Джо Аберкромби - Герои
– А что у нас там с припасом? – крикнул он через плечо.
И повторил приказ:
– Целимся как следует, аккуратно, избирательно!
Натянул тетиву, возвел арбалет.
Происходящее внизу заставило его замереть, несмотря на опыт. Северяне достигли холма и торопились наверх, спотыкаясь на травянистом склоне, но не думая останавливаться. Громче стали их крики: глуховатый рокот перерос в пронзительный вой.
Гонт стиснул зубы, целясь пониже. Нажал на крючок; с резким толчком сорвался болт. У него на глазах он долбанул прямо в щит и навзничь опрокинул идущего воина. Щелчки и теньканье дюжины с лишним арбалетов слева: упало еще двое-трое северян, один с расколотой, как тыква, головой, его топор выпал из рук и отлетел в синеву неба.
– Мой вам совет, парни: стреляйте и стреляйте! Просто заряжаем и…
Рядом громко щелкнуло. Шею прожгла неимоверная боль, и из ног ушла вся сила.
Это вышло случайно. Роуз вот уж неделю с лишним возился с крючком арбалета, чтобы тот перестал хлябать – все беспокоился, что его сорвет в самый неподходящий момент. Но с устройствами у него постоянно были нелады. И зачем его определили в арбалетчики? Одному Богу известно. Уж лучше бы в копейщики. И сержанту Гонту было бы куда лучше, если б Роузу выдали копье – истина, подтвержденная на глазах. Он поднимал арбалет, а металлическая защелка возьми да отлети, оставив на руке Роуза длинную царапину. Костеря ее, он отвел глаза, и болт угодил Гонту в шею.
Секунду они оторопело смотрели друг на друга, и тут глаза у Гонта потускнели, закатились, и он, выпустив из рук болт, а за ним и арбалет, потянулся к шее. Дрожащие пальцы, когда он отнял их от шеи, были в крови.
– Ыг, – с бульканьем сглотнул он. – Буатья…
Ресницы у Гонта затрепетали, и он неожиданно упал, грянувшись головой о стену, шлем наискось съехал на лицо.
– Гонт? Сержант Гонт!
Роуз шлепал его по щекам, словно пытаясь пробудить от неположенного сна. По лицу обоих разбрызгивалась кровь. Вообще крови из сержанта натекало все больше и больше – из носа и из аккуратной щелки, куда в шею вошел болт, – маслянисто-темной, почти черной. Отчего бледная кожа казалась еще белее.
– Он мертв!
Роуз опомнился, лишь когда его отволокли к стене. Кто-то сунул ему в окровавленные руки пустой арбалет.
– Стреляй, черт тебя дери! Стреляй! – скомандовал молоденький офицер из вновь прибывших.
Как звать его, Роуз не знал. Он и свое-то имя едва помнил.
– А?
– Стре-ляй!
Роуз стал натягивать тетиву. Все делали то же самое – в поту, суетливо, с криками, опираясь при стрельбе о стену. Вопили раненые, а надо всем этим царил жуткий нечеловеческий вой. Неловким движением Роуз вынул болт, вложил в желоб, кляня себя за трясущиеся пальцы в розовых пятнах от крови Гонта.
Он плакал. Слезы текли по лицу. Руки зябли, хотя было тепло, даже жарко. Клацали зубы. Солдат по соседству бросил арбалет и побежал по склону вверх. Бежали многие, очень многие, не обращая внимания на отчаянные призывы командиров. Падали сверху стрелы. Одна совсем рядом отрикошетила от стального шлема. Другие втыкались в склон за стеной – тихо, бесшумно, как будто по волшебству вырастали из земли, а не падали с неба. Вот один тоже повернулся бежать, но, не сделав и шага, был срублен мечом офицера.
– За короля! – возопил тот с глазами навыкате. – За короля!
Короля Роуз никогда не видел. Слева на стену вспрыгнул северянин, напоровшись на два копья, завизжал и свалился обратно. Рядом с чертыханьем поднялся солдат и прицелился из арбалета. Ему снесло макушку, и он упал, пустив болт высоко в небо. Туда, где он только что стоял, с визгом заскочил северянин, моложавый, с лицом, искаженным дикарским оскалом – чисто дьявол. На него напал солдат Союза с копьем, но он отразил его щитом и, взмахнув топором в прыжке, прянул со стены и рубанул солдата по плечу; темным фонтанчиком взлетела кровь. Северяне волной перекатывались через стену. Брешь слева была забита телами, хрипящими ртами, мешаниной копий и мечей; скользили ноги, рвали перепачканную грязью траву.
