Джо Аберкромби - Полмира
Да, его разочарования, горести, обиды и несбывшиеся мечты можно было сложить в высоченную кучу.
Но Первогород… о, Первогород превзошел все его ожидания.
Он раскинулся по обеим сторонам широкого мыса, который далеко, на несколько миль, вдавался в пролив – белокаменный, с гордыми башнями и крутыми скатами крыш, высокими пролетами мостов и крепкими стенами в кольце крепких стен. А надо всем парил Дворец Императрицы – сплошные сверкающие купола твердыни столь огромной, что туда можно было бы засунуть Торлбю, и еще осталось бы место для парочки Ройстоков.
А еще по всему городу горели огни, разноцветные! Красные, желтые и голубые, и они подсвечивали голубые вечерние облака, и отливали нежным розовым, и отражались в мелкой волне, на которой покачивались корабли изо всех стран мира, подобные пчелам в огромном улье.
Может, там, по берегам Священной реки, они видели строения величественней, и они помнили, как плыли мимо жутких руин в потрясенном молчании – но этот город построили люди! Не эльфы! Первогород стоял и цвел не на развалинах и гробницах ушедшей славы, нет! Это было место, где сбывались самые безумные мечты, и жизнь бурлила в нем. Даже издалека Бранд мог слышать городской шум – город звал его! Едва различимый для слуха и прочих чувств зов нашел его, и Бранд ощутил покалывание в кончиках пальцев. Первогород!
Колл залез на мачту, которую успел за время пути покрыть резьбой до середины, и, оглядевшись, забил руками, как крыльями, и завопил, как безумец. Сафрит схватилась за голову, забормотав:
– Все, я сдаюсь. С меня хватит! Нет, если он хочет, пусть прыгает вниз головой! Мне все равно! А ну слезай оттуда, придурок, кому говорят!
– Ты такое когда-нибудь видела? – прошептал Бранд.
И чуть не зашиб челюсть веслом – так низко она у него отвисла.
– Нет ничего подобного этому городу… – отозвалась Колючка, и на похудевшем и ожесточившемся за время путешествия лице проступила безумная ухмылка.
Через бритую половину головы тянулся бледный шрам, а спутанные волосы на другой украшали кольца из красного золота – она их сделала из монеты, которую ей подарил Варослав. Ничего себе запросы у девушки, проворчал Бранд, золото она в косы заплетает! Но Колючка лишь пожала плечами и ответила, что ей все равно, где деньги хранить, почему бы и не в волосах.
Бранд хранил свой золотой в мешочке на шее. Эта монета обещала новую жизнь для Рин, и он собирался беречь ее как зеницу ока.
– Вот он, Первогород, Ральф! – воскликнул отец Ярви, пробираясь между счастливо улыбающимися гребцами к кормовой надстройке. – У меня хорошее предчувствие…
– У меня тоже, – проговорил кормчий, и лицо его покрылось сеткой морщинок, словно бы трещинки пошли по старой глине.
Скифр мрачно смотрела в небо – там кружили птицы.
– Предчувствие, может, и хорошее, вот только предзнаменования плохие.
Она так и не пришла в хорошее расположение духа после боя на Запретной.
Но отец Ярви не обратил никакого внимания на ее мрачное ворчание.
– Мы предстанем перед Теофорой, Императрицей Юга, и передадим ей дар моей матери и увидим то, что увидим.
И он развернулся к команде, распахнув руки, а оборванный плащ захлопал на ветру.
– Друзья! Позади долгий и опасный путь! Мы прошли полмира, чтобы оказаться здесь! Но впереди – конец пути!
– Конец пути… – пробормотала Колючка, облизывая растрескавшиеся губы словно пьяница, завидевший огромный кувшин с элем.
Команда разразилась восторженными кликами.
Бранда вдруг одолел приступ детского озорства, и он зачерпнул воды и вылил ее на Колючку, и брызги засверкали на солнце, а она обрызгала его и спихнула ногой с рундука. А он пихнул ее кулаком в плечо – все равно что в крепкий щит бить – а она вцепилась ему в драную рубашку, и они покатились между скамьями хохочущей, рычащей и весьма неароматной кучей.
– Ну будет вам, варвары! – важно заметил Ральф, распихивая их сапогом и растаскивая в стороны. – Вы ж в цивилизованном месте! От нас здесь ожидают цивилизованного поведения!
* * *В порту царил совершеннейшей хаос.
Люди пихались, толкались и колошматились в кровавом свете факелов, а толпа зверела, подобно учуявшему смерть хищнику: запылали пожары, и над головами замелькали кулаки и даже ножи. Перед воротами выстроились воины в диковинных, похожих на рыбью чешую кольчугах. Они свирепо орали на чернь и мутузили особо ретивых древками копий.
