Девин Грейсон - Доктор Стрэндж. Участь снов
Во имя Рубиновых Колец Раггадорра, что же случилось?
Нуминус продолжала расти, и от грохота ее голоса разбивались стекла в трансепте. Она заполняла все поле зрения Стивена, и он боялся потеряться в ее бесконечных глазах.
– Вероятно, ты мое лучшее творение, Стивен, но не первое, – Стрэндж был уверен, что когда он входил в замок, вовсю светило солнце, но сейчас сквозь отверстия в потолке и окнах начали пробиваться капли дождя. – Все великие мужчины и женщины в истории – это я взращивала их сны, поддерживала и разжигала их стремления. Ради меня они поставили на колени целые континенты, написали бесценные тома, создали удивительные изобретения, изменившие ход истории человечества!
Стивен заметил серебристое излучение, идущее из тела Провидца, похожее на мираж, переливающийся в зной на поверхности асфальта. Тело старика иссыхало, а здание вокруг них продолжало обваливаться, однако Стивен вдруг понял, что ни один из обломков так и не попал ни в огромную Нуминус, ни в тело Провидца, ни в него самого. Хотя голос женщины оставался теплым, Доктор начинал подозревать, что когда Нуминус схватила его своей огромной рукой и поставила рядом с телом Провидца, она пыталась не защитить его, а просто убрала с дороги. Сама она опустилась на колени, как ребенок, пытающийся протиснуться в кукольный домик.
– А потом что-то изменилось, – продолжила она в замешательстве. – Ты стал так быстро развиваться, а образы в твоей голове… они перестали быть воображаемыми и получили воплощение, и это было чудовищно. Да, Кошмару или Эротике это понравилось бы… Их работа сильно упростилась. Но я проглядела все эти мелькающие образы, Стивен, пытаясь найти искру вдохновения. Люди начали бояться что-то отстаивать – свет грядущей славы сейчас слишком ярок, чтобы устоять перед ним. У каждого есть теневая сторона, каждый со временем тускнеет!
Верховный Чародей заскрежетал зубами, едва сдерживая волны энергии, которая грозила вырваться из него. Магия всегда была слишком опасной и трудноконтролируемой силой – и становилась особенно ненадежной в тот момент, когда в ней появлялся элемент сомнения. А сейчас Стивен Стрэндж очень сомневался в своих силах. С тех пор, как один из пожирателей снов поцарапал его в Переходах, он был отравлен стремлениями – безрассудными и неописуемо легкомысленными: вызывал ритуальных воинов, использовал все более и более сильные заклятья.
– Да, великие люди еще рождались, но желание окружающих уничтожить, растоптать их стало более сильными, чем они сами. И вскоре основным стремлением в их головах стала навязчивая тяга к разрушению. Они представляли, как убивают незнакомых людей, расчленяют их, устраивают анархию, насилуют и пытают, душат… Мир стал питаться дурной славой знаменитостей – пытками, насилием, убийствами, обезглавливанием, ритуалами черной магии и, наконец, оружием… бесконечным числом оружия, Стивен!
Стрэндж запретил себе сопротивляться хватке великанши и попытался обратиться к ней мягко и с достоинством:
– Мир всегда был жестоким местом, Нуминус. Ты знаешь это лучше многих. Но если ты наблюдала эти изменения, то почему не вдохновила других на борьбу с подобными силами, как ты сделала в моем случае?
Нуминус грустно покачала головой:
– Я пыталась, честно. Но посетители моего измерения почему-то стали слишком слабы. Они отчаянно хотят войти в историю, но при этом мечтают лишь о том, как будут предавать смерти тысячи и тысячи других людей. Это вовсе не сны о величии, Стивен, это настоящие кошмары. И при этом они все равно приходят в мой мир. Чтобы ты предложил, отвернуться от них? Имела ли я на это право?
Пока она говорила, Стивен вновь посмотрел на Провидца. Он беспокоился, что Нуминус поглотит духовную энергию другого повелителя снов, но не знал, как ее остановить. Она же продолжала пламенный монолог, время от времени поглядывая на Стивена так, как будто они вели светскую беседу в тихом спокойном месте, а не посреди беспорядочно рушащихся стен монастыря.
– Я ожидала, что это к чему-нибудь приведет. Все это страстное стремление к массовому уничтожению совершенно невинных людей… должно же это что-то значить! Они были полны такой бессильной злобы, тоски и одиночества, их сны были скучны и настолько разрушительны, что разъели само измерение.
