Стивен Кинг - Колдун и кристалл
– Роланд? – позвал его Катберт.
– Пока все нормально, Берт. – Что он говорил, значения сейчас не имело, потому что… да! Мерцание исчезло, он увидел силуэт женщины. Может, это игра воображения, но…
В тот самый момент, словно поняв, что тайное становится явным, мерцание сдвинулось дальше, в тень. Взгляд Роланда ухватил подол старого черного платья, потом исчез и он.
Не важно. Он пришел не для того, чтобы смотреть на нее. Он пришел, чтобы дать ей единственное и последнее предупреждение… без которого, несомненно, обошелся бы любой из их отцов.
– Риа! – Суровый, командный тон. Два желтых листка, словно сбитые сотрясениями воздуха, упали на его черные волосы. Хижина молчала, если не считать ответом протяжное кошачье мяуканье. – Риа, ничья дочь! Я принес то, что принадлежит тебе, женщина! То, что ты, должно быть, потеряла! – Он достал из кармана сложенное письмо и швырнул на каменистую землю. – Сегодня я тебе еще друг, Риа… если бы письмо дошло до адресата, ты бы заплатила за это жизнью.
Роланд замолчал. Еще один лист упал с дерева. Спланировал на гриву Быстрого.
– Слушай меня внимательно, Риа, ничья дочь, и запоминай каждое слово. Я пришел сюда под именем Уилла Диаборна, но настоящее мое имя – не Диаборн, и служу я Альянсу. Больше того, сила, которая стоит за Альянсом, – Белая сила. Ты пересекла тропу ка, и я предупреждаю тебя один и единственный раз – никогда больше не пересекай этой тропы. Ты меня поняла?
В ответ – все то же молчание.
– Если тронешь хоть волосок на голове юноши, которому ты дала это гнусное письмо, ты умрешь. Скажи еще хоть слово о том, что ты знаешь или думаешь, что знаешь… кому угодно, не только Корделии Дельгадо или Джонасу, или Раймеру, или Торину, – и ты умрешь. Живи с нами в мире, и мы ответим тем же. Выступи против нас, и мы тебя уничтожим. Ты поняла?
Молчание в ответ. Грязные окна пялились на него, как глаза. Порыв ветра осыпал его листьями, заставил пугало жалобно скрипнуть на своем столбе. Почему-то Роланду вспомнился повар Хакс, извивающийся на веревке.
– Ты поняла?
Нет ответа. Пропало и мерцание, которое он видел за дверью.
– Очень хорошо. Молчание означает согласие. – Движение ноги, Быстрый начал разворачиваться. При этом Роланд приподнял голову и увидел меж желтых листьев зеленую ленту. Услышал тихое шипение.
– Роланд, берегись! Змея! – закричал Катберт, но прежде чем второе слово слетело с его губ, Роланд уже выхватил револьвер.
Изогнулся вбок и трижды выстрелил. Грохот выстрелов разорвал тишину и покатился к соседним холмам. Каждой пулей змею подбрасывало все выше, красные капли крови летели к синему небу, пятнали желтые листья. Последняя пуля оторвала змее голову, так что на землю она упала двумя частями. А из хижины донесся столь горестный вопль, что у Роланда заледенело сердце.
– Мерзавец! – вопила женщина, прячущаяся в тенях. – Убийца! Мой друг! Мой милый друг!
– Если он был твоим другом, не следовало выпускать его против меня. Запомни это, Риа, ничья дочь.
Из хижины донесся еще один вопль, и все стихло.
Роланд подъехал к Катберту, убирая револьвер в кобуру. Глаза Берта восторженно сверкали.
– Роланд, какие выстрелы! Боги, это потрясающе!
– Поехали отсюда.
– Но мы так и не выяснили, как она узнала!
– Ты думаешь, она сказала бы? – Голос Роланда чуть дрогнул. Эта змея, висевшая прямо над ним, он еще не мог поверить, что она мертва. Спасибо богам за его руку, которая среагировала как должно.
– Мы могли бы заставить ее сказать. – Но по голосу Берта чувствовалось, что он в это не верит. Может, позже, многое повидав, набравшись стрелецкого опыта, он будет воспринимать пытку как необходимость. Пока же от одной этой мысли к горлу подкатывала тошнота.
– Даже если бы она и заговорила, мы не сумели бы добиться от нее правды. Она лжет с такой же легкостью, с какой другие дышат. Если сегодня мы убедили ее не высовываться, это уже много. Поехали. Я ненавижу это место.
18
– Мы должны встретиться, – объявил Роланд по пути в город.
– Мы четверо. Как я понимаю, ты об этом? – уточнил Катберт.
– Да. Я хочу рассказать обо всем, что знаю и о чем догадываюсь. Хочу изложить вам свой план. Объяснить, почему мы выжидаем.
– Давно пора.
– Сюзан сможет нам помочь. – Роланд словно рассуждал сам с собой. Катберт улыбнулся, заметив листик, желтеющий в его черных волосах. – И помощь ее придется нам как нельзя кстати. Почему я этого не видел?
