Александр Прозоров - Москва – Врата Демонов
— Кажется, все… — оглянулся молодой волхв. Повесил на шею ремешок с защитными амулетами, снял с сучка заплечный мешок, кинул в него прямо в глине оставшегося со вчерашнего дня зайца, сменную рубаху, бурдюк со щелоком, налил во флягу квас, а остальной, сколько смог, попытался выпить. Перебросил через плечо перевязь с мечом. — Кажется, все. А-а, чуть не забыл!
Хлопнув себя по лбу, Атрамир побежал в огород, прошел вдоль кустарника, снимая силки с лазов на огород. За ночь в них никто не попался — и это было даже хорошо. Не хватало только еще добычу тут свежевать!
Вернувшись к своему жилищу и еще раз осмотревшись, волхв закинул за спину лямки мешка и решительно отправился по огибающей озеро тропе.
Путь до деревни был долгим. Сперва — через густой ельник, обрывающийся прямо в болото. Минувшей зимой Атрамир пытался накидать через него гать, но неудачно, все бревна и хворост ушли в топь. Так что пришлось обходить по чавкающему черному торфяному берегу, перебираться по сваленной давним ураганом сосне через ручей, дальше — опять через ельник, по торчащим голыми мшистыми уступами скалам, от них через очередную приболоченную низину, успевшую за лето подсохнуть, к относительно сухому бору…
Помощь побратима, способного одолеть это расстояние за два сильных взмаха крыльев, волхву бы сейчас не помешала — но у драконов, вестимо, и у самих хлопот полон рот. Война — она ведь для всех, ни один из народов в стороне не оставляет.
К полудню Атрамир, наконец, добрался до непривычно тихой деревни. Меж больших домов и маленьких жилищ стояли молчаливые, растерянные женщины и девушки. Наверное, впервые в жизни они оставались в селении без мужчин и теперь не знали, как поступать. То ли плакать, то ли делами заниматься, то ли девичники затеять, раз уж так случилось. Под их взглядами молодой волхв дошел до ручья, повернул вниз по нему, спустился до запруды.
— Ну, наконец-то! — поднялся ему навстречу многоопытный Избор в броне, украшенной соколиными и совиными перьями, что собирались в узор в виде головы большого голубоглазого ящера. — Шлем не забыл?
— В мешке, — ответил Атрамир. — А чего так тихо, где все?
— Уплыли все еще на рассвете, токмо мы тебя дожидаемся, — огрызнулся старик. — Давай бегом в лодку! На нос садись.
На воде возле берега покачивался широкий берестяной челнок, в котором уже сидели шестеро пареньков в доспехах. На поднятой мачте обвис широкий треугольный парус. Волхв послушно кинул внутрь мешок, забрался сам. Хорошенько толкнув лодку, вождь запрыгнул в нее, уселся на корме.
— С кем война, дядя Избор? — задал Атрамир мучающий его еще с самого рассвета вопрос.
— Знамо, с кем, — вздохнул воин. — Сказывают люди, Врата Демонов открываются. Крови жертвенной в этом году для их запора не нашлось. Кто за воротами живет, тебе ведомо.
— Но ведь это сказка, дядя Избор! — на разные голоса высказались сразу двое мальчишек. — Никаких демонов нет, это просто старая легенда.
— Молитесь небесам, земле и водам, чтобы это оказалось действительно так. — Воин поцеловал висящий на груди «паучий» амулет, путающий крадучие беды. — Ибо, если легенды окажутся верны хоть на малую толику, всех нас ждут озера мук и реки страданий. А пока слушайте и запоминайте! Я самый опытный и умелый воин нашего рода, хоть ныне уж и не самый сильный. Поставлен над вами, глупыми детьми, дабы вы живыми вернулись, но пользу, какую могли, принесли и опыту первого набрались. Слушать меня беспрекословно, и сперва каждое слово исполнять, а лишь потом вопросы глупые задавать! Понятно? А вторым вождем десятка нашего волхв Атрамир является! Долг его не столько драться, сколько увечных да побитых исцелять и из сечи вытаскивать. Вы же ему в том должны стать верными помощниками и ни в чем не перечить! Все ясно?!
— Ясно, дядя Избор… Понятно… — закивали мальчишки.
Атрамир же, столь неожиданно оказавшийся одним из вождей, пусть и младших, расправил плечи.
— Чего распыхтелся, волхв? — неожиданно прикрикнул на него воин. — Сказывал я уже, на полдня от прочих мужчин мы отстали!
— А, сейчас… — спохватился Атрамир, распустил узел мешка, нашарил на дне ласточкино перо.
Взять с собой чародейские зелья он, как назло, не догадался. Однако, по счастью, кое-что осталось в мешке после занятий с альвами.
