Сын менестреля - Джонс Диана Уинн
– О! А мне казалось, что ты старше, заметила Брид.
– Всем всегда так кажется, – отозвался Киалан. – Но мне в марте исполнилось четырнадцать. Толиан пришел в ярость, потому что остальные графы сказали, что по закону меня еще год нельзя вешать. Но беднягу Кониана они повесили и капитана корабля тоже, и всех матросов, которых сумели поймать. А меня заставили смотреть. Как нам не повезло, что мы вышли на берег как раз тогда, когда все графы собрались, чтобы облечь властью этого подлеца Толиана! Его дед умер неделей раньше.
Дорога шла в гору, и теперь повозка ехала уже достаточно высоко над Нитдэйлом, чтобы путникам открылся прекрасный вид на особняк упомянутого Толиана. Морил посмотрел на длинный белый фасад, мирный и величественный, затененный деревьями, – и почувствовал себя как мышь, которая бежит по лапе кошки. Ему хотелось, чтобы их повозка была не такой Ярко-розовой и заметной.
– Я уже начинаю думать, с горечью добавил Киалан, – что приношу людям несчастье. Сначала Кониан, потом – ваш отец, а теперь и Дагнер. И одни боги знают, что стало с теми, кто помог мне сбежать от Хадда!
– Ты не обидишься, если я спрошу, кто ты на самом деле? – осторожно проговорила Брид.
– Мой отец граф Ханнартский, – ответил Киалан. – И если вы решите меня высадить и уехать, я вас винить не стану.
Морил снова обернулся на особняк Толиана. К его великому облегчению, здание уже скрылось за поворотом дороги. Он был очень этому рад. У него возникло такое чувство, будто услышанная новость внезапно поставила их жизни под угрозу. Морил весь обмяк от страха, хоть и понимал, что опасность угрожала им с того момента, когда к ним присоединился Киалан, и сейчас она нисколько не стала больше. Не только Толиан, но любой граф Юга был бы счастлив заполучить Киалана. Его отец был их главным врагом. Всех, кто будет помогать Киалану, ждет жестокая кара. Морил с ужасом вспомнил, как Киалан проходил через города, делая вид, будто не имеет к семье Кленнена никакого отношения. Его даже представили Ганнеру как члена их семьи! А если в Маркинде они видели Толиана, то страшно даже подумать о том, насколько близки они были к гибели. Кленнен не мог знать о том, кто такой Киалан! Он никогда бы не стал помогать сыну человека, с которым он в ссоре. Однако похоже было, что Линайна все знала.
– Мне следовало бы догадаться, что ты с Севера, – смущенно сказала Брид. – А я еще удивлялась, почему мать сказала Ганнеру, будто тебя зовут Коллен!
Киалан тихо засмеялся.
– Ваша мать – женщина хладнокровная, правда?
– Наверное, да. Но послушай… – сказала Брид, – что вы с братом делали на Юге? Разве вы не знали, что при этом случится?
– Это получилось случайно, – ответил Киалан. – Помните ту бурю в конце апреля?
– Да. У нас чуть не унесло большую палатку. Помнишь, Морил? – спросила Брид.
Морил молча кивнул.
– Ну а мы чуть не пошли ко дну, – сказал Киалан. – Мы гостили у нашей тетки на острове Талфер, и шторм налетел как раз в тот момент, когда мы плыли обратно. Нас сбило с курса, и корабль был полон воды – волны перехлестывали через борта. Наверное, даже капитан не знал, куда нас занесло. Он сказал, что нам надо зайти в ближайшую бухту, иначе мы потонем. И мы зашли. Оказалось, это Холанд. И там собрались все правители Юга и стали на нас облизываться. Сказать вам по правде, – добавил Киалан, – поначалу я даже не испугался, так рад был снова оказаться на суше.
– Мы как раз были неподалеку, – сказала Брид. – Но мы даже не слышали… О да! Отец ведь сообщал это как новость, да? Он во всем этом замешан?
– А вы не думаете, что он не мог не быть в этом замешан? – спросил Киалан. – Он мало что мне рассказывал, но я уверен, что это он все и устроил. Я знаю, что те люди, которые помогли мне бежать, все время ждали сообщений от Вестника, чтобы знать, что делать дальше.
– Что? Отец? – недоуменно спросил Морил.
