Джастин Хилл - Крадущийся тигр, затаившийся дракон. Меч судьбы
Небо уже посинело, и первые звёзды загорелись на небосводе. Он остановился на секунду, любуясь видом сердца столицы, совсем недалеко от Запретного города.
Напротив высились величественные городские ворота. Он видел Цянмэнь, Тяньаньмэнь и старые хутоны центра Пекина: узкие улочки, застроенные плотно стоящими домиками, где в маленьких двориках под сливовыми деревьями ужинали семьи. На востоке, на фоне восходящей луны, высились стены Запретного города с рядами башен. Вэй-Фану показалось, что ещё чуть-чуть – и он почувствует аромат жасминовых садов, где гуляют прекраснейшие девушки, и запах вина, которое позволено пить лишь императору. Потом он видел холм Цзиньшань, у подножья которого повесился последний император династии Мин, предпочтя постыдную смерть позору плена.
Внизу прошла припозднившаяся парочка, и Вэй-Фан застыл на месте. Подвыпивший мужчина брёл пошатываясь, то и дело заваливаясь на женщину, которая упорно волокла его вперёд. Юноша, скорчившийся на крыше, был единственным, кто их видел.
Он слышал голоса пьющих и пирующих людей, и ему стало обидно. Адский Дай строго-настрого запрещал пить вино в своём лагере. Много раз Вэй-Фан останавливался у харчевен или «весёлых домов», чувствуя непреодолимое желание войти внутрь и выпить. Пить вино, радоваться и петь, глядя в миндалевидные глаза юных прелестниц…
Юноша глубоко вздохнул. Он ведь поклялся! Поклялся Железному Ворону и Адскому Даю. Это же первое его настоящее приключение! Он просто не может их подвести, и не только их, главное – самого себя. Если он провалит дело, то какой смысл было сбегать из дома? Нет, этого никогда не будет! Он обязательно добьётся успеха.
* * *
Если бы он шёл по земле, весь путь занял бы около десяти минут. Однако по крышам Вэй-Фан добирался до нужного места около часа. Он крался медленно и осторожно, как кошка, стараясь, чтобы ни одна черепица не скрипнула под его весом. Ведь он шёл туда, куда ходить не было дозволено никому. В тот потайной уголок дворца, куда не вела ни одна дверь. Именно там они должны прятать меч.
Ночной мотылёк, трепеща мохнатыми крылышками, сел на щёку Вэй-Фана, возможно, приняв его за луну, а летучая мышь бесстрашно схватила насекомое, будто юноша был деревом, стеной или статуей. Другие летучие мыши порхали вокруг, не обращая на него никакого внимания.
К тому моменту, когда он добрался до тайного дворика, щербатая луна уже на высоту ладони поднялась над холмом Цзиньшань. Вэй-Фан увидел сливовое деревце, запертую дверь «полной луны» и беседку, наверняка набитую сокровищами. Он скользнул вниз, в пустой дворик.
На мгновенье у него закружилась голова. Потом он прокрался вперёд. Он многому успел научиться у Железного Ворона, прежде всего – дисциплине. Поэтому он выбросил из головы все эмоции и начал действовать так же медленно и аккуратно, как тогда, когда пробирался по крышам. От успеха его отделяло всего ничего. И вот юноша застыл на крыше Сокровищницы. Осторожно, одну за другой, начал вытаскивать черепичные плитки: первую, вторую, третью… Для того, чтобы протиснуться в щель, оказалось достаточно семи. Вэй-Фан заглянул внутрь: на стропила был наклеен бумажный потолок. Мягко, словно кошка, спрыгнул на деревянные перекладины. Из потайных ножен на голени достал нож и вырезал дыру в бумаге, стараясь резать у самых стропил, где она была туго натянута и резалась легче.
Вытащил квадратный бумажный лист – вниз упало несколько катышков крысиного помёта. Звук их падения показался ему барабанным боем. Юноша ругнулся про себя. Если бы это видел Железный Ворон, то лишь укоризненно посмотрел бы на своего ученика. Но иногда молчание бьёт больнее любых слов.
Чтобы успокоиться, Вэй-Фан дышал медленно и глубоко. Вновь упал сухой крысиный помёт, отскочил и раскатился по полу… В голове у юноши громко застучала кровь. Однако ничего не произошло, в комнате было по-прежнему тихо, никто не поднял тревогу, не закричал.
На алтаре стоял длинный ковчег. Вэй-Фан убедился, что никаких других подходящих ларцов в комнате больше нет, и тенью проскользнул в дыру, приземлившись на все четыре конечности, будто кот.
Он стянул чёрные хлопчатобумажные перчатки. Вспотевшими пальцами откинул петли на крышке ковчега. Серебряные замочки показались ему тёплыми. Один громко щёлкнул. Юноша придержал его пальцем, потом тихонько опустил.
