Джо Аберкромби - Герои
– …выбор был самым жестоким образом ограничен, – говорил ее отец, – учитывая небывалую поспешность, навязанную Закрытым советом…
Байяз его перебил:
– Поспешность, маршал Крой, это вынужденная необходимость; требование скорее политическое.
Маг с хлюпаньем втянул чай; стояла такая тишина, что слышен был бы не только шорох мыши, но и скачок блохи. Финри ужас как хотелось проникнуть в суть интриги; стоит ли говорить, что она всем видом показывала напряженное внимание – сколько можно пользоваться набившими оскомину приемчиками вроде острословия и пикировки насмешками.
– Когда каменщик возводит стену на склоне и она рушится, он едва ли вправе сетовать, что она простояла бы тысячу лет, если б ему для работы дали ровную землю, – Байяз снова шумно отхлебнул, все в той же напряженной тишине. – Так вот, на войне земля никогда не бывает ровной.
Финри так и подмывало выступить в защиту отца, как будто на спине у нее уселась оса, которую надо, не мешкая, раздавить. Тем не менее приходилось помалкивать. Одно дело задирать Мида, и совсем иное – перечить первому из магов.
– В мои намерения не входит и не входило оправдываться, – сухо заметил отец. – За неудачу я несу всю ответственность, а за потери беру всю вину целиком.
– То, что вы не стремитесь отмежеваться от вины, делает вам честь, но не приносит нам пользы. – Байяз вздохнул, как будто выговаривал нерадивому племяннику. – Но давайте же усвоим уроки, господа. Вчерашние поражения оставим за спиной, а приглядимся лучше к завтрашним победам.
Все дружно закивали, даже отец Финри, словно им никогда не доводилось слышать слов более глубоких и емких. Вот что значит власть. Финри не припоминала, чтобы кто-нибудь был ей так отвратителен и одновременно так нравился, как этот человек.
Сбор войска Черного Доу происходил в круге Героев, около костра, полыхающего жаром и шипящего от дождевых капель. Огнистый свет и провалы тени придают людям сходство с бесами, отчего они иной раз и ведут себя по-бесовски; Зоб такого навидался. Вот они все здесь – Коул Ричи, Бродд Тенвейз, Скейл с Кальдером, Железноголовый, Треснутая Нога, названные рангом поменьше. Самые громкие имена и грозные лица на всем Севере, кто с гор, кто из лесов. Нет только тех, кто воюет за чужую сторону.
Гламе Золотому, судя по виду, досталось нынче не на шутку, кто-то у него на морде, как в кузне, поработал. Левая щека – один сплошной рубец, губы потрескались, на физиономии расцветают синяки всех оттенков. Среди хищных лиц выделялся глумливой улыбкой Железноголовый, который в жизни будто не видал ничего отрадней Гламиного расплющенного носа. Застарелая вражда между этими двумя отравляла и без того унылое настроение, царящее вокруг костра.
Зоб, прихрамывая, подошел к Кальдеру.
– Ты-то какого черта здесь делаешь, старикан? – пробормотал тот.
– Да бог его ведает, – ответил Зоб.
Сунув большой палец за пряжку ремня, он искоса оглядел сидящих.
– Глаза уже не те: это сюда, что ли, говно ронять ходят?
Кальдер хрюкнул.
– Нет, здесь место для поноса словесного. Хотя, если хочешь скинуть портки и уронить кой-чего на башмаки Тенвейзу, я возражать не стану. Тем более они у него как раз нужного цвета.
Вот из пятна тени вокруг трона Скарлинга с ленцой вышел Черный Доу, обгладывая мясо с кости. Шум и болтовня пошли на убыль, а вскоре и вовсе стихли; слышались лишь потрескивание костра да приглушенное пение где-то за пределами круга. Доу доглодал кость и кинул ее в огонь, облизал пальцы. Он пристально всматривался в каждое лицо, проглядывающее из темноты. Тянул паузу. Заставлял ждать. Давал понять, кто на этом бугре главный злодей.
– Ну что, – сказал он наконец, – славно денек отработали?
Поднялся немыслимый шум; вожди стучали рукоятями мечей, гремели о щиты латными рукавицами, о доспехи кулаками. В общий гвалт вносил лепту Скейл, грохая шлемом об исцарапанный нагрудник. Постукивал мечом в ножнах Зоб – со слегка виноватым видом: как-никак, бежал он недостаточно быстро, чтоб обнажить его против врага. Кальдер молчал, цыкая зубом и дожидаясь, когда наконец стихнет победная вакханалия.
– Добрый выдался денек! – осклабился Тенвейз.
– Славный был день, – согласился Ричи.
– Мог быть и лучше, – косясь на Золотого, заметил Железноголовый, – кабы нам удалось перебраться через отмели.
