Тоти Мартинес - Энда. Земля легенд
– Что делает гарта в руках такого таракана, как ты? – спросил великан, глядя на меч расширенными от удивления зрачками.
Юноша тщетно пытался высвободиться из огромной лапы, как клещами сжимающей его горло с такой силой, что он едва дышал.
– Вот этот меч… У кого ты его украл? – проревел гигант, продолжая стискивать ему горло.
– Он принадлежал отцу моего отца… Ансо, сыну Айтуна, вождю племени бигорра из Турбы, – только и успел прошептать Ихабар, прежде чем потерять сознание.
Осен размышлял, глядя на юношу, которого уложил на постель, с легкостью вместившей бы еще с десяток таких, как он. Миновало почти сто зим с тех пор, как он в последний раз видел людей. Они спускались вниз по склону горы, оставив позади башни Хентилхара, и махали ему руками на прощание. Ему тогда было не больше двенадцати лет, но он до сих пор помнил день, когда люди попросили убежища у горенов Хентилхара. Если у них возникли проблемы с другими людьми, убеждал он родственников, они должны решать их самостоятельно.
– Мы, великаны, не вмешиваемся в дела людей, так гласят наши законы. Но в них также говорится о том, что мы должны предоставить убежище тем, кто попросит о нем с миром, будь то человеческое существо или великан. Именно поэтому Богиня назначила нас хранителями неба Энды, – попыталась утихомирить его мать, подавая полную до краев миску жаркого.
– Хранители неба! Что за вздор! Мы что, умеем летать, что ли? – снова запротестовал Осен. – Кроме того, какое это имеет отношение к каким-то жалким бродягам?
– Довольно! – прогремел на весь зал голос отца, и он съежился, не сводя глаз со своей миски.
Все трое некоторое время молчали.
– Нравится это тебе или нет, но они здесь. И останутся здесь, по крайней мере, на зиму, – добавил Эскай, лучший кузнец народа горен.
На зиму… Зима в Хентилхаре была бесконечной.
Прошло какое-то время, и, несмотря на присутствие чужаков, жизнь на вершине великой горы вернулась в привычное русло. Оба народа почти не общались, хотя великаны, располагавшие запасом зерна, которого хватило бы на всех на тысячу лун, делились с людьми едой и дровами. Весной великаны засевали две трети юго-восточного склона и делали запасы корма для животных. В конце лета они собирали урожай с полей и запасались каштанами и орехами, пока не ложился снег, уже не позволяя спускаться по склонам. В кузне работали исключительно во время холодов. Семеро кузнецов в унисон колотили по наковальням, изготавливая железные инструменты и оружие, в то время как ученики внимательно наблюдали за их работой, запоминая пояснения и советы. Они ремонтировали лопаты и косы, делали вилы, плотницкие инструменты, кубки и кухонные ножи, а время от времени – мечи или палицы.
Эскай-сухарь, прозванный так за молчаливость, перенял это ремесло от своего отца и, в свою очередь, обучал ему единственного сына Осена.
– Главное – это ритм и температура пламени, – наставлял отец, одновременно прося сына подбросить еще дров в горн, где в ожидании момента, когда им начнут придавать нужную форму, сверкали два раскаленных добела бруса из уникального в своем роде железа горен.
Если обычно отец был хмур и необщителен, то, подходя к наковальне и выбирая молот, он полностью преображался. Здесь он превращался в дотошного и педантичного оратора, подробно описывал свойства того или иного металла или объяснял, как выбрать кусок руды в соответствии с ее будущим предназначением. Несмотря на удушающую жару и оглушительный грохот молота, Осену доставляло удовольствие наблюдать, как отец колотит по наковальне с силой, сопоставимой с силами природы. Его озаренная огнем фигура внушала страх, а мускулистые руки, казалось, не ведают усталости. Эскай был рослым даже среди великанов, и было очевидно, что сын его быстро догонит, а возможно, и перегонит. Но больше всего Осену хотелось доказать отцу, что он достоин его уважения.
Однажды утром, когда заря едва начинала озарять стены Северной Башни и на темном морозном небе все еще сверкали яркие звезды, он бесшумно встал с постели и выскользнул за дверь, стараясь не разбудить спящих рядом родителей. Быстрыми шагами он пересек двор и, выйдя за ворота крепости, зашагал на юго-запад. Он спешил покинуть крепость, прежде чем начнутся приготовления к празднику Возрождения Солнца, в котором решила принять участие сама Амари, отозвав снежные бури, на протяжении долгих дней беспощадно хлеставшие Хентилхар. Женщинам предстояло украсить большой зал и разжечь все очаги, чтобы поджарить десятки коровьих туш, нанизанных на длинные железные прутья. Они пригласили людей разделить праздник с его народом, но Осен не желал ничего праздновать с этими существами, чья мелочность была всем хорошо известна. Воспользовавшись тем, что в кузне в этот день работы не было, он решил уйти в Сумрачный Лес, до которого от замка было несколько часов ходу, намереваясь вернуться к ужину.