Голова у Роуза шла кругом от безумного шума, звонкого стука и лязга оружия и доспехов, боевых кличей и взвывов боли, перемешанных с его собственным прерывистым, со всхлипом дыханием. Он стоял и таращился, позабыв об арбалете. Вот молодой северянин зажал меч какого-то офицера и нанес ему удар в бок, крутнул, и вторым ударом отрубил ему руку, взлетела обмяклая культя в расшитом рукаве. Далее северянин подсечкой сшиб офицера с ног и с размаху рубанул, злорадно улыбаясь забрызганной кровью физиономией. Следом влез еще один, с крупным лицом и черной с проседью бородой; влез и резко что-то крикнул. За ним через камни сиганул долговязый с длинными голыми руками, скользнув башмаками по поросшей травой каменной кромке. И взмахнул мечом таким длиннющим, какого Роуз в жизни не видывал. Представить сложно, как он мог такой оглоблей вращать и размахивать. Матовое лезвие смахнуло на сторону арбалетчика, сложив его пополам и во взвеси кровавых брызг запустив по склону. Тут конечности у Роуза внезапно как будто отлипли, и он повернулся и побежал, столкнулся с еще одним таким же, поскользнулся, упал и подвернул лодыжку. Кособоко поднялся, сделал шаг, и тут его так огрели по затылку, что он откусил себе язык.
Агрик на всякий случай рубанул арбалетчика между лопаток; рукоятка топора хлябала в скользкой и липкой от крови руке. Жужело схватился в поединке с рослым южанином; подобравшись сзади, топором он подсек подколенные жилы и, приняв его плашмя на себя, скинул вниз, где Легкоступу оставалось лишь нанизать его соскользнувшее со стены тело на копье.
Прежде Агрик такого количества людей Союза не встречал, и они все казались ему на одно лицо, словно копии одного и того же человека в одинаковых доспехах, одинаковых мундирах, с одинаковым оружием. Все равно, что убиваешь и убиваешь подряд кого-то одного и того же. Совсем не то, что убивать всамделишных людей, а как раз такие сейчас суетливо взбегали по склону, прыгали со стены, и он гонялся за ними, как волк за овцами.
– Да постой ты, чего в тебя как черти вселились! – сипел сзади Весельчак Йон.
Но остановиться Агрик не мог. Атака представляла собой сокрушительную волну, и ему оставалось только нестись на ее гребне, сцепляясь с теми, кто убил его брата. Вверх по склону, а сзади на стене возвышался Жужело, срезая Мечом Мечей скопление южан и рубя их в капусту, неважно, в доспехах или без. Рядом ревел и орудовал молотом Брек.
– А ну вперед, вперед, драть вас без продыху! – сам Черный Доу, щерясь в кровожадном оскале, потрясал на вершине топором; сталь отблескивала на солнце липкой кровью.
С огнем в сердце – еще бы, ведь сам вождь здесь, сражается бок о бок с ним, в первых рядах! – Агрик поравнялся с кое-как карабкающимся по склону солдатом Союза и топором ударил его в лицо. Тот, вякнув, покатился вниз. Вот Агрик прорвался между двух огромных камней. Голова кружилась как во хмелю – опьянение кровью, которой жаждалось еще и еще. На памятной полянке в кольце Героев были навалены трупы: зарубленные со спины солдаты Союза, пронзенные стрелами северяне. Кто-то вскрикнул, клацнули арбалеты; несколько человек вокруг попадало, но Агрик несся вперед, к штандарту посреди неприятельского ряда. Голос совсем осип. Агрик рубанул лучника, тот безвольно упал со сломанным луком. Замахнулся на крупного южанина, несущего штандарт. Первый удар тот перехватил флагштоком, лезвие топора застряло в древке. Агрик отпустил топор, выхватил нож и ударил знаменосца в лицо под открытым забралом. Ноги у того разъехались как у коровы на льду, рот раскрылся в беззвучном крике. Агрик попытался выдернуть штандарт из сжатых намертво кулаков, одной рукой вцепившись в древко, другой в полотнище. Рвал с лихим гиканьем, слыша себя как будто со стороны. Кто-то с окаймленной сединой плешью выдернул у Агрика из бока меч, задев при этом нижний край своего щита. Меч побывал в Агрике на всю длину, клинок в крови. Агрик взмахнул рукой, но топора в ней, оказывается, уже не было, а нож торчал в лице знаменосца. Что-то мощно ударило по плечу, и мир покатился в тартарары. Он лежал в притоптанной грязи, в тени камня. В руке у него был порванный флаг.
Агрик попробовал шевельнуться, но удобнее не становилось.
Тело словно сковало.
Полковнику Веттерланту по-прежнему не верилось, но, похоже, Шестой полк его величества попал в чрезвычайно затруднительное положение. Стена, судя по всему, потеряна. Сопротивление местами еще имеет место, но в основном сломлено, и северяне лавиной врываются в круг камней с севера, а откуда еще северянам, спрашивается, врываться? Но главное, случилось все так дьявольски быстро.
– Надо отступать! – вопил майор Калфер, перекрывая шум боя. – Их слишком много!
– Ни за что! Генерал Челенгорм обеспечит подкрепление! Он заверял нас…
