Дженнифер Ли Арментроут - Искушение
– Полностью согласна.
– А теперь послушай меня. Вон в ту комнату без кондиционера сейчас набились сорок пять членов Ордена и треплют языками, что твои старухи. Половина настаивает, что Айви рехнулась, а другая половина орет, что по улицам рыщет старейшина. Трент никому бы ничего не сказал, если бы Айви не дала ему по яйцам. В буквальном смысле.
Я широко раскрыла глаза.
Дэвид сощурился еще сильнее, так что глаза его превратились в щелки.
– Да, об этом я тоже знаю. Он хотел подать на тебя жалобу, и твое счастье, что я терпеть не могу всю эту бумажную канитель и на этой неделе уже вынужден был из-за тебя писать отчет.
– Тебе пришлось писать отчет, потому что в меня стреляли, причем, возможно, старейшина, – отрезала я, опустила руки и обернулась к Рену. Наши взгляды встретились. Вот сейчас самое время повторить то, что он рассказал мне вчера вечером.
Тишина.
Я ждала. Ждала, что он расскажет о том, что сказал мне вчера вечером, когда я заметила стрелявшего в меня эльфа, и Рен не дал мне пойти за ним. Я ждала. Из переговорной, где собрались члены Ордена, донесся взрыв смеха, и я убедила себя, что они смеются не надо мной. Я ждала.
Но Рен ничего не сказал.
С полминуты я рассматривала его профиль, а потом открыла рот: до меня, наконец, дошло. У Рена на скуле заиграл желвак. Время летело. Он не собирался ничего говорить, чтобы хоть как-то меня поддержать. У меня пылали щеки. Я ничего не понимала. Во мне поднялась злость – и еще одно чувство, которое я по-хорошему не должна была бы испытывать. Мне было больно. Ну что за глупость, я же его едва знаю, почему я должна ему верить?
Дэвид поскреб подбородок.
– А ты как раз таки мне нужен. Сейчас закончим этот неприятный разговор, бери ноги в руки – и на собрание. Надо представить тебя остальным членам подразделения, а то еще убьют ненароком. – Дэвид повернулся ко мне. Выражение его лица смягчилось. – Я помню, что до среды снял тебя с дежурства, но лишних людей у меня нет, так что придется тебе показать Рену город. Работать ты не будешь. Если встретите эльфа, Рен с ним сам разберется. А ты будешь его прикрывать и следить, чтобы он не заблудился. Начиная с завтрашнего вечера.
Твою же мать.
– А что, мне нравится, – согласился Рен.
Мать же твою.
Я отступила на шаг, испугавшись, что еще секунда – и я брошусь на них, как бешеная белка.
– Ни за что на свете.
Рен впился в меня взглядом.
– Тебе слова не давали, Айви. И подумай хоть секунду, прежде чем снова что-то сказать, – спокойно ответил Дэвид.
Я сжала кулаки.
– Ну что, подумала? – поинтересовался Дэвид.
Еще как подумала. Дэвид отдал мне прямой приказ, а значит, если я его не выполню, то нарушу правила Ордена. И получу официальное предупреждение. Три предупреждения – и тебя вышвырнут из Ордена, сдерут татуировку и даже лишат защитных чар. Вот такие у нас жесткие правила.
Холли с Эдрианом очень огорчились бы, если бы меня выгнали из Ордена. И Шон тоже. Они за всю жизнь ни разу не ослушались приказа, а я уже однажды провинилась, и им пришлось заплатить за это своей жизнью.
Так что, как бы мне ни было противно, что придется общаться с Реном, в особенности после того, как он меня подставил с этим старейшиной, я не могла предать тех, воспоминание о ком жгло душу. А ослушаться приказа в таком плевом деле значило бы именно предать их память.
– Поняла, – прохрипела я.
Как ни странно, Дэвид вовсе не обрадовался.
– Вот и хорошо. Встретишься с ним здесь завтра в пять. А сегодня можешь идти.
Повисло напряженное молчание. Рен негромко вздохнул.
Одним из самых трудных испытаний, которые выпали мне в жизни, было уйти от Дэвида и Рена, выпрямившись и с гордо поднятой головой, но я выдержала его и даже не оглянулась. Собрав в кучку остатки самолюбия, я поспешила прочь, пока мне еще удавалось держаться.
* * *Пока я открывала дверь в квартиру и складывала очередные посылки с «Амазона» на табуретку в прихожей, мой телефон звякал дважды. Мне не хотелось даже смотреть на него, но я все-таки выудила мобильник из рюкзака и увидела две эсэмэски от Вэл.
«В тебя стрелял старейшина? Думала, это был просто отморозок?» – говорилось в первой.
А во второй: «Позвони-ка ты мне, детка, а то тут народ какую-то пургу гонит».
Мне надо поговорить с Вэл, но сейчас у меня совершенно не было настроения. Так что я написала: «Завтра позвоню» – и испытала настоящее облегчение, когда Вэл ответила: «ОК».
