Сара Маас - Наследница огня
На самом деле ей вовсе не было жалко испорченного платья. Ее не волновало, осуществит Эдион свою угрозу или нет. Ей не хотелось никакого чая и сластей. Она едва добрела до своей комнаты. Ночью ей приснился отвратительный червяк, пожирающий ее мозг. Она проснулась, крича от страха и выбрасывая изо рта голубое пламя.
Ранним утром родители увезли ее из замка в загородный дом. Королевский лекарь предположил, что присутствие чужеземных гостей и необходимость участия в официальных церемониях пагубно сказались на ее телесном и душевном здоровье. Она хотела отправиться туда только с госпожой Мауриной, однако родители настояли, что тоже поедут. Ее дядя не возражал. Непредсказуемость ее магических выплесков становилась опасной для высоких адарланских гостей, и в первую очередь для короля.
Эдион остался в Оринфе. Родители обещали, что он приедет, как только она полностью успокоится. Но она знала: это делалось ради безопасности ее двоюродного брата. Госпожа Маурина все-таки поехала с ними, оставив мужа и Элиду во дворце. Тоже ради их безопасности.
Чудовищем – вот кем она тогда была. Маленьким чудовищем, способным наделать больших бед. Чудовищем, которому требовалась крепкая узда и постоянный присмотр.
Здесь не было придворной суеты, но ее не покидало ощущение тревоги. Родители постоянно спорили. С нею возилась госпожа Маурина: читала ей вслух, расчесывала волосы и рассказывала истории про свой родной Перрант. Маурина с детства была дворцовой прачкой. Когда во дворце появилась Эвалина, они быстро подружились. Дружбе способствовало одно досадное происшествие. Эвалина пролила чернила на любимую рубашку мужа и просила отстирать так, чтобы тот ничего не заметил.
Вскоре Эвалина сделала Маурину своей фрейлиной. Еще через какое-то время во дворец вернулся господин Лошэн, служивший на южной границе. Каол Лошэн, всегда тщательно следивший за своей одеждой, вдруг сделался ужасным неряхой. Он без конца сажал пятна на свои камзолы и рубашки и бежал к Маурине советоваться, как и чем их вывести… Маурина была побочной дочерью какого-то придворного. Кого – она не знала. Эту тайну ее мать так и унесла в могилу. Фрейлина Эвалины понимала все уловки Каола, но не знала, чем они кончатся. Кончилось тем, что господин Лошэн сделал ей предложение, попросив стать не только его женой, но и герцогиней Перрантской, правительницей второго по величине герцогства Террасена. Через два года у них родилась Элида.
Аэлина любила слушать истории Маурины, приглушавшие тревогу этих дней. А над домом выли ветры. Зима в этом году никак не желала уходить. Дом был деревянным и довольно старым. Он не любил зимних ветров и ворчливо скрипел.
Дом скрипел и в тот вечер, когда мать зашла к ней в комнату. Здешняя комната была не такой просторной, как в дядином дворце, но все равно красивой и уютной. Сколько Аэлина помнила, в загородном доме они жили только летом. Отец говорил, что он малопригоден для зимы. Да и добираться сюда по извилистым обледенелым дорогам опасно. И все-таки родители поехали. Зимой. По обледенелым дорогам…
– Так и не хочет засыпать? – спросила мать у Маурины.
Ее подруга кивнула, затем встала и ушла, пожелав обеим спокойной ночи.
Мать легла рядом, притянув ее к себе.
– Прости меня, – прошептала мать, приникнув к ее голове.
Простить за все. За кошмарные сны, где она тонула, а ледяная вода смыкалась у нее над головой.
– Прости меня, Огненное Сердце.
Она уткнулась лицом в материнскую грудь, наслаждаясь теплом.
– Ты все еще боишься спать?
Она кивнула, крепче прижимаясь к матери.
– А у меня есть для тебя подарок, – сказала мать.
Она не шевельнулась.
– Неужели ты не хочешь на него взглянуть?
Она замотала головой. Не надо ей никаких подарков.
– Но это подарок, который защитит тебя от зла. Он всегда будет тебя оберегать.
Она подняла голову. Мать сняла с шеи тяжелый круглый медальон на цепочке и протянула ей.
Широко раскрыв глаза, она посмотрела на амулет, затем на мать.
Амулет Оринфа. Фамильная драгоценность, почитавшаяся у них в семье выше всех остальных. Медальон был размером с ее ладошку. На его лазурной лицевой стороне красовался белый олень, вырезанный из рога. Рог даровал сам Властелин леса. Между ветвистыми рогами оленя сияла золотая корона – бессмертная звезда, всегда и всюду указывающая путь домой, в Террасен.
Амулет был хорошо ей знаком. Она часто брала его в руки, разглядывала и запоминала символы, выгравированные на оборотной стороне. Слова странного языка, которого уже никто не помнил.
