Терри Пратчетт - Пехотная баллада
Де Словв и Шрик переглянулись.
– Вы точно ни с кем об этом не говорили, сэр? – спросил газетчик.
– Но это же элементарно, – с радостной улыбкой сказал Блуз. – Я задумался над этой проблемой в связи с военными картами, которые в основном представляют собой белое пространство. Я подумал: нельзя ли обозначить требуемый оттенок в одной колонке, а в другой указать, как далеко он тянется. Что самое приятное – если карта целиком черно-белая, то вы…
– Вы никогда не были внутри клик-башни? – уточнил де Словв.
– К сожалению, нет. Я просто «рассуждаю вслух», основываясь на существовании вашей картинки де-факто. Я вижу и множество других математических… эгм… приемов, чтобы еще ускорить передачу информации, но, несомненно, вы и так уже до них додумались. Конечно, незначительная модификация могла бы, теоретически, немедленно удвоить количество информации, передаваемой с помощью кликов. И это не говоря об использовании цветных фильтров в ночное время – я уверен, что, даже если учесть дополнительную нагрузку на механизм, они серьезно увеличат пропускную способность… простите, я сказал что-то не то?
Де Словв и Отто смотрели на него остановившимся взглядом. Наконец газетчик пришел в себя.
– Э… нет-нет. Все в порядке, – сказал он. – Вы, как я вижу, быстро… улавливаете суть.
– О, все стало ясно как день, едва я задумался, – ответил Блуз. – То же самое было, когда мне пришлось реформировать делопроизводство в нашем департаменте. Люди что-нибудь придумывают, потом обстоятельства меняются, и нужно постоянно латать систему, чтобы она продолжала работать. Никто как будто не понимает, что проще создать нечто новое с нуля, чтобы примениться к обстоятельствам. Но для стороннего наблюдателя это очевидно.
– Политика тоже похожа на систему делопроизводства и клик-башни, вы так не считаете? – спросил де Словв.
Блуз нахмурился.
– Простите, я, кажется, не понимаю…
– Иногда система управления страной настолько устаревает, что только сторонний наблюдатель способен осознать необходимость коренных перемен. Согласны? – спросил де Словв и улыбнулся. А лейтенант – нет.
– Просто пища для размышлений, – сказал де Словв. – Раз уж вы намерены заявить миру о своем упорстве, вы не против, если мой коллега сделает рисунок?
Блуз пожал плечами.
– Если вам это доставит удовольствие… Конечно, рисунки – Мерзость пред Нугганом, но в наши дни трудно найти то, что не было бы Мерзостью. Скажите миру, мистер де Словв, что Борогравия не сдается. Мы не склоним голову. Мы будем драться. Так и запишите, пожалуйста, в свой блокнот. Мы будем отбиваться, покуда стоим на ногах!
– Да, но, опять-таки, могу ли я попросить…
– Мистер де Словв, вы, несомненно, слышали, что перо сильнее меча?
Де Словв выпятил грудь.
– Конечно. И я…
– Хотите проверить? Рисуйте картинку, сэр, и мои люди проводят вас обратно на дорогу.
Отто Шрик встал, поклонился Блузу и установил свой аппарат.
– Одна минутка, сэр, – сказал он.
Разумеется, не одна. Полли со страхом и волнением наблюдала, как Отто делал изображения лейтенанта в разных позах, которые Блуз считал героическими. Неприятно смотреть, как человек пытается выпятить подбородок, которого у него, по сути, нет.
– Очень впечатляюще, – сказал де Словв. – Надеюсь, вы уцелеете и увидите рисунок в газете, сэр.
– Буду ждать с крайним нетерпением, – ответил Блуз. – А теперь, Перкс, пожалуйста, отправляйся вместе с сержантом и выведи этих джентльменов на дорогу.
Отто бочком подошел к Полли, пока они шагали к повозке.
– Я должен сказайт кое-что насчет фашего фампира.
– Да?
– Ты его друг? – спросил Отто.
– Да, – ответила Полли. – А в чем дело?
– Есть один проблем…
– Он нервничает, потому что у него закончился кофе?
– Увы, если бы только поэтому… – Отто явно тревожился. – Пойми, когда фампир воздерживайт себя от кр… ну, этого самого… происходит процесс, который мы называйт «переносом». Мы заставляйт себя желать чего-нибудь другого. У меня это было не так болезненно. Я развил в себе любовь к свету и тени. Картинки – моя жизнь! Но ваш друг предпочитайт… кофе. И теперь…
– Я понимаю.
– Сомневаюсь. Наверное, он решил, что это благоразумно… и очень по-челофечески. Никто не испугается, если сказать: «Я до смерти хочу кофе» или «Я убью за чашку кофе». Но без кофе он, я боюсь… вернется к прежнему. Вы понимаете, мне трудно об этом гофорить… – Отто замолчал.
– Что вы имеете в виду – «он вернется к прежнему»?
