Татьяна Шубина - Поединок во мраке
— Стоит слинять, как у твоей девушки сразу свои друзья и своя жизнь? — понимающе подмигнул лысый толстяк.
Когда аппарат и в третий, и в пятый раз выдал короткие гудки, Андрей набрал номер вахты, где дежурила мать. Но и там никто не отвечал. Еще дважды он попадал не туда, а потом телефонная карта кончилась.
Андрей вернулся в палату злой и стал быстро прикидывать:
«Свалиться туда эта дура не могла. Там все заблокировано, даже если б свалилась, то вторая линия просто вырубила бы питание».
Но что бы он себе ни внушал, все равно понимал, что с безнадзорной племянницей надо связаться в любом случае.
С тех пор как у Горбушина появился туннель в этот ужастик, он стал по-настоящему психованным — так ему хотелось прорваться к системам, взломать и перестроить их. Но для этого сначала их надо было изучить, а он еще не совсем разобрался с этим измерением.
Самые честолюбивые и отважные планы Андрея слились воедино, обещая опасные и захватывающие приключения. Это тебе не «25 уровней» плюс пара секреток, «16 разновидностей врагов» и тому подобное детство. Тут ставка — жизнь. Дело пахло риском, Великим Риском, которому он собирался подвергнуть себя, но никак не своих близких.
То, что в бешеное пространство накануне Затмения свалился «человек абсолютус» знало все тартарары.
Внесистемник по нелепому стечению обстоятельств проник в многомерную зону, что само по себе опасно для всей системы из-за энергетического дисбаланса. Повезло еще, что поле его оказалось в пределах блок-стопа: от тюф до тюф, от сеф до сеф.
Бешеное пространство — дочерняя организация тартарары — ведало вопросами земного детства и юношества. Задолго до рождения человека там дотошно просчитывали его жизнь и с помощью великолепного информационного банка выясняли, кто этот будущий ребенок, откуда ведет свою родословную и чего от него следует ожидать.
Рождения Димы Сверчкова в бешеном пространстве очень боялись. Сколько сил потратили, путая и расплетая нити судьбы! Однако те, кто эти нити оберегал, оказались сильнее.
Чего только не делали, чтобы объект пропал в роддоме, заболел в яслях, разбился на лыжах, не прочел в нужное время нужную книгу, но оказалось, что все усилия были растрачены впустую. Да вот хотя бы такой случай.
Заболела учительница первого класса. В тот же день вместо нее на урок пришел клон бешеного пространства. Конечно, никто об этом и не догадывался.
— Кто дежурный? — строго спросила лжеучительница.
Димка Сверчков поднялся.
— Возьми палку и закрой форточку.
Клон зорко следил за тем, как мальчик неуверенно потыкал палкой форточку. Та зашаталась.
— Мало каши ел, Сверчков! — язвительно бросила «учительница», и первоклашки дружно рассмеялись.
Димка со всей силы толкнул форточку. А она, вместо того чтобы закрыться, сорвалась с петли и (о, ужас!) обрушилась прямо на «учительницу».
Все стали кашлять и чихать от едкого дыма, и никто из детей так и не мог потом объяснить, куда исчезла «учительница». Мгновением позже на дерево возле окна села громадная ворона и, выгибая спину, угрожающе закаркала. Сверчкову показалось, что птица ругается и злобно смотрит прямо ему в глаза.
В тот день те, кто следил за объектом, убедились, что покровители Сверчка, увы, не дремлют и так просто его не сдадут.
Но в бешеном пространстве к трудностям было не привыкать — на всех его бланках и значках был выбит лозунг: «Однажды объект проспит!».
О Гале же здесь знать не знали, ведать не ведали, на нее даже не было заведено отдельное дело.
Оргтехника зависала и перегревалась, выясняя личность девочки и прослеживая ход ее духовной субстанции с начала начал, (а это миллиарды лет!), чтобы на основе этих данных выяснить будущее.
Сам высочайше соизволил повелеть, чтобы Акульку и Вампирюку допросили с пристрастием. Толку от этого оказалось мало.
Ведьма выла леденящим голосом, рвала на себе волосы и причитала: «Не виноватая я». А вампир держал в когтях выбитый клык, обтирал окровавленные руки о когда-то накрахмаленную манишку и цедил:
— Вы не имеете права говорить со мной в таком тоне, я — граф. Я — творение тонкое, искусное и искусственное.
— Какое бескадрие! Какое бес-кадрие! — Черный Хозяин впадал в ярость.