– На опушке леса мы видели рыжего самца оленя!
Он услышал эти слова от одного из охотников клана, когда однажды вечером набирал воду из колодца во дворе.
– Это был одиночка, к тому же гораздо крупнее обычного оленя, – добавил охотник. – Такие нападают, едва почуяв опасность.
С этого момента его на протяжении уже нескольких лун даже во сне преследовал образ прекрасного рыжего оленя. Осен представлял себе восхищенные взгляды, направленные на него со всех сторон, вернись он с такой великолепной добычей, и прежде всего изумление и гордость на лице отца. Ему все еще не позволяли ходить на охоту, но он считал, что уже пора доказать всем, что он ничем не хуже, а может, даже лучше остальных охотников клана. Сильный ветер, сопровождавший его на протяжении всего спуска, стих, как только он достиг опушки леса, и только тут он почуял неладное. Он был настолько поглощен мыслями о рыжем олене, что не заметил того, что всю дорогу его сопровождала какая-то тень. Резко развернувшись, он увидел всего в пятидесяти футах от себя запыхавшегося и посиневшего от холода человечишку.
– Можно поинтересоваться, гном, что ты здесь делаешь? – крикнул он.
– Я пришел охотиться, – последовал ответ.
Осен едва не расхохотался при виде крошечного копья, которое держал в руке человек, но времени на веселье у него не было. Он также знал, что если с этим ничтожным созданием что-нибудь случится, его накажут за неуважение к закону, согласно которому его клан нес ответственность за всех, кто воспользовался их гостеприимством. Разрази его Сугаар! Этот червь сорвал ему все планы! Теперь придется вернуться в Хентилхар, отец узнает о его затее, и придется распрощаться с надеждой вновь отправиться на охоту прежде, чем ему исполнится хотя бы четырнадцать зим. А ведь до леса уже осталось рукой подать…
– Как тебя зовут? – спросил он.
– Ансо, сын Айтуна.
– А я Осен, сын Эская.
Больше он ничего не произнес, а снова отвернулся и направился к роще. Ему казалось, что рыжий олень вот-вот появится из-за деревьев, но его нигде не было видно, и он постепенно заходил все дальше в лес, а человек продолжал идти за ним. Вскоре он понял, почему этот лес назвали Сумрачным. Ветви растущих здесь дубов и буков сплетались так тесно, что даже без листьев образовывали купол, сквозь который почти не проникали лучи полуденного солнца, несмотря на то что небо было чистым, а солнце заливало землю ярким светом. Идти по земле, усеянной осколками скал, зелеными от растущего на них мха, было все труднее. В лесу царила мертвая тишина – не было слышно ни щебетания птиц, ни топота копыт оленей, ни хрюканья кабанов. Он вспомнил рассказы стариков о мрачных местах, населенных прислужниками Ингумы, готовыми напасть из засады на любое живое существо, чтобы поймать его и доставить к Господину Глубин. Опасность там угрожала всем без исключения – великанам, людям и животным.
– Сказки все это! – громко воскликнул он в попытке приободриться.
Тем не менее, когда редкие лучи света начали рассеиваться вечерними тенями, он решил, что пора смириться с неудачной охотой и вернуться домой. Он был великолепным следопытом и обладал острым обонянием, но после нескольких неудачных попыток найти выход из леса пришлось признаться себе в том, что он заблудился. Человечишко ничего не говорил и продолжал идти за ним как ни в чем не бывало. И тут посреди небольшой поляны они его увидели – этого несравненного красавца, одинокого оленя-самца. Он оказался даже гораздо больше, чем Осен себе представлял, – размерами чуть ли не с него самого. Позабыв о том, что он пришел в лес, чтобы убить это животное, он замер, восхищенно его разглядывая. Он даже подумал, что, возможно, стоит оставить его в живых, – он был слишком прекрасен, чтобы окончить жизнь в виде жаркого. Он попятился, намереваясь бесшумно удалиться, но ему не повезло, и он нечаянно наступил на Ансо, испустившего истошный вопль. «Одиночка» повернул голову и увидел обоих. В следующее мгновение он уже галопом несся на них, намереваясь ударить своими мощными рогами, и Осен метнул в него первое копье. К несчастью, он промахнулся. Точно так же он промахнулся, метнув и второе, хотя и расколол оленю один из рогов. В тот день он понял, что целиться в бегущую и неподвижную мишень – совершенно не одно и то же, независимо от ее размеров. Спустя всего несколько секунд он уже падал на землю, сбитый мощными рогами зверя… Но тут он увидел человека, который стоял посреди поляны. Он подобрал одно из копий, в три раза больше его самого, и воткнул его в землю. Он что-то громко кричал, пытаясь привлечь внимание рыжего оленя, и тот в ярости бросился на него. Последним, что увидел Осен, прежде чем потерять сознание, был Ансо, изо всех сил вцепившийся в копье и исчезающий под огромным телом оленя.
