Серж Брюссоло - Клятва огня
Когда он поделился своими опасениями с Дораной, та ничем не смогла его утешить.
– Он убьет ее, – вздохнула она. – Да, ты не ошибся. Он питается ее теплом, снова и снова встречаясь с ней. Любовные ласки – отличный способ воровать телесное тепло. Они дают Горну превосходный повод водить ладонью по обнаженному телу партнерши. Множа и разнообразя любовную игру, он высасывает из нее ее жизненную энергию.
– А я думал, что он действует быстрее.
– Нет, он уже убил слишком много и не может позволить себе новые жертвы, так что сейчас ему приходится довольствоваться малым. Например, теплом общения. О, нас обучают множеству подобных уловок. Чтобы «подзарядиться», хорош любой способ, не стоит отказываться даже от малости. Вот почему Горн так любит пожимать людям руки, когда гуляет по городу.
Нат беспокойно вскочил. Все, что он услышал, укрепило его решимость покончить с затеями пришельцев с радуги как можно скорее.
– Мы не можем больше ждать, – решительно сказал он. – Настало время нанести главный удар. Если я убью Горна и Бальда, на их место тут же пришлют других, верно?
– Конечно, – не стала спорить Дорана. – Если ты и в самом деле готов, мы можем атаковать сегодня же ночью. Проберемся на корабль и повредим его.
– Это возможно? – встрепенулся юноша, исполнившись надежды.
– В общем, да, – неуверенно кивнула Дорана. – И я объясню тебе, как действовать. Но это трудно, очень трудно. Вполне может статься, что ты не сумеешь вовремя убежать. Так что можешь смело считать, что твоя миссия самоубийственна.
– Это ничего не меняет, – отрезал Нат. – Я готов. Я должен спасти Анакату.
– Что ж, тогда слушай внимательно… – прошептала женщина с серыми губами. – Все будет зависеть только от тебя. Моя роль будет заключаться лишь в том, чтобы провести тебя по лабиринту корабля и указать тебе, что нужно делать. Как я тебе уже объясняла, мы запрограммированы таким образом, чтобы не иметь возможности нанести хоть малейший физический вред собственной расе. Любой мятеж среди нас невозможен, и ни один из нас не может поднять руку на ближнего, даже если он его ненавидит и желает ему смерти. Внедренный нам в мозг блок не дает нам этого сделать.
– Да, ты мне уже говорила, – нетерпеливо перебил ее Нат.
– Я знаю, но для тебя эти понятия чужды. Вы, люди – прирожденные убийцы, и нет запретов, которые могли бы вас остановить. Вот почему ты мне так нужен. Ты станешь нашим палачом.
Глава 21
Они вышли из города и направились к ближайшей «опоре» радуги. Пока они шли, Нат успел заметить, что теперь небесная дуга выглядит совсем иначе: она уже не была серой, как в первые дни, а в самом деле походила на радугу с яркими, насыщенными красками. Он сказал об этом вслух, и Дорана ответила:
– Это благодаря тепловым насосам. Аккумуляторы корабля уже наполовину заряжены.
Когда Нат впервые приблизился к радуге, его не подпустил исходящий от нее лютый холод. Сегодня он этого не почувствовал. Конечно, вокруг по-прежнему было морозно, но теперь понижение температуры не ощущалось с такой силой. Дорана почти не скрывала своего страха и то и дело поглядывала вверх, словно измеряя расстояние между землей и верхней точкой радуги.
– Не хочу тебя обманывать, – сказала она. – Подъем будет очень трудным. Никакого лифта наверх не существует, придется пользоваться наружной лестницей на фюзеляже. Это не меньше тысячи ступенек, узких и опасных. Вдоль лестницы нет ни перил, за которые можно было бы схватиться, если потеряешь равновесие, ни защитного ограждения. Если ты поскользнешься или у тебя закружится голова, ты полетишь прямо вниз и разобьешься.
Нат с трудом проглотил ком в горле.
У подножия дуги они остановились. Снег валил валом, белые хлопья плясали на ветру.
– Снег будет слепить тебя, – продолжала Дорана. – Чем выше мы будем подниматься, тем сильнее тебе будет казаться, что ты оказался в самом сердце свирепой пурги.
– Ты будешь держать меня за руку, – сказал юноша, – поведешь меня. Ведь теперь, когда ты согрелась, ты можешь ко мне прикасаться, верно?
– Нет, – покачала головой Дорана. – Ошибаешься. Усилия, которые мне придется прикладывать для совершения подъема, потребуют больших затрат тепла, поэтому по мере восхождения я буду быстро остывать. На полпути я уже совсем заледенею… так уж я устроена. Я как заводная игрушка, работающая от батареек: чтобы двигаться, мне нужна энергия. И как только эта энергия будет истрачена, я остыну.
