Джастин Хилл - Крадущийся тигр, затаившийся дракон. Меч судьбы
* * *
Приведя себя в порядок, Шулень переоделась в зелёный халат, расшитый по подолу пурпурными облаками. На барабанной башне пробили вечер. Глухой звук разнёсся над Запретным городом и достиг дворца князя Тэ. Солнечные лучи уже окрасили небо золотом, а птицы вернулись в свои гнёзда, когда господин Тэ повел Шулень по анфиладе дворов, через сад по вымощенной кирпичами «бесконечной» тропинке, пока они не достигли той части дворца, куда не допускались посторонние. Прошли крытым переходом, балки которого были украшены сценами, живо изображающими учёных в соломенных хижинах, пруды с лилиями и горы в облаках. Переход вёл в сад-лабиринт с низкой живой изгородью, затенявшей кирпичную дорожку. Следующее помещение оказалось кладовой, куда на лето убирали мебель и жаровни. Остановились перед неприметной красной стеной. Господин Тэ внимательно огляделся. Потом быстро дотронулся до третьего сверху кирпича. Тот ушёл вглубь, что-то негромко щёлкнуло, и стена раскрылась, словно обыкновенная дверь.
Тэ шагнул внутрь и вновь оглянулся, прежде чем закрыть за ними обоими потайной ход. Это был туннель со сводчатым потолком. Свет давал лишь бумажный фонарик в руках Тэ.
– Сюда, – прошептал он. – Уже недалеко.
Коридор, ровный и сухой, был около двадцати чи[5] длиной. В конце виднелась тяжёлая круглая дверь.
Господин Тэ достал серебряный ключ, вставил в замок, и тот открылся с мелодичным перезвоном пружин. За дверью находился крошечный глухой дворик. Его пол покрывал слой пыли, перед небольшой запертой беседкой с зарешеченными окнами росло сливовое деревце. Тэ подошёл к беседке и долго возился с ключами.
– Я узнал об этом месте незадолго до смерти отца. До тех пор он всегда приходил сюда в одиночку.
Тэ приподнял тяжёлый бронзовый замок и повернул ключ. Послышался резкий щелчок, замок раскрылся. Тэ отодвинул засов и распахнул двери. Воздух внутри был сух. Пахло пылью и нежилым помещением. Он зажёг лампы. По беседке разлился тусклый красный свет.
Шулень огляделась. Повсюду висели древние свитки с картинами природы и прекрасной каллиграфией. Стояли чаши тончайшего бирманского нефрита, фарфоровые вазы и блюда с изображениями голубых ив, прекрасных женщин и мудрецов, размышляющих в садах. Там же находились статуэтки борцов, чьи животы перевязаны широкими поясами, с которых свисало оружие. Серебряные чаши, тибетские свитки-танка из шёлка и золота, бронзовые львы, доставленные из Дворца Вечной весны в джунглях Юньнаня, и статуя умирающего Будды, высеченная из чёрного мрамора, – подарок роду от одного из древних королей Сиама.
На столе лежали два развёрнутых свитка.
«Мудрый человек учится действуя, а не рассуждая», – гласил один.
«Отступишь на один чи, потеряешь тысячу ли», – предостерегал второй.
Шулень проследовала за господином Тэ. Он остановился у высокого алтаря перед небольшой нефритовой статуей бога войны Гуань Юя. Под ней стоял длинный, богато украшенный ковчег. Тэ отпер защёлки и осторожно откинул крышку.
В ковчеге лежал длинный прямой меч, выкованнный тысячу лет назад. Мастер-кузнец, подобных которому нет уже на свете, девять сотен раз перековывал восемь стальных стержней, сложенных вместе. Когда-то этот меч держал в руках сам Гуань Юй. Дотронуться до меча было всё равно что прикоснуться к легенде. Чистый клинок без единой зазубрины отливал зеленью. Он был лёгким, прекрасно сбалансированным, в три пальца шириной и острым как бритвенное лезвие, несмотря на прошедшие века. Узоры на клинке складывались в замысловатые облака из света и теней. На какое-то мгновенье Шулень потерялась в их переплетении. Они с Мубаем провели немало времени, наблюдая за их игрой и пытаясь отыскать в ней глубинный смысл.
Один взгляд на Зелёную судьбу вернул её назад в прошлое.
Женщина коснулась золотой гарды, погладила железную рукоять, оплетённую ячьим волосом. Её охватила дрожь. Этот меч Мубай носил много лет. После его смерти она привезла его сюда, и сейчас, когда снова увидела, к ней протянули руки призраки прошлого. Шулень думала, что рана давно затянулась, и удивилась, когда это оказалось не так. Она заговорила. Её голос звучал еле слышно:
– Этот меч принёс мне много страданий, но я всё равно не могу отвести от него взгляд. Какая красота и мощь! Кто из нынешних воинов достоин такого клинка?
