Дуглас Хьюлик - Клятва на стали

Деган неотрывно смотрел на меня, на свой меч. Где-то над городом крикнула птица – должно быть, пустынная сова.

– Это не так-то просто, – молвил он.

– Просто и не бывает, – отозвался я. – Уж мне-то известно.

И приставил меч к его груди.

Деган оцепенел. Его зрачки пуще прежнего расширились в темноте, а дыхание участилось под нажимом клинка. На верхней губе выступил пот. Дрожащие руки повисли в воздухе по бокам от меча. Я надавил сильнее. Он хватил ртом воздуха.

Затем неожиданно отступил.

– Нет, – произнес он, роняя руки. – Не могу.

– Почему?

– Потому что, будучи Деганом, я не сумею помочь ордену.

– Что это за белиберда?

– Я не могу взять у тебя этот меч. Идем отсюда.

– Это не ответ, – сказал я, когда он снялся с места.

– Утешься тем, что есть.

Чертыхаясь, я приладил меч обратно. От тяжести не то чтобы скривился, но она меня не порадовала. Есть что-то неприятное в том, что посторонняя бессмертная душа елозит по твоим почкам и отвлекает прежде непредставимым образом.

Вскоре мы добрались до маленькой площади перед Собачьими воротами, и та показалась странной. О да, она оставалась на редкость смрадной, и по краям бродили дворняги, но не было никаких стай, а также лая, визга и рыка превосходства и подчинения.

– Проблема? – спросил Деган, когда я остановился неподалеку от входа на площадь.

– Возможно.

Когда я покидал парк, меня остановил у ворот чери-баши с четырьмя стражами под его началом. Прочитав письмо Хирона (дважды), сей командир уведомил меня, что человек, стоявший в карауле, исчез, а в парке произошли, судя по слухам, какие-то беспорядки. Не было найдено ни следов непотребства, ни часового, однако охрану усилили. Коль скоро у меня был пропуск Хирона, я не стал волноваться о том, как вернусь, но сейчас, взирая на пустынную площадь и световой круг от факела возле безлюдных ворот, исполнился растущего подозрения и подумал, что доступ в парк окажется не главной проблемой.

Подозрение превратилось в уверенность, когда я увидел за воротами невысокое нахохленное существо, приблизившееся к выходу. Оно толкнуло мордой железную створку, расширив проем, которого я прежде не приметил, и затрусило по площади. Это был пес из переулка, и в пасти он нес окровавленную босую ступню.

– Нет, скажу наверняка, – произнес я, когда тот исчез в боковой улочке. – У нас действительно проблема.

34

Их было четверо. Сразу не скажешь, потому что собаки отменно потрудились над телами стражников, но выглядело так, словно все они погибли буквально от нескольких ударов мечом. Быстрая результативная работа. Деган едва задержался, чтобы взглянуть на них, покидая круг факельного света. Я наскоро проверил будку, пусто ли там, и последовал за ним.

Собаки рычали и скалили алые зубы, но не трогали нас.

Я не стал спрашивать, кто покрошил часовых; мы оба знали ответ.

До рассвета оставалось три часа, если на то пошло.

– Как же Сталь догадался сюда явиться? – осведомился Деган, когда мы углубились во тьму.

– Не знаю. В последний раз я видел его…

О, разумеется. Это все объясняло.

– Где?

– На спектакле, – сказал я.

– Но я не понимаю, почему…

– Я засек, как он глазел на падишахскую ложу. Слоновая Кость был на балконе неподалеку.

– Тогда понятно. – Деган состроил мину. – Стали достаточно издалека взглянуть на Слоновую Кость, чтобы узнать. Осталось проследить за ним от амфитеатра и выждать.

– А Слоновая Кость был слишком занят переполохом, чтобы обратить внимание на слежку, – буркнул я.

Деган ускорил шаг.

Я увлек его с пестрой дорожки, выложенной из мрамора, и повел по сырой земле. Примерно таким путем мы шли с Арибой, когда направлялись в резиденцию Слоновой Кости.

Я провел Дегана вокруг большого зеркального пруда, затем препроводил на небольшую возвышенность и остановился. Меня наполовину удивил и в той же мере обрадовал домик Слоновой Кости, стоявший внизу. Из двух нижних окон, находившихся ближе к задней части дома, выбивался свет. Остальные были темными.

– Здесь? – спросил Деган.

– Здесь.

Деган начал спускаться по склону.

– Одна оговорка, – предупредил я.

– Какая? – Он остановился, но не оглянулся.

– Когда я уходил, на воротах стояло пять часовых.

– И только четыре, когда мы вернулись, – отозвался Деган. – Сталь мог заставить пятого выступить проводником.

– Я так и подумал.

