Скотт Линч - Красные моря под красными небесами

– Равейль меня предаст точно так же, как капитан Бонаэра, которая увела у меня из-под носа «Василиск», лучший корабль моего флота, и подняла на нем красный пиратский флаг. Дважды такого ни с одним архонтом не случалось… В глазах толпы я покрою себя вечным позором. Моя репутация окажется под сомнением – ненадолго, но все же. Надеюсь, господин Коста, вы понимаете, чем я жертвую ради успеха нашего предприятия?

– О боги, Максилан! – вздохнул Локк, рассеянно разглядывая узел на каком-то лине. – Пока я буду болтаться в открытом море, притворяясь опытным моряком и не зная, как быстро подействует ваш проклятый яд, то буду денно и нощно молить всех богов, чтобы они облегчили ваши страдания.

– Кстати, Равейль еще и невыносимо глуп. Я озаботился, чтобы и об этом стало известно. А вам полезно будет узнать и еще кое-что о Тал-Верраре: констебли, которые подчиняются приорам, охраняют Горное узилище – городскую тюрьму в Кастеллане, а Наветренный Утес – тюрьма поменьше, и ею распоряжаюсь только я. – Архонт улыбнулся. – И вот с нее-то Равейль и начнет исполнение своего коварного замысла. Именно узники Наветренного Утеса, господин Коста, и станут командой вашего корабля.

Как и предупреждал Страгос, еще один стражник охранял вход на витую чугунную лестницу, ведущую с первого уровня в подземелье. В семи этажах башни располагались подсобные помещения и устройства, управляющие сигнальными огнями на самом верху, а тюремные камеры Наветренного Утеса находились под толщей земли и моря, в трех просторных казематах.

При виде Жана и Локка стражник встревоженно вскочил, – очевидно, посетителям не позволялось входить без сопровождающих. Жан перехватил его руку, вырвал саблю, сбил с ног ударом в челюсть и крепко вдавил в чугунные ступени лестницы. За месяц занятий с Кальдрисом у Жана прибавилось и без того немалых сил; Локк с некоторым сожалением поглядел на беспомощного стражника, вкатил ему дозу стужеума и, весело насвистывая, начал спускаться по ступеням.

В ночной караул сегодня заступили всего шесть человек: стражник на причале, двое в зале у ворот и один у входа в подземелье; на верхушке башни, у сигнальных огней, находились еще два стражника, которым по приказу Страгоса подмешали в питье сонного отвара, а потому они уже мирно посапывали рядом с недопитой флягой чая. Завтра утром их обнаружат и начнут выяснять, что и как произошло, тем самым добавив путаницы и неразберихи к хитросплетениям обмана и лжи.

Лодок на Наветренном Утесе не держали, так что если бы узникам и удалось выбраться из камер, обнесенных железными прутьями, накрепко вделанными в сырые камни древнего подземелья, проскользнуть по лестнице мимо стражников через охраняемый, перегороженный решеткой зал первого этажа и справиться с запертыми, окованными железом воротами, то до ближайшего берега пришлось бы отправляться вплавь – целую милю, а то и больше. Вдобавок в морских глубинах скрывалось немало прожорливых тварей, которые всегда рады легкой добыче.

Локк с Жаном, не задерживаясь у железной двери, ведущей в казематы первого подземного уровня, спустились по винтовой лесенке сразу на второй. Влажно пахло солью и застарелым потом. Каземат оказался просторным помещением с низкими сводами, разделенным на четыре длинные камеры – по две с каждой стороны пятнадцатифутового прохода.

Три камеры пустовали; в четвертой, освещенной тусклым зеленоватым светом алхимических фонарей, на кучах тряпья спали несколько десятков человек. В каземате стоял тяжелый, скверный дух – едко воняло мочой, грязным бельем и какой-то гнилью; над спящими телами клубилась зыбкая пелена зловонных миазмов.

Под настороженными взглядами узников приятели подошли к двери камеры. По знаку Локка Жан заколотил кулаками по прутьям чугунной решетки; по каземату раскатился резкий грохот, под сырыми сводами заметалось гулкое эхо. Разбуженные узники недовольно завопили и принялись осыпать незваных гостей отборными ругательствами.

– Как вам здесь? – заорал Локк, стараясь перекричать шум. – Не дует? Удобно?

Грохот смолк – Жан оставил решетку в покое.

– Удобно, только развлечений не хватает, – заявил какой-то узник у решетки. – Нам бы сюда красавчика-капитана, уж мы бы позабавились, отымели бы вдоль и поперек.

– Некогда мне вас развлекать, – сказал Локк. – Так что сейчас я уйду и больше не вернусь.

– Ну и катись отсюда! Чего зря приперся? Перебудил всех, придурок, – буркнул из дальнего угла какой-то тощий тип, похожий на пугало.