– Вроде как это цивилизованное место, не? – пробормотал Бранд, пока Ральф подводил «Южный ветер» к причалу.
– Самый цивилизованный город мира, – пробормотал отец Ярви. – Хотя обычно это значит, что люди здесь предпочитают всаживать нож не в грудь, а в спину.
– А то ж нарядную рубашечку попачкаешь, а как же… – заметила Колючка, глядя на горожанина, который как раз на цыпочках бежал по причалу, высоко подобрав шелковые одежды.
Здоровенный пузатый корабль с зелеными от гнили шпангоутами очень неудачно накренился посреди гавани – половина весел над водой, пассажиры в панике. Кстати, люди столпились с одного борта, а корабль явно взял больше груза, чем мог. Пока Бранд затаскивал на борт свое весло, оттуда уже, жалостно размахивая руками, свалилось двое человек – а может, их сбросили в воду. В воздухе стоял густой дым, пахло горелым, и в нос бил смрад паники – воняло хуже, чем прелым сеном, а самое страшное, он был заразный, как чума, и люди от него дурели.
– Опять нас постигла злая удача! – расстроился Доздувой, вылезая на причал следом за Колючкой и Брандом.
– Я, ребята, в удачу не верю, – заявил отец Ярви. – Только в предусмотрительность. Ну и непредусмотрительнось. А также в хитрость и наивность.
И он подошел к седому северянину с заплетенной в две косы бородой. Тот невесело наблюдал за погрузкой корабля, весьма напоминающего обликом «Южный ветер».
– Хорошего дня… – начала было Служитель.
– Ничего подобного! – рявкнул северянин, перекрикивая общий шум и гам. – Спросите кого угодно – разве это хороший день?
– Мы с «Южного ветра», – представился Ярви. – Пришли вниз по Запретной из Калейва.
– Я Орнульф, капитан «Матери Солнце».
И он кивком указал на потрепанный непогодой корабль.
– Два года тому мы пришли из Ройстока. С той поры мы торговали по весне с алиуками и собрали товар – всем на зависть товар! И специи, и бутылки, и бусы, и прочие женские сокровища – за них бабы душу бы отдали!
И он горько покачал головой.
– И был у нас склад в городе, и прошлой ночью он сгорел дотла. Все погибло. Был товар – и нет товара.
– Мне очень жаль, – быстро отозвался Служитель. – И все же боги пощадили ваши жизни.
– Потому-то мы и хотим убраться отсюда подальше, а то и их потеряем.
Где-то особенно пронзительно, аж волосы дыбом встали, завизжала женщина. Ярви нахмурился:
– А что, здесь всегда так?
– Вы не слыхали, что ль? – удивился Орнульф. – Императрица Теофора вчера ночью преставилась.
Отец Ярви как-то разом сник и слабым голосом спросил:
– А кто ж сейчас правит?
– Слыхал я, что на трон посадили ее племянницу Виалину семнадцати лет от роду. Ее-то и короновали тридцать пятой Императрицей Юга, – фыркнул Орнульф. – Но я почему-то не получил приглашения на празднество.
– Так кто же правит? – снова спросил Ярви.
Северянин быстро отвел глаза:
– Сейчас – толпа. Пока закон спит, народ сводит друг с другом счеты.
– Я так понимаю, народ здесь любит это дело, – хмыкнул Ральф.
– Еще бы, обиды здесь помнят, от дедов к сынам и внукам память передают. Вот с этого-то пожары и пошли – один купец решил другого купца пожечь, из мести. Клянусь, у них могла бы праматерь Вексен злопамятству поучиться…
– А вот на это я бы не закладывался, – пробормотал отец Ярви.
– Дядя юной Императрицы, герцог Микедас, пытается взять власть в свои руки. В городе полно его солдат. Он говорит – для спокойствия горожан в переходный период, ага…
– В переходный период к чему? К тому, что он станет править?
Орнульф проворчал:
– Я думал, ты здесь в первый раз…
– Куда бы ты ни приехал, – пробормотал служитель, – власти предержащие везде одинаковы…
– Возможно, герцог наведет порядок, – с надеждой проговорил Бранд.
– Ему мечей пятьсот понадобится, чтобы только в порту порядок навести, – тяжело уронила Колючка, глядя на мечущуюся толпу.
– У герцога мечей предостаточно, – отмахнулся Орнульф. – Но северяне ему не по нутру. Если у тебя есть патент от Верховного короля, ты тут как сыр в масле катаешься. А у таких, как я, его нет, и мы отсюда выметаемся, пока налогами не обложили – до штанов же разденут…
Ярви плотно сжал узкие губы:
– С Верховным королем у нас не самые лучшие отношения.
– Тогда отправляйся обратно на север, дружище, не мешкай.
– Отправишься на север – попадешь прямиком в сети к князю Варославу, – сказал Бранд.