Деган извлек свой меч и продолжил спуск. Я сделал то же.

Пятого стражника мы, разумеется, нашли на дорожке перед парадной дверью Слоновой Кости. Сама дверь была приоткрыта. Внизу виднелось кровавое пятно.

Деган не колебался: он распахнул ее и вошел, склонив голову набок и выставив меч под углом и в сторону, дабы отразить нападение из засады. Я шагнул следом, опустив свой клинок, чтобы не пырнуть его, если ему придется отступить. Мы переступили через труп дворецкого, распростершийся сразу за порогом. Треть левой половины его лица была отсечена ударом, который продолжился вниз и рассек шею и грудную клетку. Ковер пропитался кровью и хлюпал у нас под ногами.

– Куда? – напряженно спросил Деган, всматриваясь во мрак.

После звездной россыпи над садом прихожая угнетала даже меня.

– Думаю, в кабинет. Ближе к задней части дома.

Туда, где мы видели свет.

Я еще говорил, а Деган уже шел по коридору, и его шаги то приглушались коврами, то становились громче на голом полу. Я выругался и ринулся следом. Настенные мозаики по обе стороны казались ночному зрению мутными янтарными кляксами среди теней.

– Направо! – крикнул я Дегану, когда тот достиг участка, где коридор разветвлялся. Всякая секретность пошла прахом. – Потом сразу налево.

Деган свернул, ведомый, очевидно, чутьем в той же мере, что и наметившимся полумраком. Я незамедлительно последовал за ним и сразу отвел глаза. За очередным углом уже растекался свет. Привычно замедлив ход, я прислушался к стремительной поступи Дегана.

К черту!

Я снова пошел, присматриваясь к альковам и темным углам. Я надеялся подкрасться к Волку, застать его врасплох – возможно, увидеть его, суку, пока не скрестятся клинки, но Деган явно имел другие намерения. Не то чтобы я рассчитывал оказаться особо полезным, когда эти двое сойдутся, но дело всегда найдется – например, залить Волка собственной кровью или надеться ребрами на его меч.

Я быстро обогнул второй угол. Впереди был виден свет, лившийся из кабинета Слоновой Кости. Мое ночное зрение уподобило его сверкающей красно-золотистой луже. Глаза горели; я пригнул голову и побежал.

Сталь так и не зазвенела, покуда я покрывал последние футы и пересекал порог. Меня встретила мертвая тишина, которую нарушил только шорох моих сапог, когда я заскользил по полу, тормозя, чтобы не врезаться в спину Дегана. Тот остановился, едва вошел, и стоял, обозревая картину.

У меня слезились и горели глаза, но я сумел оценить разгром. Книги с бумагами были сброшены с полок, а большой письменный стол в дальнем конце комнаты был перевернут. На полу в лужице застывшего воска лежали три огарка, еще два немощно горели на пустой полке. Помещение пропиталось запахом жженого фитиля и недавно поднятой пыли – настолько, что я не сразу уловил под ним более мрачную и раннюю ноту.

Но мне было незачем чуять кровь, чтобы узнать о ней: я видел размазанный след, который тянулся от места возле ног Дегана через пол и бумаги к сгорбленной фигуре под опустевшим участком стены между веером вдовца и вазой с засохшим букетом.

Слоновая Кость был здесь, но его меч и человек, который использовал нас, чтобы найти его, исчезли.

Деган в мгновение ока пересек кабинет. Я двинулся осторожно, как будто Волк мог просочиться между книжными корешками или вырасти из хрустевших под ногами пергаментов и бумаг. Этот гад опережал меня на два шага с самого начала, и я не собирался расслабляться лишь потому, что в комнате было пусто.

О состоянии Слоновой Кости гадать не приходилось. У него не было правой руки; рана на голове зияла достаточно глубоко, чтобы виднелась надрубленная кость, а под коленями сгустилась черная кровавая лужа, и мне была очевидна не только его смерть, но и то, что старик никак не мог усесться в этой позе самостоятельно. Волк подтащил тело к стене и усадил, чтобы нам было видно. Послание для Дегана и меня.

– Сколько, по-твоему, времени он уже…

– Он жив, – сказал Деган, встав на колени подле Слоновой Кости.

– Он – что?! – переспросил я, теперь тоже срываясь с места. – Но как?

– Деганов трудно убить.

Я подошел ближе. Веки Слоновой Кости отчетливо дрогнули. Деган аккуратно протер ему глаза манжетой сорочки, убрав большую часть крови. Краснота сошла, и Слоновая Кость открыл глаза шире. Когда они остановились на Дегане, он улыбнулся, и изо рта хлынула свежая кровь.

Тогда я понял, что Волк отрезал ему язык.

Гнида.