– Но амулет подарен тебе. Ты сама рассказывала: отец подарил его тебе, когда ты была на Вендалине. Он хотел тебя защитить.
Мать по-прежнему улыбалась.
– А еще раньше амулет подарил твоему отцу его дядя. Роэсу тогда было немногим больше, чем тебе. В нашей семье амулет переходит от одних к другим и всегда достается тем, кто больше всего нуждается в защите.
Она была слишком удивлена неожиданным подарком и не возражала. Мать сама надела медальон ей на шею. У девочки он висел на животе и приятно согревал.
– Никогда не снимай его. Береги, не потеряй.
Мать поцеловала ее в лоб.
– Носи его, Огненное Сердце, и знай, что тебя любят, что ты в безопасности. Главная сила – она вот здесь. – Мать коснулась ее сердца и шепотом добавила: – Аэлина, куда бы ты ни отправилась, пусть даже на край света, – он приведет тебя домой.
* * *Амулет Оринфа она потеряла. В ту же самую ночь.
Воспоминания становились невыносимыми. Селена умоляла демонов избавить ее от повторения страданий. Пусть выпивают ее, пусть делают что угодно, только не толкают обратно в ту страшную ночь… Ее никто не слушал.
Возможно, материнский подарок помог ей уснуть. А ночью над их домом разразилась настоящая буря.
Никогда еще тьма не была такой непроницаемой. Амулет не уберег ее от червя. Тот снова извивался в мозгу. Родители, Маурина и слуги безмятежно спали. Кроме нее, никто не проснулся. Ни от звуков бури, ни от странного запаха, наполнившего дом.
Она лежала, крепко прижимая к себе амулет и вслушиваясь в раскаты грома. Молилась всем богам, каких знала. Но амулет не прибавил ей ни силы, ни смелости. Встав, она прошла в родительскую спальню. Там тоже было темно и вдобавок холодно. Ветром распахнуло неплотно закрытое окно, и теперь весь пол перед окном был мокрым от дождя.
Странно, что родители не проснулись, когда дождевые струи намочили их постель. Наверное, очень устали возиться с нею. И от своих взрослых тревог тоже устали. Она видела, что они чем-то обеспокоены, хотя и скрывают это. Решив завтра же дознаться, в чем дело, она тщательно закрыла окно и осторожно забралась в их мокрую кровать, чтобы не разбудить. Родители не потянулись к ней, не спросили, что́ опять у нее стряслось. Кровать их почему-то была холодной – холоднее, чем у нее. От простыней пахло медью и железом. Запах этот ей очень не нравился.
Запах был первым, что она ощутила, проснувшись от криков.
В спальню вбежала госпожа Маурина. Глаза материнской фрейлины были широко распахнутыми, но осмысленными. Чувствовалось, она не потеряла способности рассуждать. Подойдя к кровати, она даже не взглянула на свою убитую подругу. Приподняв тело Эвалины, невысокая, хрупкая Маурина подхватила на руки девочку, озябшую и все еще не понимающую, что́ произошло. Крепко прижимая ее к себе, Маурина бросилась вон из спальни. Немногочисленная прислуга лихорадочно металась, словно лошади в горящей конюшне. Кто-то отправился за подмогой, до которой был день пути, если не больше, кто-то бросился куда глаза глядят.
Госпожа Маурина осталась.
Она согрела воды, налила в большую лохань и посадила туда девочку, содрав холодную, окровавленную ночную сорочку. Никто из них не пытался заговорить. Отмыв и насухо вытерев ее, Маурина пошла на холодную кухню. Там она усадила ее за длинный стол, прямо в одеяле, а сама принялась разжигать огонь.
Слова были не нужны. Звуки тоже. Слова и звуки принадлежали другому миру, которого больше не стало.
В дом вбежал кто-то из оставшихся слуг и во все горло заорал, что король Орлон мертв. Его убили в постели, как и…
Госпожа Маурина оскалила зубы и выскочила из кухни, чтобы не пустить туда этого паникера. Оставшись одна, она закрыла глаза и старалась не прислушиваться к словам. А за дверью обычно тихая и деликатная Маурина дала слуге звонкую пощечину, приказав отправляться за подмогой. Им сейчас нужна помощь, а не бесполезные вести.
Убиты. Ее родители. Дядя. У нее больше нет родных. Перешедшие черту смерти обратно не возвращаются, и ее родители… Что слуги сделали с их… с их…
Ее затрясло. Одеяло развернулось и упало на пол. У нее стучали зубы, и ей было никак не остановить их стук. Просто чудо, что сама она не свалилась со стула.
Нет, это все неправда. Это не настоящее. Ей опять приснился кошмарный сон. Отец погладит ее по волосам, и она проснется. Увидит улыбающуюся маму. И это будет в Оринфе…
