Нэнси Холдер - Антология «Дракула»
Вернувшись в Англию, граф обнаружил, что за время его отсутствия многое изменилось…
Охваченный паникой, Ларри, спотыкаясь и едва не визжа от ужаса, выскочил из старого бомбоубежища в глубине сада. Нависающие ветки лавра потянулись к нему, словно холодные влажные пальцы, и он ударил по ним, отшвырнув в сторону. Ларри судорожно втягивал в себя воздух, а его сердце билось все быстрее.
В следующий миг, к его несказанному облегчению, впереди показался дом, и он ввалился в открытую заднюю дверь — все его тело весом в сто с лишним килограммов тряслось, небритое лицо с тяжелым подбородком приобрело пепельный оттенок. Плетеный стул в углу захламленной кухни тревожно пискнул, когда Ларри упал на него.
Господи, сделай так, чтобы все это почудилось!
Затем он услышал, как заскрипела, медленно открывайся дверь кухни, и вгляделся в полумрак, съеживаясь при виде ссутуленной фигуры, которая вырисовывалась в бледном свете из прихожей.
Господи, не надо!
— Ларри, ты хорошо себя чувствуешь? Ты так тяжело дышал, когда вошел. Ты ведь не…
— Я в порядке! — сипло прошептал он трясущимися губами.
Стоит ему отойти на ярд, как мать уже спрашивает, не заболел ли он, и идет его искать, словно упрямый вурдалак. Она совсем одряхлела, что неудивительно в восемьдесят шесть лет. Он же впустую растратил свои лучшие годы, сидя дома и ухаживая за ней. И все ради паршивого наследства, которого он может и не получить, если умрет раньше ее.
— Возвращайся в гостиную, мама, скоро начнется твоя любимая программа. Я сейчас принесу чай.
«И главное — оставь меня в покое!» — мысленно добавил он.
Ларри услышал, как она шаркает через прихожую обратно. Господи, последние дни у него нет ни минуты покоя. Она уверена, что ему по-прежнему двенадцать, а не пятьдесят два. Но сейчас есть кое-что поважнее, о чем стоит задуматься.
В частности, этот гроб, который стоит в оставшемся с войны бомбоубежище, где Ларри устроил себе темную комнату, поскольку занимается любительской фотографией. Понятное дело, что гроб притащил Джим. Кто еще? Наверняка он. Ларри уже несколько месяцев позволяет Джиму оставлять в бомбоубежище ящики и коробки. Естественно, ненадолго. Выпивку и сигареты, совершившие межконтинентальное путешествие. Условия сделки показались Ларри приемлемыми: сегодня подвал забит под завязку, а завтра пусто. Джим сбывает контрабанду постоянным клиентам — надо полагать, пабам и мелким лавочникам без лицензии. Само собой, мать Ларри понятия ни о чем не имеет и едва ли когда-нибудь узнает. При ее артрите и остеопорозе до бомбоубежища ей никак не доковылять, а если и доковыляет, то ничего не заметит из-за катаракты. На этот счет у Ларри не было опасений.
Каждый раз, получая выручку, Джим оставляет для Ларри конверт на полке у входа. Фунтов двадцать-тридцать, а иногда и сорок. Деньги за предыдущий раз. Хотя сегодня ничего не было.
И что здесь делает чертов гроб? Эта находка не лучшим образом сказалась на его и без того высоком давлении. Ларри заметил гроб, когда зажег свет, после чего сразу бросился наутек. Гроб был не новый, по виду даже старый, будто его переносили уже не первый раз. Вдруг его выкопали где-то на кладбище? Эксгумация. Но нет, конечно… Не может быть, чтобы там лежал покойник. Или может? Ведь Джим не торгует мертвецами. Точно не торгует? При этой мысли Ларри побелел, вспомнив фильм «Руки-ноги за любовь». И содрогнулся.
Затем он догадался, в чем дело, и на него волной нахлынуло облегчение. Джим просто перевозит в гробу контрабандные сигареты. От этой мысли Ларри стало гораздо легче. Ведь гроб — идеальное прикрытие. И на таможне быстрее пропускают скоропортящийся груз. Гроб вызывает минимум подозрений. Открывать его точно никто не захочет! Ларри едва не засмеялся вслух.
И все равно Джим мог бы и предупредить. А то чуть кондрашка не хватила! Может, ему позвонить и узнать наверняка, что в гробу нет ничего ужасного. Нельзя, мать услышит. Пусть ноги и глаза ее подводят, но вот со слухом — полный порядок. Джим наверняка заберет гроб завтра, а в конверте будет дополнительное вознаграждение.
В сгущающихся сумерках Ларри огляделся по сторонам. Он пошел в бомбоубежище за пленкой, которую проявил утром, но с перепугу забыл о ней. А пленка ему нужна — хотелось бы увидеть негативы. Там должна быть пара кадров с осенними пейзажами, которые, вероятно, удастся продать какому-нибудь журналу. Мать всегда давала ему слишком мало денег. Этим она его и держит: «В один прекрасный день, Ларри, ты получишь все, а пока позаботься о мамочке».
Надо вернуться и забрать пленку.
