Сын менестреля - Джонс Диана Уинн

– Я был совсем маленький, когда мы уехали, – объяснил он.

– Из Ханнарта? – резко спросил судья.

– Да, но я не помню, – сказал Морил, прекрасно понимая, что если бы он признался в том, как на самом деле относится к Ханнарту, то предал бы и себя, и Дагнера. – Мой отец говорил, что поссорился с графом Керилом.

Судья и секретарь сверились с ответами Дагнера – и Морил с облегчением заметил, что все вроде в порядке. Но вид у них был недовольный, а дальнейшие расспросы их недовольство только усилили.

– Где вы давали представление перед тем, как приехать в Нитдэйл?

Морил задумался. Казалось, это было так давно! Фледден? Да. Оттуда они сразу поехали в Маркинд, а в Маркинде уже представлений не давали. Именно во Фледдене Линайна заштопала Киалану куртку.

– Во Фледдене, – сказал он.

– С кем твой брат разговаривал во Фледдене?

– Ни с кем, – ответил Морил.

Он это хорошо запомнил, потому что к Дагнеру не подошли обычные девицы, так что он сам разговаривал с Дагнером.

– Но ты ведь не был с ним все время, пока вы оставались во Фледдене, так ведь? – спросил более молодой мужчина.

– Нет, был! – возразил Морил. – Видите ли, мы все были в повозке. В городах отец всегда заставлял нас оставаться в повозке, всех вместе.

– Всегда? – переспросил судья, сурово сдвинув свои складочки. – Ты же не хочешь сказать, будто твой брат никогда не уходил куда-то один?

Морил понял, что если не будет осторожен, то Дагнера смогут обвинить в браконьерской охоте на кроликов.

– Никогда, – сказал он. – Дагнера мало что интересует, кроме его песен. – И чтобы отвлечь чиновников от мыслей о браконьерстве, он добавил: – Дагнер не сделал ничего, за что его можно арестовать. И наша лицензия в полном порядке, честно!

Судья раздраженно вздохнул.

– Меня не интересует ваша лицензия, паренек. Твоего брата арестовали за передачу незаконных сведений…

– Что?! – ахнул Морил.

– … и я хочу знать, откуда они у него, докончил судья. – Это тебя удивляет?

– Еще бы не удивляться! – сказал Морил. – Этого не может быть! Вы наверняка ошиблись.

– Наши агенты – люди очень надежные, – сказал судья. – Почему ты думаешь, будто это ошибка?

– Потому что Дагнер не стал бы этого делать. Ему интересно только сочинять песни. И потом – ему просто неоткуда брать эти сведения! – в отчаянии добавил Морил.

– Такие утверждения бесполезны, – заявил судья. – Сдается мне, что вы, два брата, что-то скрываете. Ты говоришь, что в последний раз вы давали представление во Фледдене. Это должно было быть неделю назад. Где вы были все это время?

– В Маркинде, – ответил Морил, недоумевая, почему Дагнер этого не сказал. – А потом приехали сюда через Синдо.

Судья и его молодой помощник переглянулись, и вид у них был недоверчивый. Было ясно, что они не верят в то, будто в Маркинде кто-то может получить незаконные сведения. Морил немного ободрился.

– Почему в Маркинде? – рявкнул молодой.

– Моего отца убили, – объяснил Морил, и голос у него чуть задрожал.

– Знаем. У Срединного озера. А почему вы поехали в Маркинд?

– Моя мать отправилась туда, чтобы выйти замуж за Ганнера, – ответил Морил.

– За Ганнера? – воскликнули оба и посмотрели на Морила с возмущением. – Ганнер – лорд Маркинда, сказал судья, словно решив, что Морил этого не знает.

– Знаю, – ответил Морил. – Мать была с ним помолвлена до того, как вышла замуж за отца, и теперь она вернулась в дом Ганнера.

– Как же! – цинично сказал судья. – А тогда почему вы с братом оттуда уехали?

На глазах у Морила выступили гневные слезы.

– Потому что я увидел там одного из тех, кто убил отца, если хотите знать! А если вы мне не верите, то можете спросить у Ганнера!

– И обязательно спрошу, – пообещал судья.

