Наука Плоского мира. Книга 4. День Страшного Суда - Пратчетт Терри Дэвид Джон
Вот ведь незадача!
Где же мы ошиблись? В своём доказательстве мы исходили из предположения, что самое большое целое число существует. А если оно существует, тогда всё правильно и им является 1. Но поскольку это утверждение не имеет смысла, следовательно, в доказательство вкралась ошибка и подобного числа не существует.
Итак, если мы собираемся использовать онтологический аргумент для доказательства существования величайшего мыслимого существа, первым делом нам нужно установить, что такое существо действительно есть, а не просто апеллировать к определению. Иначе логическое построение сведётся к тому, что «Бог существует потому, что он существует».
Наши поздравления, что тут ещё скажешь.
В общем, возможность выведения единого бога из онтологического аргумента к гипотетическим преимуществам монотеизма явно не относится.
Напротив, якобы главное достоинство монотеизма, а именно унификация, может оказаться его же самым большим недостатком. Присваивание всем загадочным феноменам одной и той же причины – стандартная философская ошибка, уравнение с двумя неизвестными. Азимов определил это так: если вы не понимаете НЛО, телепатию и привидений, тогда пилотировать НЛО должны привидения с телепатическими способностями. Подобный способ мышления создаёт единый ярлык и клеит его на все таинственные явления, объясняя их одним и тем же способом. Обусловливая всё сущее одной-единственной причиной, он лишает эту самую причину всякой объяснительной силы.
Если вы – камбоджийский анимист, верящий в духов, населяющих природу, вы знаете, что у различных природных явлений могут быть различные причины и то, что подходит для объяснения воды, может не подходить для объяснения дерева. Это способно стать отправной точкой для дальнейших исследований. Но если вы – монотеист, предлагающий единственное объяснение для всего того, что недоступно вашему пониманию, причём неважно, что это за явления и насколько сильно они отличаются, вы просто перекрываете себе пути для получения иной информации, предлагая один и тот же лёгкий ответ на каждый вопрос.
Много ли людей, живущих в современном научно-техническом мире, обладают созвучным с ним мировоззрением? Многие ли понимают, как устроены микроволновки, знают, почему летают самолёты и откуда в домах берётся электричество (а не ожидают отыскать его в ни к чему не подключённой розетке на стене)? В курсе ли они, что молоко дают коровы, а не супермаркеты? Какова доля людей с рациональным мышлением, необходимая для развития цивилизации? Или, что вернее, какова доля бандитов и террористов, мракобесов и фанатиков, которая потребовалась бы для разрушения цивилизованного общества? И почему религии, по крайней мере некоторые, способствуют терроризму, как будто нарочито стремясь к разрушению? Вероятно, речь идёт об экстремистах, однако отдельные религиозные системы поощряют подобный экстремизм.
Ответ у нас есть, хотя мы всем сердцем желали бы ошибиться. Каждый человек живёт своей жизнью, и даже если сталкивается с различными событиями, для большинства людей их мир невелик. Живя в африканском племени, даже со всеми его религиозными ритуалами, ты можешь завести близкие отношения с едва ли двумя десятками людей, причём в основном они будут родственниками, и шапочное знакомство с ещё сотней. То же самое относится к ортодоксальным иудеям из Голдерс-Грин или мусульманам из Брэдфорда. Ладно, вместе с коллегами по работе, людьми, которые имеют одно с тобою увлечение, футбольными болельщиками, собутыльниками и друзьями наберётся человек 150. В целом же люди, видимо, способны запомнить от силы 200.
В результате их жизнь оказывается ограничена довольно узкими рамками, а сами они напоминают персонажей мыльных опер. Почти все события, происходящие в их жизни, мелки и незначительны. Рождения, свадьбы и смерти редки, а дни коронации – и того реже. Неудивительно, что религии, привносящие порядок в эту скромную жизнь и способные включить её в гораздо более масштабную игру, пользуются такой популярностью. Предлагаемые ими молитвенные песнопения и проповеди позволяют людям чувствовать себя хоть сколько-нибудь значимыми. Священники обещают интересные и важные вещи: богов, ангелов и жизнь после смерти. Так, жёлтые газетёнки и телевидение, одержимые знаменитостями, вносят в серые будни людей немного гламура.
