Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)

– А, ну да.

– Потому что хотел сказать мне что-то?

Она снова расправила плечи и напряглась, словно в ожидании удара.

– А-а! Ну да, мне есть что сказать. Точнее, есть одна важная вещь, но я имел в виду другое. – Видя, как она расстроена возникшим непониманием, я честно признался: – Мне хотелось остаться с тобой вдвоем потому… в общем, извини за грубость, но что-то не тянет меня охотиться в присутствии Элинор, – сознался я. – Мне подумалось, что я наверняка хоть как-нибудь да облажаюсь, а Элинор не упустит случая посмеяться надо мной.

Ее глаза широко раскрылись.

– Ты боялся, что Элинор будет смеяться над тобой? И это все?

– Да, все. Твоя очередь, Эдит. А ты что подумала?

Она колебалась.

– Думала, что ты повел себя как джентльмен. И решил накричать на меня, когда мы останемся одни, чтобы этого не видела моя семья.

Я замер. Видимо, замирать мне теперь предстояло каждый раз, когда я чему-нибудь удивлюсь. Оттаял я через секунду.

– Накричать на тебя? – повторил я. – Эдит… а-а, ты про то, что говорила в машине, да? Ты извини, но я…

– «Извини»? Тебе-то за что извиняться, Бо Свон?

Она казалась рассерженной. Злой и красивой. Но я так и не понял, почему она сердится. И пожал плечами.

– Я хотел объяснить тебе сразу, но не смог. Просто не удавалось сосредоточиться…

– Само собой, сосредоточиться ты был не в состоянии!

– Эдит! – Расстояние, разделяющее нас, я преодолел одним стремительным шагом и положил руки ей на плечи. – Ты никогда не узнаешь, о чем я думаю, если будешь постоянно перебивать меня.

Недовольство на ее лице погасло, она старательно попыталась успокоиться. Потом кивнула.

– Так вот… – начал я. – В машине я хотел объяснить, что тебе вовсе незачем извиняться, мне было больно оттого, что ты так расстроилась. Ты ни в чем не виновата…

Она порывалась что-то возразить, но я прижал палец к ее губам.

– Все не так уж плохо, – продолжил я. – Да, голова еще кружится, мне надо обдумать миллион вещей, и, конечно, мне грустно, но я в порядке, Эдит. Рядом с тобой мне всегда хорошо.

Долгую минуту она смотрела на меня. Потом медленно подняла руку и отстранила мой палец от губ. Я не противился.

– Так ты не сердишься на меня за то, что я сделала с тобой? – тихо выговорила она.

– Эдит, ты мне жизнь спасла! Уже в который раз. С какой стати мне сердиться? Потому что ты спасла меня так, а не иначе? А что еще тебе оставалось?

Она выпустила воздух, словно вновь разозлилась.

– Как ты можешь?.. Бо, ты же видишь, что это моя вина. Я не спасла тебе жизнь, а отняла ее у тебя. Чарли… и Рене…

Я снова приложил палец к ее губам и глубоко вздохнул.

– Да. Это тяжело и еще долго будет тяжело. Может, и всегда. Но с какой стати я должен винить в этом тебя? Это же Джосс… убила меня. А ты вернула меня к жизни.

Она увернулась от моей руки.

– Если бы я не втянула тебя в свой мир…

Я рассмеялся, и она посмотрела на меня, как на чокнутого.

– Эдит, если бы ты не втянула меня в свой мир, Чарли и Рене потеряли бы меня еще три месяца назад.

Она нахмурилась, глядя на меня. Было ясно, что соглашаться со мной она не намерена.

– Помнишь, что я говорил, когда ты спасла мне жизнь в Порт-Анджелесе? Второй раз или третий? – Сам я вспомнил с трудом. Вызывать в памяти слова было легче, чем образы. Кажется, я ничего не перепутал. – Так вот… если мне было суждено умереть, Эдит… разве это не самая удивительная смерть из всех возможных?

Она долго смотрела на меня, потом покачала головой.

– Бо, это ты удивительный.

– Сейчас – да, наверное.

– И всегда был.

Я промолчал, но лицо выдало меня. Или просто Эдит слишком хорошо знала его и потратила столько времени, чтобы научиться понимать меня, что сразу уловила недосказанность.

– В чем дело, Бо?

– Просто… Джосс сказала кое-что… – я поморщился.

Эдит сжала зубы.

– Слишком уж много она наговорила, – прошипела она.

– А-а… – Мне вдруг захотелось ударить во что-нибудь кулаком. Но даже ради этого оставлять Эдит не стоило. – Так ты видела запись.

Ее лицо побелело. Стало взбешенным и в то же время измученным.

– Да, видела.

– Но когда? Я не слышал…

– Наушники.

– Лучше бы ты этого не…

Она покачала головой.

– Пришлось. А теперь забудь об этом. Какая ложь не дает тебе покоя? – Последние слова она процедила сквозь зубы.

Мне понадобилась минута.

– Ты не хотела, чтобы я стал вампиром.

– Да, ни в коем случае.

