Бекка Фитцпатрик - Забвение
– А, ну да. Я слышал об этом фокусе, – произнес Хэнк. – Значит, это правда? Она сейчас внутри твоих воспоминаний, и все потому, что коснулась твоих крыльев?
Глядя на Хэнка, я ощущала себя совершенно беспомощной. Неужели я только что назвала его своим отцом? А ведь я это сказала. Мне хотелось колотить кулаками ему в грудь, пока он не опровергнет это, но правда словно огнем жгла мне сердце. Как бы я ни ненавидела его, все равно это не изменит тот факт, что его мерзкая кровь течет в моих венах. Да, Харрисон Грей подарил мне отцовскую любовь, но именно Хэнк Миллар дал мне жизнь.
– Я предлагаю сделку, – резко заговорил Джев. – Я дам тебе то, что ты хочешь, в обмен на жизнь Норы.
Губы Хэнка дернулись.
– И что у тебя есть такого, что я могу захотеть?
– Ты создаешь армию нефилимов, чтобы низвергнуть падших ангелов до наступления Хешвана. Да-да, не удивляйся. Я не единственный ангел, который знает о твоих намерениях. Группы падших тоже формируют альянсы. И они собираются заставить своих вассалов пожалеть о том, что они даже помышляли о свободе. Это будет очень нелегкий Хешван для каждого нефилима, который носит метку Черной Руки. И это только верхушка айсберга. Трудно даже представить, что они вам готовят. И тебе никогда не узнать, что именно, если у тебя не будет своего источника внутри.
Хэнк сделал своим людям знак удалиться:
– Оставьте меня наедине с ангелом. Девчонку уберите.
– Ты сильно ошибаешься, если думаешь, что я позволю ее забрать, – сказал Джев.
Хэнк высокомерно ухмыльнулся, уступая:
– Хорошо-хорошо, держи ее, пока можешь.
Когда нефилимы вышли, он кивнул:
– Говори.
– Сохрани Норе жизнь, и я буду шпионить для тебя.
Светлые брови Хэнка взметнулись на лоб.
– Ого, надо же. Твои чувства к ней сильнее, чем я думал. – Он скользнул взглядом по моему бесчувственному телу: – Осмелюсь заметить, она этого не стоит. Жаль, но меня совершенно не волнует, что ты и твои дружки ангелы-хранители думаете о моих планах. Мне гораздо интереснее падшие ангелы и то, что думают они. И главное, что они собираются предпринять, чтобы противостоять мне. А ты больше не принадлежишь к ним. Как ты собираешься снова заслужить их доверие?
– Это уж моя забота.
Хэнк смерил Джева недоверчивым взглядом.
– Ладно, – сказал он наконец. – Я заинтригован. – Он с деланым безразличием пожал плечами: – В любом случае я ничего не теряю. Ты, наверно, хочешь, чтобы я поклялся?
– Иначе ничего не будет, – ответил Джев холодно.
Снова вытащив кинжал из-за ремня, Хэнк сделал надрез на левой руке:
– Клянусь оставить девчонку в живых. Если я нарушу клятву, я буду молить о смерти и превращусь в прах, из которого был создан.
Он протянул нож Джеву. Тот в свою очередь чиркнул ножом по руке, сжал руку в кулак и, стряхнув несколько капель на землю, произнес:
– Клянусь передавать тебе всю информацию о планах падших, которую только смогу раздобыть. Если же я нарушу эту клятву, я добровольно закую себя в цепи ада.
Они обменялись рукопожатием, смешав свою кровь. Когда они разомкнули руки, раны у обоих уже затянулись и были не видны.
– Не пропадай, – иронично сказал Хэнк, стряхивая с рубашки невидимые пылинки, как будто она испачкалась от одного только факта пребывания в этом сарае. Потом он поднес телефон к уху и, уловив настороженный взгляд Джева, объяснил: – Хочу узнать, готова ли машина.
А потом заговорил совершенно безучастный голосом:
– Прислать сюда людей. Всех. Я хочу, чтобы девчонку забрали немедленно.
Джев все так же стоял неподвижно и только спросил, когда послышался топот приближающихся нефилимов:
– Что это значит?
– Я поклялся, что оставлю ей жизнь, – возразил Хэнк. – Но когда я отпущу ее, зависит только от меня. И от тебя. Можешь забрать ее, как только добудешь мне достаточно информации, которая поможет расправиться с падшими до Хешвана. Считай Нору моей страховкой.
Глаза Джева обратились было к двери, но Хэнк качнул головой и любезно заметил:
– Я бы на твоем месте не стал и пытаться. Их раз в двадцать больше. Ни ты, ни я не хотим, чтобы Нора случайно пострадала в потасовке. Прояви же благоразумие. Отдай ее.
Джев схватил Хэнка за рукав и притянул к себе:
– Если ты заберешь ее, твой труп в самое ближайшее время будет удобрять землю, на которой мы стоим, – его голос звучал очень грозно.
