Непроявленные пленки (ЛП) - Харди Камрин
— Думаешь? — спросил Бернард, взъерошив волосы и стряхивая крошечные капельки воды.
— Да, у тебя черты лица стали более... точёными.
Бернард улыбнулся. Казалось, что прогулка в одиночестве приободрила его. А может, настроение поднял сахар в газированной воде. Но в целом, Юэн ощущал, что Бернард потихоньку приходил в норму. Пару дней назад он был раздражительным и потерянным, а сейчас чувствует себя лучше. Синяки под глазами не такие глубокие, и в самих глазах появился живой блеск. Правда, зная Бернарда, Юэн понимал, что, возможно, это не надолго. Настроение у фотографа было переменчивым. Он мог отпускать иронические замечания и смеяться от каких-нибудь глупых шуток, а через пару часов уже сидеть молча, сосредоточившись на своих мыслях. И если наступали такие моменты, как сейчас, когда Бернард улыбался, Юэну становилось на душе теплее от того, что парень не замыкался в себе. Это было похоже на солнечные дни в Сент-Брине — приятно и желанно, потому что редко, но если погода хмурая — ничего не поделаешь.
Юэн сделал несколько глотков из банки. От газированной воды защипало нос и заслезились глаза.
— Не могу поверить, что ты на него лёг, — сокрушённо покачав головой, сказал вдруг Бернард. — Чилтон столько мертвецов на нём вскрыл...
— Подожди-ка, — протянул Юэн, крепче сжимая банку с газировкой. — Ты говорил, что он просто перемещал на ней мертвецов. В мешках!
— Я так говорил? — сказал Бернард, виновато улыбнувшись. — Наверное, перепутал. Это же самый настоящий стол для вскрытий. Да, точно, помню, именно на нём работал Чилтон, пока не приобрёл другой. Этот он как-то неудачно несколько раз залил кровью, еле отмыл. Наверное, поэтому он так скрипит — кровь попала в механизм колёс.
Расплескав содовую, Юэн вскочил с каталки, которая, пронзительно лязгнув, откатилась. Бернард отшатнулся, чтобы не попасть под брызги сладкой воды.
— Меня сейчас стошнит, — предупредил Юэн, чувствуя, как пальцы неприятно липли к алюминиевой банке. В воздухе запахло сладко-цитрусовыми нотками.
— Сам будешь убирать. Заодно полы во всей студии протрёшь. Твоя любимая швабра тебя уже заждалась.
— Тогда я придержу свои рвотные позывы, — стратегически отметил Юэн. — О, нет, и ты зачем-то поставил туда еду, — взмолился он, жалобно посмотрев на ухмыляющегося Бернарда, и грустно улыбнулся. — Скажи, что ты пошутил про стол для вскрытий.
Бернард сделал серьёзный, задумчивый вид.
— Может быть, да, а, может быть, нет. Я не уверен, в каких целях использовал Чилтон эту штуку. Но ты забавно с неё соскочил, — сказал он и прислонил банку ко рту, однако чуть не поперхнулся, когда поймал суровый взгляд Юэна. — Ладно, это похоже на обыкновенную медицинскую каталку для пациентов. Как в больницах, — примирительно сказал он. — Но для вскрытий тоже подходит. Я так думаю. Материал позволяет.
— У тебя здесь можно где-нибудь помыться? — спросил Юэн.
— На улице идёт мелкий дождь, так что, в теории да.
Юэн вздохнул.
— Будем надеяться, никаких частичек мертвецов на поверхности не осталось.
— Об этом надо было думать до того, как ты туда лёг.
— Я всегда сначала делаю, потом думаю.
— Иногда стоит отходить от привычного плана.
Юэн смотрел на Бернарда, наигранно устало прикрыв веки. Фотограф старался смотреть в ответ сурово и серьёзно, но его выдавали светящиеся смехом глаза и приподнятые уголки губ.
Они одновременно громко засмеялись, и Юэн пролил ещё содовой. Во всей этой ситуации было что-то жуткое и мрачное, но почему-то сейчас, возможно, после того как они оба постепенно начали отходить от недавних событий, над смертью и над всем, что как-то с ней связано, хотелось посмеяться. Хотелось сделать смерть не такой страшной и травмирующей. Юэн понимал, что он сам, может, и не сильно в этом нуждался, но какая-то эмоциональная встряска Бернарду была просто необходима. Фотограф наверняка чувствовал это сам, поэтому и начал шутить про стол для вскрытий. Юэн просто подхватил шутку и подыграл ему.