Глаза Гламы недобро зажглись, заходили желваки, но он сдержался и ничего не сказал – может, просто потому, что раскрывать рот ему было больно. Доу поднял меч, ощерясь так, что меж зубов показался острый кончик языка.
– Мне то и дело говорят: мир не таков, как прежде. Но в чем-то он все же неизменен, а?
Вновь шумный всплеск одобрения и столько клинков в воздухе, что удивительно, как никого не задело.
– Так вот, это тем, кто говорил, что кланы Севера не способны биться заодно.
Доу набрал воздуха и харкнул в огонь так, что в нем зашипело.
– А это тем, кто говорил, что Союз не побить из-за его числа.
Он снова весьма точно послал в огонь плевок.
– Ну а это тем, кто говорит, что я не тот, кто способен все это устроить!
И он с рыком рубанул мечом костер, взметнув сноп искр. Поднялся неистовый грохот ликования – такой, что Зоб невольно поморщился.
– До-у! – возопил Тенвейз, отбивая такт рукой. – Чер-ный До-у!
Разрозненный гвалт перерастал в скандирование по мере того, как люди попадали в такт ударами кулаков по металлу:
– Чер-ный До-у! Чер-ный До-у!
В хор вступили и Железноголовый, и Ричи, и даже Глама что-то мямлил изувеченным ртом. Зоб молчал. «Принимай победу спокойно и осторожно, – говаривал Рудда Тридуба, – потому что настанет час, и тебе так же предстоит принимать поражение». На той стороне костра поблескивал из тени глаз Хлада. Хлад не ликовал.
Доу вольготно раскинулся на троне Скарлинга, как в свое время Бетод, купаясь в любви, будто ящерица в лучах солнца. Царственным жестом он прервал гвалт.
– Ну что. В долине мы заняли все лучшие места. Им остается лишь пятиться или кидаться на нас, а позиций, откуда они могут это сделать, не так уж много. Так что выдумывать особо нечего. Тем более что такие, как вы, соображают по большей части кулаками.
В ответ послышались многозначительные смешки.
– Так что мне понадобятся кровь, кости и сталь, как сегодня.
Снова одобрительные возгласы.
– Ричи?
– Да, вождь.
Старый воин, сурово поджав губы, ступил в круг огненных отсветов.
– Надо, чтобы твои парни держали Осрунг. Завтра вам, думаю, достанется.
Ричи пожал плечами.
– Все по справедливости. Сегодня им чертовски досталось от нас.
– Не пускай их через тот мост, Ричи. Железноголовый?
– Да, вождь.
– Поручаю тебе отмель. Мне нужны люди на огородах, люди на Детках; люди, готовые умереть, но лучше, если от их рук погибнут другие. Это то самое место, куда южане могут попереть скопом, так что если они на это пойдут, нам надо будет ударить всей силой.
– Это я и сделаю, – Железноголовый послал ехидную улыбку на ту сторону костра. – Меня, в отличие от некоторых, вспять не обратить.
– Это ты о ком? – вскинулся Золотой.
– Ничего, на тебя геройства тоже хватит, – примирил всегдашних соперников Доу. – Сегодня, Глама, ты сражался достойно, так что завтра удачу себе отвоюешь. Стой на участке между Железноголовым и Ричи; пособляй тому или другому, смотря на кого насядут сильнее, если им своими силами справиться будет сложно.
– Есть, – Глама облизнул распухшую губу распухшим языком.
– Скейл?
– Вождь?
– Ты взял Старый мост. Вот его и держи.
– Сделаю.
– Если тебе придется уступить…
– Не уступлю, – заявил Скейл со всей упрямостью юности и недалекого ума.
– …лучше будет иметь вторую линию у той старой стены. Как она зовется?
– Клейловой стеной, – подсказал Треснутая Нога. – По имени того безумца-хуторянина, что ее возвел.
– Может оказаться, что он не зря старался, – рассудил Доу. – У моста тебе всеми силами все равно не развернуться, так что рассади часть своих чуть подальше.
– Сделаю, – сказал Скейл.
– Тенвейз?
– Создан для славы, вождь!
– За тобой склон Героев и Палец Скарлинга. Так что в бой тебе, вероятно, с ходу кидаться не придется. Но помощь может понадобиться Скейлу или Железноголовому, так что приглядывай, может, подкинешь им сколько-то людей.
Тенвейз глумливо посмотрел через костер на Скейла с Кальдером, а заодно и на Зобатого, который, не исключено, был с ними заодно.
– Посмотрю, что смогу из-под себя выдернуть.
Доу подался вперед.
– Мы с Треснутой Ногой будем наверху за старой стеной. Видно, завтра руководить буду с заду, как наши друзья в Союзе.
Дружный всплеск хохота.
– Ну вот, вроде как и все. У кого-то есть еще дельные соображения?
Доу, все так же щерясь, медленно обвел собравшихся взглядом. Зобу говорить хотелось менее всего, да и другие вряд ли мечтали стать мишенью для насмешек…
