Джо Аберкромби - Полмира
– Они увели моих сыновей. Они увели моих сыновей. Они увели моих сыновей…
Мастер Хуннан поговорил с женщиной, которая успела убежать, когда пришли ванстерцы. А теперь шел к ним, засунув правую руку за пояс, более хмурый, чем обычно. Седые волосы развевались на ветру.
– Пришли на закате, два дня назад. Говорит, дюжины две их было, но я думаю, меньше. И при них собаки были. Убили двоих, десятерых увели в рабство, а пятерых или сколько там, кто болен был или слишком стар, в домах спалили.
– Боги, – прошептал кто-то из мальчишек и осенил грудь священным знамением.
Хуннан прищурился:
– Такова война, парень. А ты чего ждал?
– Значит, они уж два дня как ушли.
Бранд поглядел на старика и на парня с раненой ногой.
– И мы не сможем идти быстро. Мы их не догоним.
– Да.
Хуннан смотрел на север, и на скулах у него желваки ходуном ходили. Он смотрел на север, и взгляд его не обещал ничего хорошего.
– Но мы и не можем оставить это неотмщенным. Здесь недалеко ванстерская деревня. Прямо тут, за рекой.
– Риссентофт, – сказал Сордаф.
– А ты откуда знаешь?
Тот пожал плечами:
– Там торжище большое, скотину продают. Мы с дядей по весне туда овец гоняли. Тут брод есть неподалеку.
– Его не стерегут? – спросил Бранд.
– Мы ж не стережем…
– Значит, решено.
Хуннан проверил, как ходит в ножнах меч, и громко объявил:
– Мы переправимся через брод и пойдем на Риссентофт. Давайте, дохляки, вперед шагом марш!
И наставник опустил голову и пошел первым.
Бранд побежал за ним и тихо, чтобы другие не слышали – зачем спорить с вожаком при всех? и так вид у всех унылый – заговорил:
– Мастер Хуннан, подождите. Они плохо поступили с нами, но разве это правильно – делать с ними то же самое?
– Раз мы не можем добраться до пастухов, проредим стадо.
– Это сделали не овцы. И не пастухи. Это были воины.
– Такова война, – скривился Хуннан. – Правильно, неправильно – какое это имеет значение? Король Атиль сказал: последнее слово за сталью. За сталью – значит, за сталью.
Бранд показал на уцелевших жителей Халлебю, копавшихся на пепелище.
– Разве мы не должны остаться и помочь им? Какой смысл сжигать какую-то деревню только из-за того, что она стоит через реку и…
Хуннан резко развернулся к нему:
– Это может помочь следующей деревне! Мы – воины, а не няньки! Я дал тебе второй шанс, парень, но, думаю, зря. Я был прав, в тебе больше от Отче Мира, чем от Матери Войны.
Поглядев на то, что сделала с деревней Матерь Война, Бранд подумал: а чем это плохо-то?
– А если б твоих близких убили, а? Сожгли твой дом? Угнали в рабство твою сестру? Тогда бы ты мстил?
Бранд оглянулся на остальных – люди понуро ковыляли следом. Вздохнул и поддернул два висевших за спиной щита.
– Да, – наконец сказал он. – Я бы мстил.
Правда, все равно непонятно, что в этом во всем хорошего…
Огонь
– Мне, похоже, нужен новый меч.
И Колючка со звоном бросила отцовский клинок на стол.
Рин как раз затачивала чей-то меч. Проведя по нему еще раз точильным камнем, она вскинула хмурый взгляд:
– Где-то я это уже слышала.
– Очень надеюсь, что теперь ты согласишься.
– С чего бы это? Потому что ты переспала с моим братцем?
– Потому что битва грядет. А Королева Лайтлин желает, чтобы ее Избранный Щит вышла на бой с достойным оружием.
Рин отложила точильный камень и подошла, отряхивая ладони от пыли.
– Избранный Щит королевы? Ты, что ли?
Колючка вздернула подбородок и гордо ответила:
– Я.
И они так смотрели друг на друга некоторое время, а потом Рин взяла Колючкин меч, прикинула длину, потерла большим пальцем дешевое навершие и положила обратно.
– Ну, если королева Лайтлин так сказала – значит, так оно и есть.
– Вот и славно, – проворчала Колючка.
– Мне понадобятся кости.
– Для чего?
– Чтобы сплавить с железом, которое пойдет на сталь.
И Рин кивнула в сторону блестящего клинка в тисках на верстаке – того самого, что она точила.
– Для этого я использовала кости ястреба. Еще у меня были волчьи. И медвежьи. Умеючи, можно вселить дух животного в клинок. Так что подбери что-нибудь. Для силы. Чтоб клинок стал смертоносным. Что-то значимое для тебя.
Колючка с мгновенье подумала, а потом ее осенило! Она улыбнулась – точно. Это то, что нужно. Колючка сняла с шеи мешочек и выложила гладкие от времени, пожелтевшие косточки на стол. Она их столько с собой носила. Настало время найти им хорошее применение.