– Да, ваш отец, – подтвердил Киалан. Вы же не станете уверять меня, будто не знали, что он – Вестник?
– Никакой он не Вестник! – гневно возразила Брид. – Вестник – шпион, и за его голову назначена награда.
– Да, конечно – на Юге, – согласился Киалан. – Здесь его очень хотели поймать, потому что он главный агент Севера. Но вы же должны были это знать! Он привозил все важные сообщения и большинство беглецов. Они ведь ездили на этой повозке. И он подбивал людей выступать против графов. Я это знаю, потому что Кониан мне рассказывал. Во время судебных слушаний Кониан послал сообщение вашему отцу с просьбой о помощи, но оно пришло слишком поздно.
Наступило мрачное молчание. Олоб терпеливо топотал вверх по склону, следуя прихотливым изгибам дороги, которая вилась по предгорьям, а Брид и Морил пытались переварить , то, что им сказал Киалан.
– А мне казалось, – сказал Морил, – что твой отец поссорился с нашим…
– Мне тоже, – признался Киалан. – Но, наверное, они просто притворились. Я узнал обо всем в прошлом году… Как бы мне хотелось, чтобы от меня не скрывали все самое важное!.. Мой отец куда-то исчез, а мне он для чего-то срочно понадобился. И Кониан велел мне заткнуться, потому что отец отправился встречаться с Кленненом-менестрелем, как он это делает всегда, только никто об этом не должен знать. Думаю, тогда они решали, что предпринять дальше.
– Я отказываюсь верить, будто мой отец был обычным шпионом! – заявила Брид. – Почему он мне ничего не говорил? Он должен был мне рассказать! Не мог он действовать тишком!
– Не кричи! – сказал Морил, встревоженно глядя в сторону особняка Толиана, который снова стал виден, только теперь остался ниже и дальше.
Киалан искренне рассмеялся:
– А он и не действовал тишком! Это-то и было великолепно! Сначала я даже не поверил, что он – Вестник. Я увидел такого внушительного мужчину с великолепным громким голосом, который постоянно старался произвести на всех впечатление и привлечь к себе внимание, Я решил, что это какая-то ужасная ошибка. А потом я увидел, как он заезжает в города на своей аляповатой, броской повозке и в алом костюме, специально добиваясь, чтобы все его заметили, поет во весь голос и во всеуслышанье объявляет, что за голову Вестника назначили две тысячи золотых монет. Это было просто невероятно! А потом они с вашей матерью повторяли известия и раздавали записки прямо у всех на глазах, и я знал, что половина из них – незаконные. Но никто ни
о чем не подозревал, потому что все делалось так открыто! Мне кажется, что Кленнен считая это своей самой удачной шуткой.
Морил заморгал, услышав такой отзыв о своем отце. Но в чем-то Киалан хорошо понял
Кленнена. Кленнен действительно относился к их представлениям как к хорошей шутке. Если он и вправду был Вестником, то тогда все становится понятнее.
– Наверное, тут Дагнер и ошибся, – печально сказал он. – Попытался действовать тайком.
– Дагнер был полным дураком, если решил, что сможет продолжить то, что делал отец, – отозвалась Брид.
– А он так и не думал, – возразил Киалан. – Дагнер ни секунды не пытался заменить отца. Но Кленнен попросил его закончить все его самые важные дела. После этого Дагнер должен был уехать на Север и там остаться. А известие для Нитдэйла было важным, потому что касалось шпиона, который затесался среди мятежников.
Морил вздохнул. Он не стал говорить о подозрениях Дагнера. Теперь в этом уже не было никакого смысла. Вместо этого он сказал:
– Дагнер велел сказать тебе, что Хенда назначил за тебя выкуп. А Толиан собирает армию.
– О дьявол! – устало сказал Киалан. – Значит, мне необходимо как-то добраться на Север, так? Ты видел Дагнера? Расскажи мне.
Морил рассказал Киалану все, что происходило с ним в тюрьме. Он невольно понижал голос и тревожно оглядывался всякий раз, когда внизу становился виден особняк Толиана. Когда они наконец перевалили первую возвышенность и дом окончательно скрылся из вида, Морил почувствовал немалое облегчение.
– Нам повезло, Морил, – сказала Брид. – Если бы ты знал все, что нам только что рассказал Киалан, мы все сейчас сидели бы в тюрьме.