– Значит, это не ложь. И ты так расстроилась… Я понимаю, ты жалела Чарли и мою маму, но меня тревожило, что отчасти это потому, что… в общем, ты не ожидала, что я буду рядом так долго, потому и не готовилась… – Она быстро открыла рот, поэтому я закрыл его всей ладонью. – И если это так, не волнуйся. Если ты захочешь, чтобы я ушел, я согласен. Только объясни, что надо делать, чтобы никто из нас не попал в беду. Я и не надеялся, что ты вечно будешь терпеть меня. Ты, как и я, не выбирала эту судьбу. И я хочу, чтобы ты знала: я хорошо понимаю это.

Она дождалась, когда я уберу руку. Я не спешил, сомневаясь, что мне захочется услышать ее слова.

Зарычав, она показала зубы, но не в улыбке.

– Радуйся, что я тебя не укусила, – заявила она. – В следующий раз только попробуй зажать мне рот, чтобы сказать какую-нибудь глупость – да еще оскорбительную! Укушу!

– Извини.

Она закрыла глаза, обняла меня за талию и положила голову мне на грудь. Я машинально обнял ее. Она запрокинула голову и посмотрела на меня.

– А теперь послушай меня внимательно. Бо. Вот это – что ты теперь со мной, что ты останешься здесь, – все равно, как если бы разом исполнились все мои эгоистичные мечты. Но за все, чего я хочу, заплатить пришлось тебе. Я злюсь на себя, я в себе разочаровалась. И мне нестерпимо хочется воскресить следопыта, чтобы убить ее, и убивать еще, и еще, и еще…

Я не хотела, чтобы ты стал вампиром, – не потому, что ты недостаточно дорог мне, а именно потому, что я дорожу тобой, и ты заслуживаешь большего. Мне хотелось, чтобы ты жил человеческой жизнью, – это то, чего недостает всем нам. Но ты должен знать: если бы речь шла только обо мне, если бы тебе не пришлось заплатить за это, сегодня была бы лучшая ночь в моей жизни. Мне предстоит узнать, что такое вечность в сравнении с веком, и сегодня она впервые показалась мне прекрасной. Благодаря тебе.

Так что больше не смей думать, что ты мне не нужен. Ты всегда будешь нужен мне. Я тебя не заслуживаю, но всегда буду любить тебя. Ясно?

В ее искренности я не сомневался. Каждое слово было чистой правдой.

Я невольно расплылся в широкой усмешке.

– Тогда ладно.

Она улыбнулась в ответ.

– И я так думаю.

– Я хотел сказать кое-что важное: я люблю тебя. И всегда буду любить. Я знал это почти с самого начала. И раз уж все так вышло, думаю, с остальным мы как-нибудь разберемся.

Я обхватил ее лицо ладонями и наклонился, чтобы поцеловать ее. Как и все остальное, поцелуй дался мне очень легко. В нем не было не беспокойства, ни колебаний.

Но странно было ощущать, что сердце не выбивает сумасшедшее ударное соло, а кровь не пульсирует в жилах. Однако что-то пронзало меня, как электрический разряд, все нервы во мне словно ожили. И не просто ожили: казалось, радуется каждая клеточка. Мне хотелось только одного: обнимать Эдит. На ближайшую сотню лет я больше ничего не желал.

Она со смехом высвободилась из моих рук. На этот раз ее смех переполняла радость. Он звучал как музыка.

– Как тебе это удается? – смеялась она. – Ты же новообращенный вампир, но так спокойно обсуждаешь со мной будущее, улыбаешься мне, целуешь меня! А тебе полагается изнывать от жажды, и больше ничего.

– А для меня есть много чего еще, – возразил я. – Но если уж об этом речь, жажда меня действительно мучает.

Она привстала на цыпочки и крепко поцеловала меня.

– Я люблю тебя. Бежим охотиться.

Мы бежали вместе в темноте, которая была совсем не темной, и я ничего не боялся. Я знал, что на охоте мне будет легко – как и во всем остальном.

Эпилог

Событие

– Может, не стоило бы? – спросила она.

– Я должен быть здесь.

– Скажи мне, если станет совсем тяжело.

Я кивнул.

Мы сидели бок о бок на высоте тридцати метров над землей, в самой гуще веток вековой тсуги. Одной рукой я обнимал Эдит, другую она сжимала в своих ладонях. Я чувствовал ее взгляд на своем лице. Встревоженный взгляд.

Ветка под нами покачивалась на ветру.

На расстоянии километров трех от нас вереница машин ехала по Кэлава-Уэй, и у всех горели фары, хотя еще не стемнело. Мы выбрали юго-восточное направление, ветер дул с нашей стороны, – словом, мы сделали все возможное, чтобы не приближаться к людям и не чуять их. С такого расстояния Эдит не могла читать мысли, но это было лишь к лучшему. Я догадывался, о чем думают люди в этой процессии.

Первым ехал катафалк, сразу за ним – знакомая патрульная машина. Мама сидела впереди, рядом с водителем, Фил – на заднем сиденье. Я узнал почти всех, кто сидел в других машинах.