Руки Стивена непроизвольно начали накаляться, собирая энергию, чтобы освободиться от объятий гигантской руки. Доктор вновь и вновь напоминал себе, что сейчас магию применять нельзя. Он ведь мог не только прорвать ткань измерения – у него было подозрение, что он еще и напитает Нуминус своими силами. А та вновь внимательно посмотрела на него, будто прочитав его мысли.
– Да, меня это тоже злит. Продолжай, Верховный Чародей, покажи свои фокусы, помоги мне уничтожить все живое в этом измерении! Я слишком поздно поняла, что твои люди совершенно неисправимы, что их мрачные сны не имеют для них никаких последствий. Что ж, нужно все начинать сначала. Теперь у меня есть собственный сон! Собственная судьба! Я буду править всем Измерением Снов и направлю свою силу на то, чтобы вдохновлять богов!
Нуминус глубоко втянула ноздрями воздух, и Стивену показалось, что она высасывает остатки серебристой энергии, исходящей от тела Провидца. В этот момент вокруг них обрушились последние фрагменты монастыря, сделав обоих доступными всем ветрам. Он поглядел в сторону холма, ища признаки лагеря своих друзей, опередив Нуминус всего на секунду. Все трое стояли там – Кошмар, Джейн и Шаранья – глазея на колоссальную фигуру Нуминус, вылезающую из-под обломков замка Провидца и улыбающуюся своей победе. Великанша подняла вверх голову, чтобы насладиться каплями дождя, и закрыла глаза. Когда же она вновь открыла их, Стивен увидел, что их заволокло белой пленкой, похожей на бельма, которые были у Провидца. Минуту Нуминус оглядывалась вокруг, будто бы в ужасе от своих новых провидческих способностей, и наконец ее невидящий взгляд остановился на Кошмаре. Стивен заметил, что демон весь сжался, и понял, что, возможно, ему придется защищать своего давнего врага – да еще и без помощи магии. Но неожиданно Нуминус отпрянула, как будто это ей стоило опасаться за свою жизнь. Гигантская правительница снов вздохнула, помотала головой, и ее зрение прояснилось, а цвет глаз вновь стал привычно чернильным.
В этот самый момент Джейн, стоящая на вершине холма, вскрикнула и упала на колени в мокрую траву, прижав к глазам ладони. Нуминус повернулась и стремительно умчалась прочь, прорезая воздух, как торнадо. В тот же миг Джейн перестала кричать и без сознания упала к ногам Кошмара.
Отчетливо разглядеть, что происходит на холме, мешали дождь и дым от затухающего костра Шараньи, но Стивену показалось, что он увидел, как Кошмар весь задрожал и резким, злым движением руки разогнал облака, после чего опустился на колени рядом с Джейн. А потом Стивен увидел, как он покрывает девушку своим плащом, защищая ее от последних случайных капель дождя.
Книга III
Пролог
Джейн открыла глаза и обнаружила, что ее окружает полная темнота. Она несколько раз моргнула, но никакой разницы между тем, открыты ее глаза или закрыты, не было. В ее голые ноги впивалось что-то вроде мелкой острой гальки, и она присела и потрогала твердый гравий. Пытаясь сориентироваться в пространстве, Джейн несколько раз глубоко вдохнула, набралась смелости и сделала шаг, вытянув вперед руки. Она подумала о том, что стоит считать шаги, только когда сделала их четыре или пять; еще через три шага ее руки нащупали шероховатую каменную стену. Продолжая передвигаться на ощупь, девушка пошла вдоль стены, нащупала угол и села в нем, свернувшись калачиком и надеясь, что она в безопасности и что ее глаза привыкнут к темноте. Вокруг не было слышно никаких иных звуков, кроме ее прерывистого дыхания и шуршания гравия под ногами, а в комнате слегка пахло мочой. Джейн решила, что, вероятно, ее поместили в какую-то камеру, потому что просто не могла придумать других вариантов.
Она не знала, сколько прошло времени, но, кажется, просидела она в углу не очень долго и решила двигаться дальше. Джейн прошла вдоль стены до следующего угла, потом до еще одного, пол рядом с которым был сырым и холодным. Следующий угол вновь оказался сухим. Ей пришлось дважды обойти вокруг комнаты, чтобы убедиться, что она квадратная. Теперь, когда девушка знала, где находятся все четыре угла, она отошла от стены и стала медленно, мелкими шажками, двигаться к центру комнаты. На то, чтобы пересечь комнату, ей потребовалось пятнадцать шагов. При этом Джейн не удалось нащупать ни мебели, ни двери, ни окна – ничего, что давало бы ей хоть какую-то надежду выбраться. Девушка хотела позвать кого-нибудь, но не могла вспомнить ни одного имени. А когда она просто попыталась позвать на помощь, ее голос скорее напоминал бессильный хриплый шепот.