– А раз уж я не вернусь, то вы и не узнаете, почему в первом и в третьем каземате все камеры переполнены, а здесь только вы – и больше никого.

Узники недоуменно переглянулись и замолчали.

– Вот так-то лучше, – ухмыльнулся Локк. – Меня зовут Оррин Равейль. До недавнего времени я был капитаном веррарского военно-морского флота. Вас сюда посадили потому, что я вас лично отобрал – всех и каждого. А затем прислал в Наветренный Утес поддельный приказ о вашем переводе в отдельный каземат.

– Вашей командой станут сорок четыре узника, – объявил Страгос, глядя на башню Наветренного Утеса, освещенную утренним солнцем; к ней направлялась лодка с гвардейцами в синих мундирах – стражников везли на дневное дежурство. – Я приказал освободить второй каземат и перевести их туда. Приказы о переводе, подписанные именем Равейля, выглядят убедительно, хотя при ближайшем рассмотрении и заметно, что это подделка. Впоследствии с их помощью я избавлюсь от писарей и мелких чиновников, которые… не внушают мне доверия.

– Ловко придумано, – заметил Локк.

– Так вот, все эти узники – бывалые торговые моряки, – продолжил архонт, – в темницу угодили за всевозможные провинности или с кораблей, задержанных таможенниками. Некоторые уже много лет в заключении, но есть и матросы с «Красного гонца», которых, к счастью, не казнили вместе с офицерами. Кстати, есть и пираты, захваченные в плен.

– А зачем их в Наветренном Утесе держат? – спросил Жан. – Ну, в смысле, к чему их вообще в тюрьме гноить?

– Весельное мясо, – ответил Кальдрис. – На флоте гребцы всегда нужны. Если война начнется, им предложат помилование в обмен на службу на галерах. В казематах Наветренного Утеса гребцов на две галеры наберется, а то и больше.

– Совершенно верно, – кивнул Страгос. – Как я уже сказал, некоторые много лет провели в заключении, но последний месяц я велел ужесточить условия содержания пленников. Их лишили чистого белья и еды, а стражникам было приказано обращаться с ними с изощренной жестокостью, лишать сна, окатывать холодной водой, раздражать непрекращающимся шумом и грохотом. Сейчас все они возненавидели и Наветренный Утес, и Тал-Веррар, и особенно архонта.

– Ага, а Равейля объявят своим спасителем, – хмыкнул Локк.

– Так это ты, жополиз веррарский, для нас этот ад устроил?!

Один из узников, подступив к решетке, обеими руками вцепился в чугунные прутья. Судя по всему, в темницу он попал недавно – камни подземелья еще не вытянули из него силы и здоровье. Мощное телосложение вызывало в памяти статуи древних героев, мускулы казались высеченными из ведьмина дерева, а иссиня-черные волосы и кожа словно бы с презрением отталкивали тусклый бледно-зеленый свет алхимических фонарей.

– Да, я подделал приказ о вашем переводе в отдельный каземат, – кивнул Локк. – Однако я не причастен ни к условиям вашего тюремного заключения, ни к жестокому обращению с вами.

– Ишь ты, какие умные слова знаешь!

– Тебя как зовут?

– Джебриль.

– Ты здесь командуешь?

– Кем? – устало спросил узник; гнев его внезапно улетучился. – В тюрьме командиров нет, капитан Равейль. Мы тут судовой роли не составляем, вахт не несем, где спим, там и ссым.

– Вы все – моряки, – сказал Локк.

– Бывшие моряки, – вздохнул Джебриль.

– Мне виднее, кто вы. Иначе вас здесь бы не держали. Сам посуди: обычным преступникам и ворам в тюрьме легче живется – их отправляют в Западную крепость или на каторгу, где они либо подыхают от изнеможения, либо тяжелым трудом зарабатывают себе помилование, зато все они небо видят, даже из тюремной камеры. Должников на свободу выпускают, когда они свой долг отрабатывают, военнопленных – когда перемирие заключают, но вы, бедолаги… вас здесь держат на всякий случай, как скотину. Начнется война – вас в кандалы закуют и на весла посадят, а не начнется – так и сдохнете в подземелье.

– На наш век войн хватит, – сказал Джебриль.

– С последней войны вот уж семь лет прошло, – напомнил Локк, подступил к решетке и взглянул в глаза узника. – Ты готов в каземате еще семь лет провести? Или вообще никогда отсюда не выбраться? Хочешь здесь от старости умереть, а, Джебриль?

– А ты… что вы предлагаете, капитан?

– Среди вас есть матросы с торгового судна, капитан которого сдуру решил привезти в Тал-Веррар гнездо кинжальных шершней.