Ларри выглянул из окна в запущенный сад и понял, что еще не так уж темно. Ночью он точно не станет возвращаться в бомбоубежище. Чтобы снять с прищепки пленку, которая висит на веревке у самой двери, хватит и полминуты. И все-таки сердце снова учащенно забилось.
Решайся — сейчас или никогда! Бояться нечего. Совершенно точно.
— Ты точно не заболел, Ларри? — Озабоченный голос матери донесся уже из гостиной.
— Я здоров.
— А куда ты собираешься?
— Всего лишь в убежище за пленкой.
Слух явно компенсировал старухе все угасающие функции.
— Разве нельзя подождать до утра?
— Нет, мне срочно нужна эта пленка. — Ларри с грохотом захлопнул заднюю дверь.
Сумерки уже сгустились, минут через десять-пятнадцать совсем стемнеет. Лавровые ветки снова потянулись к Ларри, словно желая силой затащить его в бомбоубежище. Он дернулся, шлепнул по ним, оступился на кочке и едва не упал.
— Черт! — Ларри выразил этим громким криком весь свой страх и отчаяние, как только снова твердо встал на ноги. Чтоб Джиму пусто было! Додумался притащить ко мне гроб! Мог бы для начала спросить, хотя бы из вежливости. Протяни ему палец, так он всю руку отхватит!
Ларри был уверен, что, убегая, оставил дверь нараспашку. Однако сейчас она была закрыта. Засов сидел плотно, его пришлось с силой отодвигать. Выходя из скобы, он звякнул, и дверь со скрипом открылась. Внутри стояла кромешная тьма, хотя Ларри не помнил, чтобы выключал свет. Но, вероятно, выключил. Он сомневался, готовый передумать: сегодня можно запросто обойтись без пленки, забрать завтра. Но раз уж все равно пришел…
Ларри вдруг окаменел от слабого шороха: кто-то расхаживает в недрах убежища времен Второй мировой войны! Во рту у него пересохло, сердце стучало как бешеное, в висках пульсировало. В бомбоубежище гадко пахло: затхлостью, плесенью… и чем-то еще, не вполне понятным, будто сырой землей. С другой стороны, бомбоубежище находится под землей, ничего удивительного.
Определенно кто-то ходит. Может, крысы? По спине пробежали мурашки — Ларри ненавидел крыс. Однажды он видел здесь крысу. Но это что-то большое и тяжелое. Скорее всего, Джим явился за своим незаконным товаром. Что ж, по крайней мере, он сегодня же от него избавится.
— Джим? — Ларри с трудом узнал собственный голос. Имя отдалось эхом от стен замкнутого пространства и вернулось обратно.
Ответа не последовало. Только звук мягких шагов. Ларри пытался увидеть, что происходит в недрах убежища, но было слишком темно. В следующий миг пришла неожиданная мысль, которая была в чем-то даже утешительна. Может, у Джима в такой нестандартной упаковке что-то противозаконное, например наркотики, и он не хочет, чтобы Ларри увидел. К тому же товар здесь всего на одну ночь. Наверное, Джим надеялся сразу его увезти, чтобы не пришлось платить лишний раз за постой.
— Это ты, Джим?
Кто бы там ни был, он тяжко вздохнул, сделал глубокий вдох и с шипением выдохнул. Ларри едва снова не бросился бежать. В доме он запрет на ключи и засовы все двери, как всегда делает с наступлением темноты.
Но сейчас он остался на месте. Возможно, мысль о деньгах, которых Джим не оставит, если решит, будто товар не заметили, удержала Ларри от бегства. Или он был просто не в силах бежать от потрясения. В чем бы ни состояла причина, Ларри вытянул перед собой дрожащую руку, нащупал покрытый ржавчиной и кружевами паутины рубильник и включил свет.
На мгновение его ослепила голая лампочка, и он отвернулся, дожидаясь, пока глаза привыкнут к яркому свету. А в следующий миг изо рта вырвался невнятный вопль, и он уставился прямо перед собой.
Посреди небольшого, выложенного кирпичом помещения стоял мужчина. Его темный силуэт резко выделялся на фоне грязной беленой стены. И это был не Джим! Незнакомец гораздо выше контрабандиста — наверное, в нем шесть футов с лишним. С его плеч спадала какая-то накидка. Возможно, свободного покроя пальто или старомодный плащ. Волосы, подернутые сединой, были зачесаны со лба назад.
Рассмотрев лицо незнакомца, Ларри ощутил новый прилив ужаса. Щеки чужака глубоко ввалились, а рот был такой яркий, словно обведен губной помадой. Крепкие белоснежные зубы поблескивали в улыбке или оскале — подобрать верное определение было непросто. Однако больше всего пугали глаза — два красных огонька, которые словно впились в Ларри, проникая в его самые сокровенные мысли. Он сглотнул комок в горле. Теперь действительно пора спасаться бегством, если бы не ноги, которые вдруг стали ватными. Ларри уже сомневался, сможет ли сделать хотя бы один шаг. Он схватился за полку, чтобы не упасть. Боже, какой же он дурак, что вернулся сюда!