После допроса Акульку и Вампирюку за профнепригодность сослали муляжами в один из музеев средневековья. Самое ужасное, что попали они в комнату с высокими стрельчатыми окнами. Солнце там светит с раннего утра и до позднего вечера. Для них это — вечное мучение. Туристы общипывают одежду несчастных, дети украдкой суют в рот Вампирюке жвачки, бросают скомканные бумажки и пытаются расшатать последний клык.
И нет такого дня, чтобы какое-нибудь земное дитя, не задало вопроса:
— А почему у дяди нет зубика?
Кто засмеялся, пусть тотчас же оглянется. В високосные годы в дни Солнечных затмений, выпадающих на летнее и зимнее солнцестояние, Ведьма и Вампирюка расправляют затекшие косточки. Один из смотрителей музея уже пропал без вести, а директор стал подозрительно бледным и предпочитает прогулки в больших группах экскурсантов.
— Посмотрите сюда, у нас прекрасное темное холодное подземелье, — говорит он. — Камни в нем много веков не видели света. Что за скелеты на стенах! Судя по одежде и оружию, это останки самых знатных рыцарей…
Может, найдется читатель, который скажет: «Не пойму, это уже было или только будет? Галя-то торчит на краю бездны, а эти двое преспокойненько киснут в музее?»
Попадете в самую точку. Заскочить этак лет на сто — двести назад для деятелей бешеного пространства ничего не стоит. А вот в будущее они прорваться не могут, если только им не помогают…
Галя стояла над бездной и с замиранием сердца слушала, как за ее спиной по черным ступеням спускается скрипучий костыль. Впереди была пропасть, сзади надвигался ужасающий стук. Бездна дышала ей в лицо. Чернота пропасти была гуще и страшнее, чем-то, что принято считать тьмой, но еще больше пугал неведомый обладатель скрипучего костыля. Опять мелькнула мысль: «Как было бы здорово, если бы все прекратилось навсегда!»
Под ногой закачался невидимый камень, девочка почувствовала, что теряет равновесие, и изо всех сил замахала руками, но камень соскользнул и потянул ее за собой.
— Нет, нет, нет! — крик Гали был обреченным и беззвучным.
Девочка летела вниз по бешеному пространству и искривляла его, раскачивая, как лодку. Понятно, что эта «лодка» была о-очень большая и Галя со своим полем от тюф до тюф катаклизма не вызывала.
Наверное, поэтому, ее оставили закукуливаться-замумуливаться в отстойнике грехов, и на какое-то время о ней забыли.
Бригадирус был занят. Он подготовил к выпуску на уровне высочайших современных технозавозов группу новоклонов и давал им последние наставления.
— Выс не старохламс, гобли — ведьмы — тролли — упыри, выс новило и гордило. Для вас нетус секретусов, но многое из тогос, чем вас забивамс, вы забывамс. Но есть не кой-каковый, а принципус-пупус: этос кучкованиес стаис — мы самее, мы новее, мы крутее.
Новоклоны хором грянули.
— Ктос внес, тогос заколпоковать и нуллифицировать, ему травеж и непустеж. Хлавное тусуйсь!
Бригадирус сам был из новоклонов и считал, что давно пора все переворотить, Самого сместить, а старохламс заменить новоклонами. Сам за Бригадирусом постоянно следил, но, чувствуя в себе тартарарскую силу, инакомыслие поощрял — для оживления конкуренции. Правда, сейчас было не то время, чтобы терпеть, и он не потерпел.
— У нас тут зона отдыха?! Почему внесистемник искривляет пространство и вносит заразу? — от жуткого голоса заискрило-затрясло-закоротило.
Бригадирус глянул на внутренний экран и задрожал — внесистемница Галя проникла на полосу отчуждения у Перехода.
— Выс из новоклоновс? — передразнил Бригадируса Сам.
Он создал энергетический кулак и потряс проштрафившегося. Еще — немного и тот бы исчез, но Сам смилостивился.
— Немедленно уничтожить, — приказал он. — Душу и сердце сюда!
Из тьмы возник палец, на котором багровым огнем сверкал черный камень. И палец этот ткнул Бригадируса.
— Ша-а-го-ом маршс!
Глава 8
В тот вечер на земле
Димка проводил Стефанию и не спеша побрел домой. Настроение у него было смурное. Крутились разные мысли: что-то ему во всей этой истории не нравилось. С чего это вдруг незнакомый песик набросился на Стефанию? Вспомнилось, как злобно и яростно в этот миг сверкнули ее глаза. А как она поддала ногой урну!
Снег идти перестал. Теперь вокруг капало, текло, хлюпало, погодка была еще та. И вдруг из-за фонарного столба, раздуваясь и разевая пасть, выползло нечто черное и стремительно помчалось на Сверчка. