Терри Пратчетт - Дело табак
– Не надо на меня так смотреть, сэр.
– Боги мои, да я не обвиняю вас, командор, я просто подумал, не знаете ли вы каких-нибудь людей, затаивших зло на покойного.
– Нет, сэр, – ответил Ваймс, вытягиваясь по стойке смирно.
– Знаете, Ваймс, иногда лицо у вас так деревенеет, что хоть гвозди забивай. Скажите мне вот что: вы точно не отдавали никаких распоряжений?
«Как он это проделывает? – подумал Ваймс. – Как?» Вслух он ответил:
– Я понятия не имею, о чем вы говорите, сэр, но если я правильно догадываюсь, то – нет, не отдавал. Если в ту ночь и совершилось преступление, то не по моему приказу. Я хотел видеть Стратфорда на виселице. Как положено по закону.
Он подумал: «И я никогда не заговорю на эту тему с Вилликинсом».
Ветинари вскинул брови, когда Ваймс продолжал:
– Но этому подлецу, сыну его светлости, предстоят сплошные каникулы в теплой стране с дешевым вином! – он стукнул по столу кулаком, и патриций многозначительно смотрел на него, пока Ваймс не убрал руку. – Вы собираетесь так это и оставить?
– Иногда, как известно, горбатого можно исправить. Все мы надеемся на искупление, заслуживаем мы того или нет. Я присмотрю за этим юным идиотом, не сомневайтесь.
– А вы пошлете вдогонку Темных Клерков?
– Темные Клерки – это миф, Ваймс, как известно. На самом деле за тамошними успехами молодого Ржава будут следить служащие из нашего посольства. Мир стал лучше, командор. Вы не понимаете, Ваймс, совершенно не понимаете сути всех сделок, стратагем и незримых уловок, к которым прибегают некоторые, чтобы и дальше было не хуже. Не ищите совершенства. Его не существует. Мы можем лишь стремиться к нему. Поймите это, командор, потому что, с моей точки зрения, иных вариантов у вас нет. И помните: за то, что вы сделали на этой неделе, вас не забудут. Пусть лорду Ржаву это не нравится, но новости расходятся быстро. Правду узнают и запишут в учебники по истории, – Ветинари слабо улыбнулся. – Я уж об этом позабочусь. А жизнь пойдет дальше, став чуточку лучше, чем прежде.
Ветинари взял очередное письмо, взглянул на него и сказал:
– Ступайте, командор, и помните, что я по многим причинам вам завидую. Передайте мои наилучшие пожелания своей милой супруге.
Ваймс посмотрел на Стукпостука. Лицо секретаря столь старательно не выражало ничего… что выражало всё.
Ветинари придвинул к себе папку и взял перо.
– Не смею более задерживать вас, командор.
Через час патриций Ветинари сидел за столом, сомкнув пальцы и явно задумавшись. Глядя в потолок, он, к большому удивлению Стукпостука, время от времени помахивал рукой, словно дирижировал незримой музыкой. Стукпостук знал, что не стоит его беспокоить, но в конце концов секретарь рискнул спросить:
– Памятный был концерт, не правда ли, сэр?
Ветинари перестал изображать дирижера и бодро произнес:
– О да. Говорят, иногда глаза на портрете следят за тобой по всей комнате – правда, я в этом сомневаюсь, – но мне интересно, может ли музыка следовать за человеком повсюду… – Он как будто пришел в себя и продолжал: – В общем и целом, Ржавы, хоть они и не обременены мозгами, всегда были честны и полны патриотизма, я прав, Стукпостук?
Секретарь без особенной необходимости поправил лежавшие на столе бумаги и ответил:
– Согласен, сэр. Юный Эмбрион – прискорбное исключение.
– Думаешь, он не исправится? – спросил Ветинари.
– Скорее всего, нет, – сказал Стукпостук, аккуратно складывая перочистку. – В любом случае в нашем посольстве на Четвертом континенте делопроизводителем сейчас служит Арахна. Она умоляла дать ей эту должность, поскольку ее особенно интересуют ядовитые пауки.
– Наверное, у каждой девушки должно быть хобби, – заметил Ветинари. – Что, на Четвертом континенте много пауков?
– Насколько мне известно, сэр, они там просто кишат, и у Арахны, кажется, уже огромная коллекция.
Ветинари молчал, продолжая сидеть с закрытыми глазами.
Стукпостук кашлянул.
– Говорят, сэр, в конце концов все грехи прощаются.
Хэвлок, патриций Ветинари, неохотно оторвался от мыслей о чудесной музыке, которую мечтал услышать вновь.
– Не все, Стукпостук, не все.
Той ночью в постели в доме на Лепешечной улице, прислушиваясь к отсутствию сов и козодоев, Ваймс сказал:
– Кстати, дорогая, мне скоро придется еще разок съездить в Графства. Фини славный малый, но им нужна нормальная штаб-квартира и дельное руководство, а значит, что-то помимо Шнобби Шноббса и Фреда Колона.