Меч вспыхнул в лунном луче, падавшем сквозь проделанное Вэй-Фаном отверстие. Во рту сразу пересохло. Он с трудом сглотнул, протянул руку и коснулся клинка. Его пальцы сомкнулись на рукоятке, он ощутил волну силы, и в голове зародилась предательская мыслишка: «Зачем отдавать его Адскому Даю? Этот меч добыл ты. Он – твой!»
Душа наполнилась радостью, тёплой, словно чаша вина, и юноша поднял меч. Оружие было лёгким, отлично сбалансированным, лезвие светилось в лунном луче странным холодным зеленоватым огнём. Вэй-Фан чуть не расхохотался от восторга.
– Положи на место, – прошептал в самое ухо чей-то голос.
Вэй-Фан подпрыгнул, перекувырнулся в воздухе и приземлился на ноги, продолжая сжимать меч. Но как бы быстр он ни был, его противник оказался быстрее. Юноша вновь подпрыгнул, схватился за стропило и перелетел на другой конец комнаты.
«Ушёл!» – мелькнула мысль, но когда он приземлился, его уже ждала тень, невысокая и стройная, темневшая на фоне окружающего мрака. Тень схватила его за запястье. Он вырвался и ударил врага. Раздался вздох.
Ошибиться было невозможно: вздох был женский.
– Девчонка? – прошипел он. Вместо ответа его сильно двинули в живот.
На мгновенье его противница попала в лунный луч, и Вэй-Фан разглядел маску на её лице: чёрные глаза и длинные ресницы. Рисунок на маске, изображавший красавицу, отнюдь не похожую на смертельного врага. Это стало второй его ошибкой.
– Как ты сюда попала?
– Шла за тобой, – ответила девушка, и Вэй-Фан едва успел отбить её кулак.
Они стояли лицом к лицу, нанося друг другу удары и парируя удары противника.
– Кто ты так… – начал было Вэй-Фан, но тут его настиг удар в пах.
Он попытался ответить, но девушка схватила его за руку. Его накрыла паника. Он вспомнил ночь, когда убежал из дома, и старуху, потешавшуюся над ним.
Девушка обрушила на него град ударов. Он кое-как парировал их, несмотря на боль в руке. Меч мешал ему, но он упрямо не выпускал рукоять. Ругнувшись сквозь зубы, отбил удар, нацеленный в лицо, затем другой – в грудь. «Сохраняй спокойствие», – наставлял его Железный Ворон, но сейчас ему было не до этого.
– Прекрати, – шипел он, корчась под её ударами.
Девушка шаг за шагом теснила его обратно к алтарю. Ещё один удар в живот заставил его отступить. Он задел палисандровый столик, стоявшая на нём высокая зелёная ваза покачнулась. Оба бойца замерли.
– Подожди! – сказал он.
На этот раз она послушалась. Не отрывая взгляда от её маски, Вэй-Фан протянул руку и придержал вазу.
– Успокоилась, наконец? – прошептал он.
– Отдай мне меч, – сказала девушка.
В её манере говорить было что-то, вызывавшее желание подчиниться, но Вэй-Фан только замотал головой.
– Если б мог, отдал бы. Но я не могу.
– Не можешь или не хочешь?
– Не хочу и не могу, – помедлив, ответил он, уворачиваясь от последовавших за его словами ударов.
Вэй-Фан видел возможный выход, но колебался. Ведь должен быть другой способ выбраться из сложной ситуации.
– Не зли меня, – сказал он девушке, но та лишь усилила напор, удары так и сыпались на него.
Тогда Вэй-Фан вздохнул и пошёл в атаку. Девушка легко ушла из-под его удара и стукнула коленом в рёбра. А потом – ещё раз. Вэй-Фан захрипел. На третий раз он почувствовал, как хрустнули кости, и отчаянно бросился на противницу, используя трюк, которому его научил Железный Ворон. Девушка ахнула от боли, едва не выпустив его запястье.
– А ты, оказывается, неплохой боец, – удивлённо произнесла она, уворачиваясь от его удара по сгибу руки.
– Ты так считаешь? Тогда я ещё немного тебя поучу.
– Никогда ещё меня не учили мужчины! – рассмеялась незнакомка.
– Правда?
Она с разворота ударила его ногой. Вэй-Фан едва успел нагнуться, задев при этом чёрный лакированный пьедестал. Заметив испуг во взгляде девушки, он обернулся и, увидев раскачивающуюся вазу, схватил её до того, как та успела упасть. Ваза была тяжёлой, с толстым дном, расписанная тёмно-синим и белым, по низу шёл узор, изображавший торжествующего голубого дракона. Вэй-Фан чувствовал под пальцами её шершавый неглазурованный край, видел клеймо мастера на дне. На миг ему показалось, что он удержит её, но тут ваза выскользнула из его потных пальцев.
Когда ваза падала на пол, время словно остановилось. Девушка взмахнула ногами, и Вэй-Фан проклял её упрямство, прежде чем сообразил, что та пытается поймать вазу. Движение было замечательно грациозным. Шёлк её шаровар натянулся как струна, но было уже поздно. Раздался громкий дребезг бьющегося фарфора.