Поднеся перо к губам, волхв нашептал на него заговор единения с ветрами, затем сдул в рассветную сторону. Увлекаемый дуновением, с берега скатился прохладный плотный поток, туго наполнил парус и помчал легкую лодку по просторному Длинному озеру к начинающейся на противоположной стороне бурной протоке.
Через пару часов путники оказались уже на той стороне, на плечах обнесли пороги, скатились вниз по течению почти до самой Большой воды, преодолели еще одни пороги — и заночевали на песчаном берегу, спасаясь от муравьиных полчищ под защитой нашептанной Атрамиром веревки, для надежности смоченной настоем болиголова. С рассветом же снова спустили лодку на воду и с сильным попутным ветром понеслись на юг…
Еще до темноты они были возле реки Мутной, где застигли два попутных струга, вместе с ними дошли до перекатов, обнесли, переночевали, двинулись дальше. Теперь Атрамиру уже не пришлось заботиться о попутном ветре — его вызывал более опытный волхв попутчиков с восточного берега Большой воды.
У теплого Мутного озера к путникам примкнули еще четыре лодки, возле устья Мсты — еще две, и чем дальше они двигались, тем многолюднее становилась река. Избор даже начал беспокоиться, что в такой толпе маленький отряд просто не углядит своих сородичей. Однако молодой волхв успокоил, пообещал отыскать в любых толпах.
Между тем после волока на Тверцу попутчиков стало чуть не вдвое больше!
— Не верю, — глядя на запруженную лодками реку, покачал головой Атрамир. — Даже если демоны существуют, а Врата действительно способны открыться, разве найдется сила, способная одолеть столь бесчисленную рать?!
— Хватило бы места возле Врат, — отозвался с носа лодки бывалый воин. — Как бы меж родами ссора не началась за само право сразиться с демонами!
Однако Избор тревожился напрасно. Священное поле жертвоприношений на притоке Москвы оказалось обширным и без труда приняло на себя бесчисленные воинские отряды многих сотен родов из самых дальних концов Спасенных Земель. Влажный и низкий берег затапливался каждую весну и был неудобен для проживания — но вместе с тем был ровным, и посему окрест Врат Демонов луг можно было расширять и расширять, хоть на поприще, а хоть даже и на два, до ближних крупных рек и болот.
Здесь, среди бесчисленных лагерей и стоянок, опытный Избор сам отыскал родичей из Рипейского края и влил свой небольшой отряд в общий лагерь, сразу огорчив мальчишек:
— Похоже, место наше будет далеко от алтаря, и демонов на нашу долю не достанется. Старейшины порешили становиться в поле так, как на землях живем. Так что стоять нам на севере самыми крайними. В центре охотники срединные да болотники место себе урвали.
Однако уставшие за долгий многодневный переход подростки его не слышали. Добравшись наконец до цели путешествия и ощутив некое подобие покоя, они быстро попа́дали там, где хватало места вытянуться во весь рост, и вскоре уже спали, забыв даже про ужин. Вожди тревожить новичков не стали — ведь все они были кому младшими братьями, кому племянниками, а кому и детьми. Посему к слабости молодых отнеслись снисходительно. Тем более что наступал ежегодный праздник дня Спасения, и воины в который раз проверяли оружие, доспехи, луки и колчаны, прочее снаряжение, готовясь к битве, в которую на самом деле не очень-то верили.
Однако солнце медленно опускалось к горизонту, неумолимо скрадывая последний из дней, оплаченных невинной кровью.
* * *Рассвет дня Спасения оказался на диво ясным. Безоблачное небо, накрывшее священное поле от края и до края, быстро светлело, одну за другой теряя звезды, и одновременно от своих стоянок один за другим подтягивались ратные отряды, занимая места округ Врат Демонов. Срединные земли не имели ни гор, ни ледников — и потому среди самых ближних воинов не было ни гмуров, ни драконов. Только люди и могучие волоты, что нарядились для битвы в броню из воловьей кожи, натянутой на сплетенные в три слоя из ивовой лозы панцири, и в шлемы из толстого дубового теса. Доски в ладонь толщиной были сшиты прочным сосновым корнем, а вместо подшлемников великаны напихивали себе толстый слой елового лапника. Из оружия у них ничего, кроме тяжелых дубин из цельных деревьев, не имелось.
Человеческие доспехи смотрелись куда красочнее. Тут были и холщовые панцири, стеганые или проложенные войлоком, вымоченные в соляном наговоренном отваре, высушенные и раскрашенные у кого под хищных зверей, у кого под сказочных чудовищ, а у кого — и просто цветами; тут были и плотно облегающие тело кожаные панцири, и броня из нарезанной из лосиных копыт чешуи. Кто-то обходился доспехом простым, кто-то украшал их шкурами или перьями, наклеивал амулеты или усиливал каменными пластинами вокруг шеи и на плечах, делал шлемы, неотличимые от звериных голов, украшал края доспехов когтями.