– Потому что любовь слепа, – хохотнул Катберт и хлопнул Роланда по плечу. – Любовь слепа, старина.
19
Убедившись, что мальчишки уехали, Риа выползла из хижины в ненавистный солнечный свет. Заковыляла к дереву, упала на колени у останков змеи, рыдая в голос.
– Эрмот, Эрмот! Посмотри, что они с тобой сделали!
Голова лежала отдельно, с открытой пастью, ядовитыми зубами, на которых застыли поблескивающие в солнечных лучах капельки яда. Блестели и остекленевшие глаза. Она подняла голову Эрмота, поцеловала в пасть, слизнула капельки яда, всхлипывая, с катящимися по щекам слезами.
Другой рукой подобрала тело, застонав при виде кровавых ран, оставленных пулями Роланда. Дважды прикладывала голову к телу, произнося заклинания, но безо всякого результата. Конечно же Эрмот умер, и ее чары не могли вернуть его к жизни. Бедный Эрмот.
Она прижала к груди руки, одну с головой, другую – с телом Эрмота. Последние капли его крови упали ей на платье. Посмотрела вслед этим отвратительным мальчишкам.
– Я вам отплачу, – прошептала она. – Клянусь всеми богами, я тебе отплачу. В самый неожиданный для вас момент Риа доберется до вас, и тогда ваши крики разорвут вам горло. Слышите меня? Ваши крики разорвут вам горло!
Она еще долго стояла на коленях, потом встала и поплелась к хижине, прижимая Эрмота к груди.
Глава пятая
Колдовская радуга
1
Через три дня после визита Роланда и Дипейпа на Коос, ближе к вечеру, Рой Дипейп и Клей Рейнолдс на пару поднялись на второй этаж «Приюта путников» и направились к двери просторной спальни, которую занимала Корал Торин. Клей постучал. Джонас предложил им войти, дверь, мол, не заперта.
Прежде всего в глаза Дипейпу бросилась сэй Торин, сидевшая в кресле-качалке у окна. В ночной рубашке из белоснежного шелка, с красным bufanda[37] на голове. Сэй Торин вязала.
Дипейп в изумлении уставился на нее, она же, улыбнувшись, поздоровалась с ними: «Привет, господа», – и продолжила свое увлекательное занятие. Снаружи доносился треск шутих (молодым не терпелось, если шутихи попадали к ним в руки, они тут же доставали спички), нервное ржание лошади, громкий смех ребятни.
Дипейп повернулся к Рейнолдсу. Тот пожал плечами и сложил руки на груди, подхватив полы плаща. Так он выражал сомнение или неодобрение, а то и первое, и второе.
– Проблемы?
Джонас стоял на пороге ванной, уголком полотенца, что лежало у него на плече, стирая с лица остатки мыльной пены. Голый по пояс. Дипейп многократно видел его таким, но всякий раз ему становилось не по себе от этих перекрестных шрамов.
– Ну… я понимаю, что мы в комнате дамы. Не знаю только, можем ли мы говорить в ее присутствии.
– Можете. – Джонас швырнул полотенце в ванную, снял с крючка рубашку. Корал подняла голову, бросила жадный взгляд на его спину, вновь заработала спицами. Джонас надел рубашку. – Как дела в СИТГО, Клей?
– Все тихо. Но станет шумно, если некие молодые vagabun-dos[38] сунут туда свои длинные носы.
– Сколько там людей?
– Днем – десять, ночью – двенадцать. Рой и я заглядываем к ним несколько раз на день, но, как я и говорил, пока все тихо.
Джонас кивнул, но сообщение Клея его не порадовало. Он-то надеялся, что молокососы не замедлят объявиться в СИТГО. Он надеялся на стычку с ними после того, как разгромил их жилище и убил голубей. Однако они по-прежнему прятались за своим Укреплением. Он видел себя тореро, вышедшим на бой с тремя молодыми бычками. У него красная тряпка, он машет ею изо всех сил, однако молодые toros[39] не желают атаковать его. Почему?
– Транспортировка? Как обстоят дела с ней?
– Строго по плану, – ответил Рейнолдс. – Четыре цистерны за ночь, перевозим по две зараз. Шестнадцать уже на новом месте. Руководит транспортировкой Ренфрю с «Ленивой Сюзан». Ты все равно хочешь оставить полдюжины для приманки?
– Да, – кивнул Джонас.
В дверь постучали.
Дипейп подпрыгнул:
– Это не…
– Нет, – ответил Джонас на невысказанный вопрос. – Наш приятель в черной сутане отбыл. Может, сейчас он благословляет войска Благодетеля перед битвой.
Дипейп заржал. Женщина, сидевшая у окна, наклонила голову, но ничего не сказала, продолжая вязать.
– Открыто! – крикнул Джонас.
Вошел мужчина в сомбреро, пончо и сандалиях фермера или vaguero[40], но белокожий, с торчащим из-под сомбреро клоком светлых волос. Латиго. Суровый, жестокий мужчина, что все же лучше, чем этот смеющийся клоун в черном.