– Сначала начнутся легкий галлюцинации. Психическая восприимчивость к самым разным воздействиям непонятно откуда. Фампиры галлюцинируют так сильно, что это бывайт заразно. Я так понимаю, именно это уже и происходит. Он может стать… эксцентричным. И так продолжайт… несколько дней. Потом барьер рухнет, и он снова станет настоящим фампиром. Вместо безфредного любителя кофе.
– Что-нибудь можно сделать?
Отто осторожно уложил ящик в заднюю часть повозки и повернулся к Полли.
– Добудь кофе… или держи под рукой дерефянный кол и большой нож. Поферь, ты окажешь ему большой услугу.
– Я не могу!
Отто пожал плечами.
– Найди того, кто сможет.
– Это потрясающе! – воскликнул де Словв, когда повозка вновь, качаясь, покатила между деревьями. – Я знаю, что клик-башни запрещены вашей религией, но лейтенанту, кажется, известно о них все.
– Я же вам сказал, сэр, он оценивает ситуацию, – сияя, заметил Джекрам. – Ум как бритва, сэр.
– Он рассуждал об алгоритмах, которые только-только начали разрабатывать наши компании, – продолжал де Словв. – Кстати, департамент, о котором он упомянул…
– Я вижу, от вас ничего не ускользнет, сэр, – сказал Джекрам. – Но тс-с. Не имею права говорить.
– Честно говоря, сержант, я всегда предполагал, что Борогравия… э… отсталая страна.
Сержант лучезарно улыбнулся.
– Пускай кажется, что мы тащимся далеко позади, сэр. Это чтобы получше разогнаться.
– Знаете, сержант, очень жаль, что такой ум пропадает даром, – продолжал де Словв, когда повозка накренилась, попав в выбоину. – Время героев, легендарных последних боев и неувядаемой славы прошло. Окажите лейтенанту услугу и попытайтесь объяснить это, хорошо?
– Даже не посмею и мечтать, сэр, – ответил Джекрам. – Вот дорога, сэр. Куда вы теперь?
– В долину Кнека, сержант. Я собрал материал для хорошей статьи. Спасибо. Разрешите пожать вам руку.
– Приятно слышать, сэр, – Джекрам протянул руку. До Полли донеслось слабое позвякивание монет, перешедших из ладони в ладонь. Де Словв взял вожжи.
– Должен предупредить, сержант, что мы скорее всего пошлем материалы голубем, где-то через час, – сказал он. – Нам придется сообщить, что у вас пленные.
– Не беспокойтесь, сэр, – ответил Джекрам. – Когда их дружки явятся на помощь, мы уже будем на полпути в горы. Наши горы.
Они расстались. Джекрам смотрел вслед, пока повозка не скрылась из виду, а потом повернулся к Полли.
– Ох уж эти хорошие манеры, – сказал он. – Ты видел? Он меня оскорбил – дал мне на чай! – сержант взглянул на монеты. – Хм… пять морпоркских долларов? По крайней мере, этот хмырь умеет оскорблять красиво, – добавил он, и деньги с необыкновенной скоростью исчезли в недрах мундира.
– По-моему, он хотел помочь нам, сержант, – заметила Полли.
Джекрам промолчал.
– Ненавижу проклятый Анк-Морпорк, – сказал он. – Кто они такие, чтобы нас учить? Какая нам разница, что они думают?
– Вы думаете, мы действительно сможем объединить дезертиров, сержант?
– Нет. Если они сбежали один раз, кто помешает им повторить? Они наплевали на Герцогиню, когда удрали. Вторым поцелуем здесь дела не поправишь. Поцеловать Герцогиню можно только раз.
– Но лейтенант Блуз…
– Пускай занимается своими циферками. Он считает себя солдатом, хотя в жизни не бывал на поле боя. Вся эта чушь, которую он наговорил твоему газетчику про славу или смерть… вот что я скажу, Перкс. Смерть я видел столько раз, что сбился со счету, а Слава мне на глаза еще не попадалась. Так что пускай эти олухи поищут там, где нас нет.
– Он никакой не «мой газетчик», – ответила Полли.
– Ну да, ну да, но ты-то ловко пишешь и читаешь, – проворчал Джекрам. – Нельзя доверять людям, которые все записывают. Газетчики творят черт-те что: пишут обо всем, что творится в мире, и вдруг оказывается, что ты на самом деле ничего не знаешь.
Они вернулись в балку. Новобранцы выбрались из разнообразных укрытий. Большинство сгрудились вокруг газеты. Полли впервые увидела Рисунок.
Они действительно получились неплохо, особенно Маникль и Уолти. Сама Полли оказалась почти полностью скрыта массивной тушей Джекрама. Но на заднем плане виднелись мрачные кавалеристы, и их лица были очень красноречивы.
– Холтер нарисовали красиво, – сказала Игорина, которая почти не шепелявила, когда поблизости не было начальства.
