Эндрю Фокс - Блюз белого вампира
— Так что будем делать, Престон? Лично я ничего особенного против тебя не имею. Ты можешь выпустить меня отсюда, взять торговлю героином в свои руки и стать новым большим боссом. Или можешь строить из себя доблестного лакея и закончить так же, как твой бывший пахан. — Джулс указал на красное комковатое месиво посреди сада.
Все глаза устремились на вампира в ковбойской шляпе. Тот сдвинул свой головной убор на затылок и потер лоб. Впервые за все время Джулс увидел его глаза. Они были усталыми.
— Можешь идти, толстяк. Забирай отсюда свое дерьмо и выметайся.
Он надавил большую красную кнопку у входной двери в особняк. Откуда-то из туннеля для автомобилей раздался отдаленный грохот. Грохот, который означал, что открылась дверь наружу.
— Только не думай, что для тебя все кончено. Ничего не кончено. Не надейся, что все пойдет по-старому. В этом городе спокойной жизни у тебя уже никогда не будет. Конец тебе, толстяк, понял? Пусть не сегодня ночью. Как-нибудь в следующий раз, когда будешь совсем не готов…
Джулс поднял покрытые копотью пиджак, брюки и ботинки.
— Когда придешь в гости, не забудь захватить чего-нибудь вкусненькое собакам, — сказал он, похлопывая влажные носы. — Имей в виду, что косточкам они предпочитают крылья летучей мыши.
В окружении четвероногих спасителей Джулс подошел к двери из сада и открыл ее. Затем с высоко поднятой головой покинул подземное логово, из которого не надеялся уйти живым, и ни один вампир не посмел преградить ему дорогу.
Несмотря на триумф, какого он даже не думал когда-либо испытать, победу Джулса отравили три слова: «Ничего не кончено».
Глава двадцатая
«Я победил! Победил, слышите?!»
Крик Джулса эхом отразился от кирпичных домов Складского района позади казино. Однако даже отзвук его казался натянутым и притворным. Джулсу следовало ликовать. Или просто радоваться. Или по крайней мере чувствовать облегчение. А ничего подобного он не испытывал. Мэлиса Икса больше не было, но это не могло вернуть Морин. Это не могло вернуть одной-единственной пластинки Кинга Оливера из растаявшей в огне коллекции.
Один из псов, наверное, почувствовал уныние Джулса и мягко ткнулся ему в руку. Во влажном ночном воздухе прикосновение холодного носа к пальцам было приятным. Другой пес попытался приободрить Джулса собственным примером и принялся неистово скакать перед ним и подпрыгивать, толкая передними лапами в грудь и живот.
Теперь у Джулса появилось время разглядеть своих спасителей внимательнее. Неужели это на самом деле его… щенки? Значит, поэтому они показались Джулсу такими знакомыми, когда он встретил их у «Трамвайной остановки»? У всех пятерых на груди и передних лапах были светло-коричневые пятна. Кажется, у его четвероногой подруги из Батон-Ружа имелись такие же отметины. Или нет? Джулс не мог вспомнить точно. Сказать по правде, в ту «ночь любви» он находился далеко не в самом ясном уме и твердой памяти. Однако эти псы-волки пахли так знакомо. Знакомо на подсознательном, интуитивном уровне, а ведь Джулс-волк не раз и не два вдыхал в том переулке приятный ему запах, исходивший от дворняги. Его человеческая сущность могла и не помнить тот аромат, однако глубоко запрятанная волчья помнила наверняка.
С другой стороны, если это его щенки, то как они могли родиться и вырасти так быстро? С поездки Джулса в Батон-Руж едва прошел один месяц. У собак ведь беременность длится дольше, разве нет? Впрочем, тут речь шла не о вполне обычной беременности. Прежде от Джулса никто не залетал — ни обычная женщина, ни вампирша. Кто знает, как происходят такие дела, когда в них замешаны вампиры?
Джулс уселся на ступеньки мастерской по ремонту обуви и стал похлопывать псов по носам и чесать за ушами, в то время как они вылизывали ему лицо. Тут он внезапно понял, что есть еще одно возможное объяснение. Псы-волки совсем не обязательно были его щенками. Может, Дудлбаг только сказал, что уезжает из города, а на самом деле остался где-нибудь неподалеку? Может, он прятался в тени, наблюдая за другом и дожидаясь момента, когда тому понадобится помощь?
Естественно, Дудлбаг не хотел помогать ему как Дудлбаг. Иначе вся его психоболтология про самооценку и уверенность в себе отправилась бы псу под хвост. Дудлбаг мог придумать, как помочь другу по-хитрому. Например, сделать так, чтобы спасение выглядело будто дар самой природы, которая отблагодарила Джулса за его собственный поступок. Ведь Джулс пожалел несчастную, бездомную собаку, накормил ее и согрел своим теплом. Его карма совершила полный оборот, сказал бы Дудлбаг, и месяц спустя природа вернула долг и спасла Джулсу его толстую задницу.