— Слушай, Берн, мне нужно уйти по делам, — сказал Юэн.
Бернард, поджав и облизнув губы, как-то растерянно обвёл взглядом пространство вокруг: стеллажи с коробками, старые столы и тумбы, медицинскую каталку и прочий хлам. Может быть, он планировал сегодня особенно ударно поработать над наведением порядка, но теперь ему придётся перестроить свои планы.
— Иди, — просто сказал Бернард, пожав плечами. — Могу подвезти.
— Нет, не надо.
— Будешь заходить домой?
— Буду, — кивнул Юэн. — То есть нет. Не к нам домой, — затараторил он, отрицательно замотал головой и замахал руками. Содовая в банке тихо зашипела. — Я сказал «к нам»? Я имел в виду к себе...
— Я понял, — усмехнувшись, перебил его Бернард. — Передавай привет Джи. Я буду дома, если что, звони. На всякий случай оставлю незапертой заднюю дверь.
Потеряв напарника и соответственно всякий интерес к хламу в клетке-аквариуме, Бернард переместился за рабочий стол. Как и предполагалось, копаться в пыли в одиночестве он не захотел. Наверняка будет до вечера сидеть за заказами или закроется в тёмной комнате. Вообще-то, Юэн был не против составить ему компанию в проявочной. Наблюдать за фотографом, за тем, как он умело обращается с аппаратурой и плёнками — интересно. Бернард выглядел умиротворённо в моменты, когда вымачивал фотографии в кюветах с растворами или когда просматривал негативы. Может, прошло и не так много времени с тех пор, как они вместе проявляли фотографии, но Юэн даже успел соскучиться по этому занятному времяпрепровождению. А ещё он хотел как-нибудь сам попробовать проявить плёнку в полной темноте. Под руководством мастера, конечно.
Уже толкнув дверь студии, Юэн обернулся и спросил:
— Слушай, это ведь точно не стол для вскрытий?
***
Юэн передвигался быстрым шагом, что для прохожих, вероятно, казалось больше похоже на лёгкую пробежку. Он опаздывал. Осознал это, только когда хмурый и холодный прямоугольник похоронного бюро оказался за спиной. Заболтался с Бернардом. Сначала там, пока сидел на каталке, потом после, когда фотограф уселся за рабочий стол, а Юэн стоял перед ним, то и дело оттягивая края ветровки, и болтал о какой-то ерунде. Так и ладно бы, но Берн отзывался на всю эту ерунду, пытаясь попутно работать. Таким нехитрым образом куда-то утекло полчаса, пока Бернард со словами «иди уже» не кинул в Юэна скомканную бумажку, и теперь Юэн старался нагнать время.
Зайдя в дом и огласив своё прибытие, он резво сбросил кроссовки и снял ветровку. У лестницы в него врезалась и вцепилась, не давая проходу, радостная Джи.
— А я думал, ты в школе, — сказал Юэн, потрепав сестру по голове.
— Нас сегодня раньше отпустили, потому что один из учителей заболел и ему не нашли замену.
— Как там твой дружок Ник? — спросил Юэн. Он знал, что Джи в ближайшее время от него не отлипнет, но всё-таки предпринял попытки хотя бы немного двинуться в сторону лестницы. Не получилось. — Вернулся из тёплых стран? Должно быть, загорелый и бородатый, впрочем, как и все десятилетние мальчишки после летних каникул.
Джи засмеялась и чуть ослабила хватку.
— Вернулся, загорелый, но без бороды.
— Какая жалость.
— А почему я никогда не видела твоей бороды? — задумчиво произнесла Джинджер, нахмурив свои маленькие аккуратные бровки.
— Я отношусь к числу тех избранных представителей мужского пола, у которых нет растительности на лице.
— Зачем тогда тебе бритвенные принадлежности?
— Это чтобы меня не заподозрили. Быть особенным, знаешь ли, тяжело. Слишком пристальное внимание и большая ответственность.
— Но я видела, как ты бреешься! Редко, но всё же!
— Это лишь означает, что моя маскировка идеальна.
Джи снова засмеялась и усилила хватку. На второй этаж теперь точно не пробраться.
— Кстати, Берни передавал тебе «привет».
— Хорошо, — широко улыбнулась Джи и отлипла. — Тогда тоже передай ему от меня «привет».
