ну, как согласится, плату возьмет, а почту принесет прямиком тиранихе? Знаем мы таких!
Джулия лишь кивала: верно, все верно. Она посмотрела в расцарапанное лицо:
— Выходит, и способа-то нет… Очаруй этого Дженарро, что ли! Пусть он отправит!
Альба на глазах густо залилась краской, насупилась, стала похожа на всклокоченного воробья:
— С моей красотой сейчас только очаровывать!
Джулия грустно улыбнулась:
— Это просто глупая шутка… Что же делать, Альба? А если письмо решишь отправить ты? Матушке? Неужели станут проверять? Как думаешь?
Альба пожала плечами:
— А зачем ей письмо? Она и читать-то не умеет. Я и сама едва-едва вашими стараниями. А писать так и не осилила. Не для нас это все. Так в такое даже не поверит никто.
Джулия растеряно кивнула: Альба снова права… Но вести из дома необходимы, иначе можно сойти с ума. Она отпустила Лапушку на кровать, и тот тут же шмыгнул к подносу с остатками завтрака и стащил кусочек сыра.
А если поговорить с самим Фацио Соврано? Напрямую, без всякого жеманства? Объяснить. Честно и открыто. Ведь это и в его интересах, он должен понять, насколько это важно. В конце концов, выходит, от него и скрывать нечего, раз он осведомлен лучше самой Джулии… А, может… Может, он уже что-то знает? Это окажется не слишком удивительным.
Эта идея показалась настолько дельной, что Джулия даже воодушевилась. Что там служанка говорила про ужин? Значит, сам Фацио тоже там должен быть. А эту мамашу придется как-то терпеть, хоть рядом с ней наверняка кусок в горло не полезет. Лишь бы как-то вызнать, что все в порядке с ее проклятущим котом.
Джулия кивнула на стопку, которую оставила утром служанка:
— Альба, давай посмотрим, что она там принесла.
Горничная кивнула:
— Хорошо, сеньора.
Альба разложила принесенные вещи на кровати, и они с Джулией в недоумении переглянулись. Альба округлила глаза:
— Здесь что, монастырь?
Джулия лишь пожала плечами:
— Она что, перепутала меня с прислугой?
Альба повторила этот жест:
— Если тираниха боялась, что вы оскорбите неуместным нарядом ее траур, могла бы убедиться, что в вашем сундуке есть достойные и деликатные вещи.
Платье, которое Альба разложила на покрывале, было просто кошмарным. Серым, унылым, суконным, скупо отделанным черной бархатной лентой. Джулия закусила губу и несколько раз кивнула собственным мыслям. Что ж, драгоценная сеньора, пусть так… Нянька Теофила, бывало, говорила, что не платье делает человека…
Джулия гордо выпрямилась, задрала голову:
— Альба, давай примерять!
Стараниями Альбы, в конце концов, вышло даже не так ужасно, как показалось на первый взгляд. Она подобрала подол, немного укоротила рукава и подколола скромный вырез. На это ушел почти целый день, но в итоге платье хорошо сидело, а виднеющаяся в разрезах белоснежная рубашка все же освежала. Как и волосы, отливающие теплой рыжиной. Альба убрала их в сетку, а на висках выпустила несколько тонких волнистых прядей. Улыбнулась:
— А вы и все равно красавица!
К назначенному времени Джулия была готова. Она проследовала по дворцу за присланной служанкой и вздохнула в нескольких шагах от дверей. Лишь бы не выдать себя, если заведут разговор про пропавшего кота. Но, войдя в столовую, первое, что она увидела — жирное черное пятно, развалившееся на алой бархатной подушке.
Слава богу! Тираниха отыскала свое чудовище!
Глава 19
Сеньора Соврано сидела с торца длинного стола, накрытого двухслойной скатертью — белое на лиловом. Рядом с ней возвышался еще один стул, и мерзкий кот буквально распластался по алой подушке, растекся и обмяк. Тонкие пальцы хозяйки неторопливо перебирали густую набитую шерсть, и Золотко лениво прикрывал глаза, чуть подавался навстречу ласке.
Это была идиллия. Сейчас, в закатном свете, который врывался в распахнутые окна, Джулия могла как следует рассмотреть, насколько красива была сеньора Соврано… и как же она напоминала Марену… То же бледное лунное сияние, те же совершенные черты. Та же молочная белизна, которую лишь подчеркивал траурный туалет и безобразная шемизетка. Казалось, та щетинилась у самого подбородка не кружевом, а металлическими иглами. И невольно мелькнуло ощущение, что это не легкая дорогая ткань, а тюремные оковы. Что это за странная мода?
Наконец, Джулия опомнилась и поклонилась тиранихе:
— Мое почтения, сеньора.
Та лишь едва заметно кивнула в ответ.
Тираниха… Каким странным это слово показалось тогда, когда Альба произнесла его впервые, и каким естественным и точным представлялось теперь. Нет, Джулия не ждала от этой сеньоры ничего хорошего. Осталось лишь выяснить, что ждать от остальных.
Слуга придержал кресло, и Джулия села за стол. Самого Фацио еще не было, и его кресло, напротив матери, пустовало. Джулия сидела, будто на отшибе, в одиночестве. Как на каком-то странном судилище… К счастью, прямо напротив оказалась улыбчивая розовощекая Розабелла. В трауре, как и мать. В своем платье, контрастировавшем с белой рубашкой, она напоминала юркую вертлявую чистенькую сороку. Смоляно-черноволосая, как брат, но удивительно белая и ясная лицом, со светлыми материнскими глазами в обрамлении длинных черных ресниц. Она будет замечательной красавицей. Розабелла озорно поглядывала на Джулию, тут же бросала взгляд на мать и опускала глаза. Но все повторялось снова. Казалось, девчушке стоит огромного труда усидеть на месте. Она сложила руки на колени и, вероятно, теребила платье.