Второй мужчина что-то тихо сказал ему, и они снова переглянулись. Морщинки на лбу у судьи сдвинулись плотными сборками. Морил увидел, что Брид все-таки была права, когда велела ему упомянуть о Ганнере. Но, как и Брид, судья моментально пришел к выводу, что это Ганнер подослал к Кленнену убийц. И теперь его молодой помощник выгибал брови, давая понять, что Ганнер слишком важная персона, чтобы его можно было обвинять. Судья оказался не слишком добрым и не слишком справедливым: он цинично хохотнул, улыбнулся и пожал плечами. Морилу, наверное, следовало бы радоваться, если бы Киалан оказался прав и Ганнер на самом деле не имел никакого отношения к смерти Кленнена. А потом судья повернулся к Морилу, и Морил с горечью понял, что существует один закон для Ганнера и совсем другой – для него и Дагнера.

– Твой брат говорил в Маркинде с какими-нибудь незнакомыми людьми?

– Нет, – ответил Морил. – Только с домашними Ганнера.

– Тогда с кем он разговаривал между Маркиндом и нашим городом?

– Только с нами, сказал Морил.

– Послушай, парень, – сказал судья, – ты нам что-то совсем не помогаешь, а? Но, может, у тебя немного исправится память, если я напомню тебе, что преступление твоего брата таково, что за него его положено повесить. И следовательно, я могу посадить тебя в тюрьму за то, что ты утаиваешь нужные суду сведения.

Морила затошнило.

– Я вам помогаю, – возразил он. – Я ведь сказал вам, что это – ошибка. Но если вы готовы поверить мне, только если я скажу, что Дагнер виноват, тогда бесполезно задавать мне вопросы. Потому что он этого не делал!

Молодой человек с яростным видом привстал. Морил заморгал, ожидая, что его сейчас ударят, запрут в темницу – или сделают и то, и другое. Но они не сделали ничего. Молодой человек, выдержав для устрашения паузу, холодно приказал Морилу отойти и сесть в дальнем конце длинной комнаты. Морил послушался. Он сидел на жесткой блестящей табуретке у двери и смотрел, как те двое о чем-то тихо совещаются. За дверью раздавались шаги, так что он не мог услышать ничего, что говорили судья и его помощник, хотя ему и показалось, будто он несколько раз услышал имя Ганнера. А потом его подозвали обратно к столу.

– Мы намерены тебя отпустить, паренек, – сказал более молодой мужчина. Мы пришли к выводу, что тебе ничего об этом деле не известно.

– Спасибо, – сказал Морил. А мне можно теперь увидеть брата?

Более молодой человек гневно посмотрел на него, явно собираясь отказать, но судья раздраженно проговорил:

– Ну ладно, ладно, Я сказал, что ты сможешь его увидеть, если ответишь на мои вопросы. Не хотелось бы, чтобы ты вообразил, будто мы здесь не держим свое слово.

Брид, подумал Морил, дала бы на это ответ, который напрашивался сам собой. Но он не без труда заставил себя промолчать.

8

В комнату вернулся тот мужчина, который провожал Морила к судье. Теперь он отвел его вниз, в большое мрачное помещение, где у дверей стояла охрана. В центре комнаты было два ряда скамей, на расстоянии трех шагов. На этих скамьях лицом друг к другу сидели люди. Те, кто сидел на дальних скамьях, были заключенными. Морил это понял, потому что у всех них был неопрятный, мрачный, безнадежный вид и понуренные головы. Как-то раз он видел циркового медведя – у того был точно такой же взгляд. А люди на ближней скамье явно были посетителями, потому что безнадежной тоски у них в глазах не было, держались они более оживленно и больше нервничали. И казалось, повсюду находились тюремщики: они стояли вокруг со скучающим видом, и нервные взгляды посетителей были адресованы преимущественно им. Комната гудела и шелестела от шагов, шаркающих ног и печального шепота.

Мужчина велел Морилу сесть на ближайшую скамью. Спустя какое-то время два тюремщика ввели Дагнера через дверь в дальнем конце комнаты. У Дагнера уже был такой же неопрятный и печальный вид. Между двумя тюремщиками он казался маленьким и щуплым.

Они усадили Дагнера на скамью напротив Морила.

– У тебя десять минут, – сообщили они мальчику и отошли, давая им поговорить.

Морил судорожно сглотнул, не зная, что сказать.