Однако у проблемы есть и другая, тёмная сторона. Религии, проповедующие проклятье или предсказывающие скорый конец всего и вся в каком-либо катаклизме, тоже обладают притягательной силой. Ведь они рассказывают о том, что будет с нами и близкими нам людьми сегодня, завтра или в недалёком будущем. Наши родственники и друзья могут оказаться проклятыми и погибнуть. Мы просто обязаны их спасти! Хотят они того или нет.
Религии антропоцентричны. Несмотря на то, что они претендуют на космоцентричность, их Вселенная – крошечный островок, созданный каким-нибудь Одином, Иеговой или Брахмой. Как и Вселенная «Стар Трека», она исчезающе мала по сравнению с реальным миром. Всё та же человеческая деревенька, только раздувшаяся до космических масштабов, не сильно при этом изменившись.
Астрология, как и другие «философии», характерные для «нью-эйджа», также обладает привлекательностью, поскольку отвечает на волнующий нас вопрос о персональном будущем. Такой подход к жизни почти не требует даже расходов: не надо платить зарплату викарию, раскошеливаться на починку крыши церкви, жертвовать свои кровные денежки в фонд детей, пострадавших от насилия священников или каких-нибудь знаменитых проповедников. Подобная система верований, претендующая на знание будущего – вашего собственного будущего, выглядит до того убедительно, что увлекла не одного американского президента. Жаль только, что ответственность за неправильные предсказания астрологи брать на себя не желают. Религии, чья система ориентирована по оси спасение – проклятие, умудряются одновременно запугивать геенной огненной и сулить кущи небесные без малейших гарантий посмертного получения того или другого. Но если вы веруете, никаких гарантий вам не требуется. Ведь это ваша персональная загробная жизнь поставлена на карту: дело глубоко личное и никого, кроме вас, не касающееся.
С наукой всё совершенно по-другому. Крайне сложно найти такую науку, которая была бы важна для вас лично, без материализации в ту или иную технологию. Цифры, которыми оперирует наука, сами по себе бессмысленны. Даже столь важное для нас Солнце находится на расстоянии 150 миллионов километров. Солнечные бури могут, конечно, повредить электронику, но обычно эта электроника чужая. Миллиарды звёзд Млечного Пути, миллиарды подобных нашей галактик – вам-то что до всего этого за дело? Наша еда состоит из сотен различных химических веществ, в лесах и на лугах – сотни растений, большинство из которых сорняки, и подробные сведения об этом почти никому не нужны. В каждом компьютере, сотовом телефоне или телевизоре – миллионы транзисторов. Но лично вам абсолютно не требуется знать о том, как именно работают эти приборы: достаточно нажать кнопку – и вот уже вы играете в компьютерную игру, смотрите по телику «Санта-Барбару» или документальный фильм о природе. А то и какую-нибудь научно-популярную передачу. Впрочем, далеко заходить не стоит, ведь напрямую материал всех этих передач вас практически никак не касается. Он, возможно, имеет отношение ко Вселенной, но никак не к людям. Таким образом, мы снова встретились с бенфордовской дихотомией.
Здесь весьма к месту придётся одна история из жизни нашего Джека. Когда ему было четырнадцать лет, он разводил тропических рыбок, стремясь накопить денег для поступления в университет. Его отец погиб при разгрузке боеприпасов сразу после окончания Второй мировой войны, а мать получала всего два фунта в неделю, работая швеёй. Этого не хватало даже на оплату квартиры, поскольку им выплачивали лишь половину пособия. Джек раздобыл где-то пару морских ангелов, которые в то время были редкостью, заплатив за них 50 фунтов. Это была огромная сумма. В то время на счету в банке у него лежало всего 75 фунтов, заработанных продажей рыбок. Через неделю один из морских ангелов умер. Тогда Джек купил другого, потратив ещё 15 фунтов.