Однако на лице Хэнка не было даже намека на страх. Как ни в чем не бывало он расплылся в улыбке:
– Мой труп? Сейчас что – моя очередь смеяться?
Хэнк распахнул дверь сарая, и его нефилимы ворвались внутрь…
Воспоминание Джева оборвалось так же неожиданно, как и началось.
Короткий момент полной дезориентации, я открыла глаза в гранитной студии. Силуэт Джева был виден в неверном свете свечей. Этот свет был довольно слабым, но его было достаточно, чтобы глаза Джева начали приобретать суровый блеск. Настоящий темный ангел.
– Так, – прошептала я, чувствуя, что у меня кружится голова. – Все в порядке… наверное.
Джев улыбнулся, но выражение лица у него было тревожное:
– Все в порядке? Наверное?
Я подняла к нему лицо. Теперь я с трудом могла смотреть на него по-прежнему. По щекам у меня текли слезы, а ведь я даже не заметила, когда начала плакать.
– Ты заключил с Хэнком сделку. Ты спас мне жизнь. Почему ты сделал это ради меня?
– Ангел, – проговорил он, взяв в ладони мое лицо. – Думаю, ты не понимаешь, на что я готов пойти ради того, чтобы ты оставалась со мной.
У меня перехватило дыхание от эмоций. Я не находила слов. Хэнк Миллар, человек, который много лет не выходил из тени и который, оказывается, дал мне жизнь, теперь пытается ее забрать. И только благодаря Джеву я еще жива. Хэнк Миллар. Столько раз бывал у нас дома. Улыбался и целовал мою маму. Разговаривал со мной так тепло и по-дружески…
– Это он похитил меня. – Я наконец сложила все кусочки пазла в одно целое. Я и раньше это подозревала, но теперь воспоминания Джева заполнили все пробелы с шокирующей ясностью. – Он поклялся не убивать меня, но держал в заложниках, заставляя тебя шпионить на него. Целых три месяца. Он врал всем все эти три месяца! И все ради того, чтобы получить информацию о падших ангелах. Он позволил маме думать, что меня нет в живых…
Конечно. И он не раз доказывал, что не боится запачкать руки. Он могущественный нефилим, который умеет великолепно манипулировать чужим сознанием. И тогда, бросив меня на кладбище, он как следует позаботился о том, чтобы я ничего не могла вспомнить. Не мог же он просто отпустить меня, чтобы я могла рассказать всему миру о его дьявольских деяниях.
– Ненавижу его. Не могу словами описать, как я злюсь на него. Я хочу, чтобы он поплатился за все это. Я хочу, чтобы он умер! – крикнула я решительно.
– Эта отметина на твоем запястье, – начал Джев. – Это не родимое пятно. Я уже видел такое дважды. Один раз – у моего бывшего вассала, нефилима по имени Чонси Ланже. У Хэнка тоже есть такая, Нора. Она связывает тебя с их родом, это своего рода внешний признак определенной генетической принадлежности или ДНК, Хэнк – твой биологический отец.
– Знаю, – я с горечью кивнула головой.
Он переплел пальцы наших рук и нежно поцеловал костяшки моих пальцев. Мое тело сразу среагировало на прикосновение его губ, покрывшись мурашками с ног до головы.
– Ты помнишь это?
– Я слышала, как говорю это в твоем воспоминании, но для меня это не стало неожиданностью. Я не была удивлена, а была очень зла. И не помню, когда я впервые об этом узнала.
Я задумчиво провела пальцем по отметине, которая делила пополам внутреннюю сторону моего запястья.
– Я это чувствую. У меня образовалась пропасть между разумом и сердцем, но я чувствую правду. Знаешь, говорят, если человек теряет зрение, у него обостряется слух. Я потеряла часть воспоминаний, но, возможно, у меня обострилась интуиция.
Мы помолчали, обдумывая это.
Чего Джев не знал, так это того, что моя интуиция распространялась не только на информацию о моем настоящем родителе.
– Я не хочу говорить о Хэнке. Не сейчас. Давай поговорим о том, что еще я там увидела. Или, лучше сказать, что я выяснила.
Он посмотрел на меня с любопытством и беспокойством одновременно.
Я набрала воздуху и заговорила:
– Я выяснила, что либо была безумно в тебя влюблена, либо мне удалось сыграть лучшую любовную сцену в своей жизни.
Его взгляд оставался настороженным, но мне показалось, что в нем блеснула надежда.
– И к чему склоняешься ты сама?
Есть только один способ разобраться.
– Для начала мне хотелось знать, что было между тобой и Марси. И это тот случай, когда чистосердечное признание в твоих же интересах, – предупредила я. – Марси сказала мне, что ты был ее «летним романчиком». Скотт рассказал, что она сыграла немаловажную роль в нашем расставании. Теперь мне интересно послушать твою версию.