Она чувствовала возбуждение господина Тэ, но игнорировала его. Мубай отдал меч князю Тэ на хранение. Если кто теперь и может владеть Зелёной судьбой, так это она, Шулень, одна из ближайших друзей Мубая, а отнюдь не молодой господин Тэ.
Она вздохнула.
Нельзя возводить на людей напраслину. Князь Тэ скрывал меч долгие годы, сохраняя клинок в безопасности. Да, его сын совершенно не годится на эту роль, но когда нет сильного и умелого, на его место приходится встать слабому и беспомощному. Господин Тэ делал всё, что мог.
Она снова вздохнула с глубокой печалью.
– Сюда приходил размышлять ваш отец? – спросила она.
– Да, – кивнул Тэ. – Он один имел право сюда заходить и есть плоды этой сливы.
– И здесь же он хранил Зелёную судьбу.
– Да. Но он хотел подыскать другое место. По его словам, это недостаточно надёжно.
– А он сам никогда не использовал его?
– Нет-нет! – испуганно замотал головой господин Тэ. – Отец говорил, что меч надлежит тщательно прятать. Заставил меня поклясться, что я никому не раскрою тайну. Забвение – лучший тайник. И пыль времён.
Шулень кивнула, хотя далеко не была в этом уверена. Память живуча, она часто переживает людей.
– Благодарю вас, господин Тэ. Я счастлива, что ещё раз увидела этот меч. Он напомнил мне о лучших временах.
Тэ закрыл ковчег и запер дверь беседки на засов. Луна уже показалась между изогнутыми ветвями сливы. Когда за ними захлопнулась кирпичная дверь, Шулень тяжело вздохнула: это место было полно призраками.
– Я всё же устала, – произнесла она. – Думаю, мне пора отправляться спать.
Глава 11
В центральном зале второго двора было тихо. Пришло время заколачивать гроб. Четыре сына князя Тэ встали в ряд, подняв для очищения церемониальные серебряные молотки. Все четверо выглядели неуклюжими и неуместными.
Вэй-Фан был среди наёмных плакальщиков. Воинов, с его точки зрения, здесь вообще не наблюдалось. Юноша с трудом подавил улыбку. Он чувствовал себя дерзким и отважным. Если всё действительно так обстоит, подумал он, достаточно лёгкого толчка, чтобы Дом Тэ пал. По личному опыту он знал, что служанки в курсе происходящего в доме куда лучше, чем охранники или сами хозяева. Он сумел подольститься к одной из девушек, и та разболтала, где именно князь хранит свои самые ценные сокровища.
– Не здесь, – помотала она головой. – Нет-нет! Он хранит их в северном дворе, за кладовыми. Господин никому не позволяет туда ходить.
Ещё немного осторожных, хитрых вопросов, и Вэй-Фан определил, о каком именно дворе речь. У юноши даже голова закружилась от возбуждения. Он склонил голову, когда мастер похоронных дел выровнял крышку гроба и подал сыновьям князя серебряные гвозди, – на каждой шляпке был выбит символ удачи. Господин Тэ завозился с первым гвоздём, бормоча что-то себе под нос. Мастер похоронных дел натянуто улыбался.
По мнению Вэй-Фана, такие неумехи, как этот Тэ, всегда приносят неудачу. Князь Тэ заслуживал лучших сыновей. На миг он вспомнил о собственных родителях и о неведомой невесте, от которых сбежал, но тут же прогнал ненужные мысли. Извинившись перед остальными плакальщиками, он скрутил свой свиток с поминальными надписями и выскользнул наружу, в передний двор. Солнце уже садилось. Пора было приступать к делу.
Слуги выкатывали из помещений круглые столешницы, подготавливая всё для поминальной трапезы. Клан Тэ был многочисленным, богатым и влиятельным, многие пожелали выразить ему свои соболезнования.
Вокруг одного стола скамей не поставили. Он предназначался для духов предков и блуждающих призраков. На красном лакированном подносе разложены были семена арбуза, засахаренные сливы, кокосы и дыни. Слуги в синих одеждах разносили подобные подносы по другим столам.
Когда одна из девушек проходила мимо, Вэй-Фан цапнул с её подноса зелёную засахаренную сливу. Служанка застенчиво улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и растворился в толпе скорбящих родственников и слуг. Оставаться незамеченным здесь было легко. Юноша спрятался за колонну и быстрым движением стянул с себя белый халат плакальщика. Под ним оказалась чёрная одежда. Свернув халат, он сунул его в стоявший рядом большой, бело-синий цветочный горшок.
Во дворце князя Тэ каждый ходил своим путём, подобно курам, привычно отправляющимся на насест одной и той же дорогой. Задние дворы опустели, там остались лишь несколько сторожей, развешивающих зажжённые фонари.
Вэй-Фан ловко вскочил на крышу.
Небо уже посинело, и первые звёзды загорелись на небосводе. Он остановился на секунду, любуясь видом сердца столицы, совсем недалеко от Запретного города.