Сибилла повернулась к мужу.
– Ну, не знаю, Сэм. Фред и Шнобби не так уж плохи, и, может быть, пока ничего другого и не нужно. Они хоть и стражники, но перемещаются чрезвычайно неторопливо, и, в общем, приятно, когда они рядом. Сейчас у тебя там двое молодых людей, полных задора и энергии, и, если ты не хочешь ничего испортить, вероятно, будет лучше подкрепить их кем-то более спокойным и устойчивым. Как тебе кажется?
– Ты, как всегда, права, дорогая.
– И потом, я видела Фреда. Необходимость пересмотреть свой взгляд на мир его явно потрясла.
– Он оправится, – заверил Ваймс. – Если только миновать внешнюю тупость, под ней, вопреки ожиданиям, обнаружится приличный человек.
Сибилла вздохнула.
– Да, Сэм, но этому приличному человеку нужен отпуск на солнышке. Там, где нет дыма, грязи и каторжной работы.
– Да это же самое приятное! – со смехом заметил Ваймс.
– Нет. Ему нужен отпуск. Всем нужен отпуск, Сэм. Даже тебе.
– Я его только что пережил, дорогая, спасибо большое.
– Нет, ты пережил несколько дней, полных драк, наводнений, убийств и я не знаю чего еще. Разбери бумаги на столе, убедись, что все заняты делом, а потом мы поедем отдыхать на целую неделю, ты слышишь, Сэм Ваймс?
Эпилог
Три месяца спустя Сэм Ваймс снова поехал в отпуск, и на сей раз ему позволили вести «Черноглазую Сьюзен» до самого Щеботана, и он даже не врезался ни во что важное и был счастлив, как мышь в кладовой. Он удивлялся тому, каким веселым может быть отпуск, но гораздо большее удивление ждало Ваймса еще через восемь месяцев, когда его и Сибиллу пригласили на свадьбу мисс Эмили Гордон и старшего сына сэра Абутнотта Макивары, владельца знаменитой гончарной фабрики Макивары и, кстати говоря, изобретателя «Хрустящих орешков от Макивары, завтрака чемпионов», грубых и питательных, без которых желудки анкморпоркцев гораздо хуже справлялись бы со своей задачей. Свадебным подарком от Ваймса и Сибиллы была серебряная кастрюлька для варки яиц: Сибилла полагала, что яйцо-пашот лишним никогда не бывает.
Ваймс обрадовался, когда во время церемонии увидел на одной из мисс Гордон новенькую униформу сиделки, а на трех других – роскошные и довольно скандальные (как с восторгом заметила Сибилла) шляпки производства «Гордон и Ко».
Гермиона прислала свои извинения – по словам матери, в лесу ее задержал огромный неподатливый «пинис». У Ваймса на лице появилось странное выражение, но Сибилла толкнула мужа локтем и объяснила, что «пинис стробус» – это научное название сосны.
Но главное удивление ждало Ваймса в конце года, когда он обнаружил, что роман-бестселлер, вызвавший бурю в литературных кругах Анк-Морпорка, посвящен командору Сэмюэлю Ваймсу.
Он назывался «Гордость и сильнейшее предубеждение».
Примечания
1
Обмен кадрами с щеботанской жандармерией себя оправдал: в Щеботане учились работать в духе Ваймса, а еда в столовой Псевдополис-ярда заметно улучшилась трудами капитана Эмиля, хоть в ней и было слишком много «а-ля».
2
И радоваться, что при решении почти всех хозяйственных вопросов ему отводится скромное второе место. Госпожа Сибилла полагала, что слово ее дорогого супруга должно быть законом для городской Стражи, но в ее случае является всего лишь вежливым предложением, которое следует милостиво принять к сведению.
3
Не считая вереницы художественно обнаженных женщин вдоль парапета. Они держали в руках амфоры, а амфоры – это искусство.
4
Это скользкий вопрос; для Ваймса все люди были равны, ну, с той разницей, что капитан равнее сержанта, а командор равнее капитана, а что касается капрала Шнобби Шноббса… э… никто еще не бывал равен капралу Шнобби Шноббсу.
5
Металл в данном случае неприемлем… и небезопасен.
6
Не говоря уже о Ваймсе – Дежурном по Доске, небезызвестной личности в гномьих кругах.
7
Вилликинс был превосходным дворецким, а также камердинером, когда того требовали обстоятельства, но некогда он также был превосходным уличным бойцом и прекрасно знал, что не следует поворачиваться спиной к человеку, у которого, возможно, есть оружие.
8
Впоследствии Ваймс задумался, откуда Вилликинс знает, как употреблять слово «дилемма», но факт остается фактом: если бывать в домах, где много книг, незаметно набираешься знаний. Если подумать, точно так же произошло и с самим Ваймсом.