Я со вздохом открыла и закрыла за собой дверь. Телевизор орал децибел на десять громче допустимого: показывали одну из частей «Сумерек» – кажется, «Новолуние». Диня нигде не было видно. Я взяла пульт, убавила звук, положила пульт обратно на старый сундук, служивший мне журнальным столиком, повернулась к дивану и ахнула.
Из-за желтовато-коричневой подушки выглядывала кукла-тролль с ярко-зелеными волосами. На лице куклы цвета солнцезащитного крема застыла широкая улыбка. Кукла была голая.
Иногда Динь так шутил. Расставлял своих дурацких кукол по всему дому, чтобы я их нашла и испугалась. Я схватила куклу и пошла на кухню.
Динь сидел по-турецки на столе перед моим ноутбуком. Я вздохнула. Пароль от ноутбука тоже надо будет поменять. Динь с таким интересом таращился в экран, что не слышал, как я подошла к нему. Я нагнулась и подула на его голую спинку.
Он заорал, взмыл в воздух, трепеща крылышками, описал круг и сжал кулачки у груди, как каратист перед боем. Несмотря на то что вечер у меня явно не задался, я рассмеялась.
Динь скрестил руки на груди и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.
– Ты меня до инфаркта доведешь. Я прямо чувствую. У меня приступ. – Динь прижал ладони к груди и попятился от меня. – О нет. Мне плохо. Я умираю.
Я бросила ему куклу.
– Хватит разбрасывать эти штуки по всему дому. Бесит.
Динь поймал тролля, чуть согнувшись под тяжестью куклы.
– Ничего я не разбрасывал. Я же тебе говорил, они сами. Стоит мне заснуть, как они оживают. Я тут ни при чем.
Я закатила глаза. Потом перевела взгляд на ноутбук.
– А почему у тебя в гостиной идут «Сумерки», а на ноутбуке – «Гарри Поттер»?
– Я провожу исследование. – Динь приземлился у компьютера и поставил куклу на стол. – Важное исследование.
– Ну ладно.
Я подошла к столу и стащила со спины рюкзак.
Динь подлетел ко мне и завис в воздухе рядом.
– Как прошел день, дорогая?
Я слабо улыбнулась, бросила рюкзак на стол и расстегнула его.
– Да так себе.
Динь наклонил голову набок.
– Хочешь об этом поговорить с доктором Динем?
– Я думала, тебе не нравится, что я так тебя называю.
– Не цепляйся к словам.
Я снова рассмеялась.
– Нет, я не хочу об этом говорить. – Я вытащила из рюкзака коробку конфет. – Зато я купила пралине.
Судя по реакции Диня, я достала из рюкзака голых красоток, готовых выполнить все его капризы. Он принялся так оживленно порхать по кухне, что я испугалась, как бы брауни случайно не вылетел в окно. Наконец Динь успокоился, и остаток вечера мы смотрели сперва «Затмение», а потом «Орден Феникса». Уж не знаю, что там за исследование проводил Динь: он отказался об этом говорить. Но я была не против отвлечься, лишь бы не думать о том, что случилось, и не расстраиваться из-за того, что мне предстоит.
В десятом часу меня сморило, как полного лузера, но я съела еще пять конфет и только потом улеглась. В желудке бурчало от передозировки сладостей. Заснуть никак не получалось, и чтобы не думать о случившемся, я взяла с тумбочки потрепанную книжку: это оказался «Любовь вне правил»[9]. В одиннадцатом часу у меня уже слипались глаза. Я отложила роман, выключила свет и перевернулась на бок. Не помню точно, когда заснула, но когда открыла глаза, комнату заливал мягкий свет.
Спустя пару секунд до меня дошло, что в спальне моей всего два светильника. Первый, люстра на потолке, светит куда ярче, а второй, ночник на тумбочке у кровати, я выключила.
Думая, что это Динь снова решил надо мной подшутить и пробрался ко мне в комнату, я перевернулась, уверенная, что увижу на соседней подушке очередную чертову куклу-тролля. Но мое бедро уткнулось во что-то теплое и твердое.
Я замерла. Сердце остановилось.
Там кто-то был. Кто-то куда больше Диня. И этот кто-то пошевелился. Не раздумывая ни секунды, я резко перевернулась на спину и села в кровати.
И испытала настоящее дежавю. Только на этот раз я была не в переулке. Но снова смотрела в эти глаза цвета весенней травы.
Вот же сукин сын.
Глава 5
В голове не укладывалось, что у меня в квартире, в моей спальне на кровати сидит Рен и ухмыляется, так что на щеке его проступает глубокая ямочка.
Может, я сплю?
Рен склонил голову набок, каштановые кудри упали ему на лоб.
– И часто с тобой такое? Сидишь, таращишься и молчишь?
Не-а, не сплю.