Может быть. А может быть, и нет. Джулс последний раз почесал всех пятерых псов за ушами и встал. Выглядели они, надо признать, как самые настоящие звери. С другой стороны, Дудлбаг был очень талантливым вампиром.
В конце концов, не так уж это важно. Дудлбаг или щенки, он в любом случае создал их в непростую для себя минуту, когда отчаянно нуждался в друге. В этом мире, где некоторые люди умеют превращаться в летучих мышей и предпочитают вкус крови любым деликатесам, много загадок. Возможно, когда-нибудь он узнает правду. А возможно, нет. Ведь за свою долгую жизнь он так и не узнал, откуда взялся самый первый вампир и почему «Новоорлеанские святые» ни разу не выиграли Суперкубка.
Псы несколько раз по-дружески гавкнули на прощание и бросились вниз по пустынной улице. Один за другим они превратились в сгустки тумана и поплыли куда-то на запад. В сторону Батон-Ружа. Или Калифорнии.
— Пока, ребята! — закричал Джулс им вслед, махая рукой. — Если вы Дудлбаг, то спасибо. Если не Дудлбаг, то все равно спасибо. Когда встретимся в следующий раз, с меня печенье.
Джулс отправился вверх по Чопитула-стрит туда, где припарковал «кадиллак». Он опять остался один, и груз одиночества снова опустился ему на плечи. «Ничего не кончено». Эти три слова будто преследовали Джулса и издевались над ним. Он не хотел целую вечность бороться за территорию. Единственное, о чем он мечтал, это чтобы все вернулось на свои места. Чтобы он опять мог спокойно выпить чашечку кофе в любимом ресторанчике. Чтобы снова имел возможность послушать чистоголосые кларнеты новоорлеанских джаз-бандов, не оглядываясь то и дело через плечо. Или съесть тарелку красных бобов с копчеными колбасками и жареной форелью… Хотя последнее — это уже перебор, но мог ведь он немного помечтать, разве нет?
Из темного фойе ресторана «Кенгуру Вика» появилась и выступила на тротуар огромная круглая фигура — не кенгуру, а женщины. Очень знакомой женщины.
— Привет герою-победителю, — сказала она.
Джулс узнал Веронику.
— Как же ты был великолепен, дорогой! Я следила за схваткой из нашего центра управления. Точнее, слушала. Когда Мэлис строил свое подземное поместье, компании-подрядчики установили там по нашему заказу «жучки». Ах если бы ты не убежал от меня тогда, в последний раз! Я ведь говорила, что помогу тебе справиться с темнокожими вампирами! Но нет же! Обязательно надо было состроить из себя большого дурачка и сделать все самостоятельно.
Джулс содрогнулся и крепко зажмурил глаза. Неужели это правда? Если бы он не сбежал тогда от Вероники, он мог бы разобраться с Мэлисом на несколько ночей раньше? Мог бы разделаться с ним до того, как погиб док Ландрю. До того как… до того как Морин…
Он почувствовал, что Вероника взяла его за руку и игриво ее стиснула.
— Хотя никакого значения это теперь не имеет. Ты превосходно справился! Я с самого начала поняла, что именно ты — та лошадь, на которую нам надо ставить! Мои начальнички все никак решить не могли, пока не увидели наконец твои «решительные действия». Поэтому я тебе и помогла.
Джулс открыл глаза.
— Помогла? Как ты мне помогла?
Он заметил, что щеки ее слегка покраснели.
— Надеюсь, ты не против, дорогой… Я тебя чуть-чуть подтолкнула. Ты все мялся и мялся, и я… в общем, я никак понять не могла: то ли ты драться собираешься, то ли в Аргентину бежать. Вот я и подумала, что надо дать тебе вескую причину сделать верный выбор.
— Какую… какую еще причину?
— Ну-у-у… — Пухлое личико Вероники приобрело выражение проказливой невинности Шерли Темпл.[35] — Короче говоря, я всего-навсего сходила к Мэлису Иксу и сказала, будто Морин его предала, чтобы помочь тебе. Я думала, может, он наподдаст ей немного, совсем капельку, чтобы ты разозлился как следует и выработал нужное количество тестостерона, понимаешь? И мой план сработал! То есть Мэлис-дурачина, конечно, малость перестарался, но самое главное, что ты смог за себя постоять! Ты их всех сделал, радость моя! Ты — мой чемпион!
Джулс почувствовал, что ладонь его в ручках Вероники становится липкой и холодной. Он скорее предпочел бы засунуть руку кальмару в задницу, чем касаться этой женщины.