– Как насчет костей павшего героя?
Рин изумленно вскинула брови:
– Хм. Что ж, отлично.
* * *Они остановились на усыпанной пеплом прогалине у реки. Стоявшие кольцом камни в центре почернели – здесь, что, пожар был?
Рин скинула с плеча здоровенную сумку с инструментами:
– Вот мы и пришли.
– А зачем ты так далеко забралась?
И Колючка сбросила наземь мешки с углем, с наслаждением выгнула спину и вытерла потное лицо ладонью.
– А чтоб никто не узнал, что я здесь делаю. Кстати. Разболтаешь – убью.
И Рин бросила Колючке лопату:
– А теперь иди к реке и накопай мне глины с тиной.
Колючка мрачно покосилась на нее, потрогала языком дырку в зубах.
– Да уж, со Скифр-то поприятней было.
– Это кто?
– Неважно.
Охнув, она вошла по пояс в поток – леденющий! это летом-то! Но делать нечего, и Колючка принялась выкапывать со дна тину с илом и выбрасывать все это на берег.
У Рин с собой был припасен кувшин. Она положила туда пару сероватых кусков железной руды и черный пепел, оставшийся от костей Колючкиного отца, щепотку песка, две стеклянных бусины, а потом принялась замазывать глиной крышку.
– А стекло для чего? – спросила Колючка.
– Чтоб примеси из железа убрать, – пробормотала Рин, не поднимая глаз. – Чем больше жар в горне, тем чище сталь и крепче клинок.
– Где ты всему этому выучилась?
– Сначала ходила в подмастерьях у кузнечных дел мастера по имени Гейден. Смотрела, как другие работают. Поговорила с купцами, что оружие со Священной возят.
И постучала себя пальцем по голове – на виске осталось грязное пятнышко.
– А остальное сама додумала.
– Гля какая умная…
– В стали хорошо разбираюсь, да.
И Рин аккурат поставила кувшин в самой середине каменного круга.
– Мне еще глина нужна.
И Колючка, ежась, снова влезла в воду, а Рин стала устраивать печь. Она навалила угля, потом камней, замазала все глиной, и в результате у нее получилось что-то вроде домика под куполом, высотой где-то ей по грудь, с дверкой-отверстием внизу.
– Помоги мне.
Рин брала глину прямо руками, Колючка тоже. В четыре руки они быстро обмазывали домик.
– Расскажи, каково это? Ну, быть Избранным Щитом королевы?
– Я об этом всю жизнь мечтала, – сказала Колючка и надулась от гордости. – Королева Лайтлин – наилучшая госпожа, для меня честь служить ей.
Рин покивала:
– Ее не зря Золотой Королевой прозвали.
– Да. Это великая честь.
– Понятное дело. Но каково это? Что ты делаешь-то?
Тут Колючка сникла:
– На самом деле, ничего особенного. После присяги я только и делаю, что стою столбом за плечом королевы, когда она сидит в монетном дворе, и сурово гляжу на купцов, которые к ней приходят чего-то выпрашивать. Они словно на иноземном языке разговаривают, ни слова не разумею в их тарабарщине…
– Не жалеешь, что согласилась? – спросила Рин, загребая очередную пригоршню серой вязкой массы.
– Нет! – резко ответила Колючка, но потом, подумав и пошлепав ладонями по глине, добавила: – Немного. Но такое со мной не в первый раз случается.
– Я смотрю, ты вовсе не такая, как кажешься. Снаружи – бой-баба, а внутри…
Колючка вздохнула:
– Да мы все такие. Не такие, как кажемся.
* * *Рин осторожно подула на лопату, и угли ярко заалели, а потом легла на живот и засунула все в отверстие в печи. И принялась дуть, до красноты раздувая щеки. Потом села на корточки, глядя, как занялись наконец угли и в отдушине заплясало рыжее пламя.
– А что у вас с Брандом? – спросила она.
Колючка, конечно, понимала, что ее обязательно об этом спросят. Но что ответить, так и не придумала.
– Не знаю.
– Слушай, разве это такой сложный вопрос?
– Ну вот представь себе – да.
– Так. Ты что, бросила его?
– Нет, – ответила Колючка – и сама удивилась, насколько уверенно прозвучал ее голос.
– А он? Что он сказал?
– Мы обе знаем – Бранд тот еще молчун. Так что я не удивлюсь, если да, он не захочет больше меня видеть. Я не из тех, о ком мужчины мечтают. Ну ты понимаешь.
Рин нахмурилась, помолчала, а потом сказала:
– Вообще-то, мужчины все разные. И мечтают о разном. Женщины, кстати, тоже.
– Но он же сбежал! При первой же возможности!
– Он так долго хотел стать воином. И вот ему выпал шанс.
– Ну да.
И Колючка горько вздохнула.