– Значит… ты хочешь сказать, мне придется справляться в одиночку?
– Боюсь, что так. Мне очень жаль. Если я попытаюсь прийти тебе на помощь, то всего лишь украду твое тепло… и тем самым лишу тебя последних сил.
– Ты могла бы надеть перчатки…
– Это не поможет, Нат! При необходимости моя кожа способна высасывать тепло из человека через несколько слоев одежды.
Нат устало пожал плечами.
– Ладно, – хмуро вздохнул он. – Полезем наверх, а там будет видно.
– Каждая «нога» радуги скрывает внутри реакторы, за счет которых корабль перемещается в космическом пространстве, – принялась объяснять девушка. – Когда же мы опускаемся на поверхность какой-нибудь планеты, сопла двигателей разворачиваются в обратную сторону и превращаются в тепловые насосы. Очень простая и в то же время чрезвычайно эффективная система. Нам предстоит взобраться до люка доступа по лестнице, врезанной в обшивку корабля. Смотри! Ты можешь увидеть ступени, это всего лишь небольшие углубления на гладкой поверхности металла. Надеюсь, у тебя крепкие руки, потому что когда мы поднимемся метров на двадцать над землей, ветер станет таким сильным, что ты рискуешь разжать хватку.
– И никто из ваших никогда не падал? – как бы невзначай поинтересовался юноша, желудок которого уже сводило от страха.
– Нет, – отозвалась Дорана, – но мы гораздо сильнее вас физически. Мы легко выдерживаем даже сильные ураганы.
– Тогда нам нужно идти в связке, – предложил Нат. – Если я поскользнусь, ты меня удержишь.
– Нет, – отказалась девушка. – Когда мы поднимемся на большую высоту, там будет так холодно, что веревка обломится, как стеклянная, при малейшем натяжении. Это лишь даст тебе ложное чувство уверенности. Ты должен рассчитывать только на себя. Я ничем не смогу тебе помочь и предпочитаю предупредить тебя об этом заранее. Ты еще можешь отказаться, если боишься.
– Конечно, я боюсь, еще как, – хрипло отозвался Нат, – но я все равно пойду. Вообще-то выбора у меня нет.
Примерно минуту они пристально разглядывали арку у себя над головой. Образующая ее изогнутая дугой труба была достаточно широка, чтобы внутри ее помещалось три-четыре дома. Прищурившись, Нат сумел разглядеть линию неглубоких впадинок, вырезанных на поверхности фюзеляжа через равные интервалы. Эта едва заметная лестница тянулась вдоль голубой полосы радуги… до самой вершины.
«Хватит ли мне сил? – задавался вопросом Нат. – Скоро мои пальцы онемеют от холода, и тогда хвататься за скользкий металл будет еще труднее…»
Он содрогнулся. Восхождение все отчетливее представлялось ему подлинным самоубийством. Теплая одежда, конечно, защитит его от холода, но в то же время будет сильно стеснять его движения; он уже чувствовал себя неповоротливым медведем, вздумавшим карабкаться по склону крутизной в шестьдесят градусов. «Ни за что не получится», – твердил он про себя, едва сдерживая накатившую от страха тошноту.
– Вперед, – сказала наконец Дорана. – Мы должны добраться до вершины до наступления полной темноты. Я пойду впереди. Главное – не смотри вниз, иначе пустота затянет тебя. Докричаться друг до друга нам будет очень трудно из-за шума ветра, который будет налетать сильными шквалами.
Нат кивнул, показывая, что он все понял. В горле у него пересохло так, что он не мог произнести ни слова.
Шагнув к кораблю, Дорана ухватилась руками за металлические ступени, потом поставила на них ноги и начала подниматься ритмичными рывками. Ее ловкие движения создавали впечатление легкости, но Нат не позволил себе обмануться. Он понимал, что его мучения начнутся сразу же, как только он коснется руками ледяного металла. Так оно и вышло. Когда он поднялся метров на пятнадцать над землей, налетел свирепый ветер, раздувая его плащ, как бурдюк. Он почувствовал, как его потянуло назад, и стиснул руками ступеньки со всей силой, на какую только был способен. К счастью, зернистая поверхность металла обеспечивала надежное сцепление и не скользила под ладонями.
На тридцати метрах появились первые признаки онемения. Толстые перчатки уже с трудом защищали от исходящего от металла холода; пальцы плохо слушались, их хватка заметно ослабла. И все же Нат продолжал карабкаться вверх, всем телом прижимаясь к поверхности фюзеляжа, чтобы не поддаться искушению посмотреть вниз. Подбитая мехом маска мешала видеть, но он опасался снимать ее, понимая, что тут же обморозит лицо.
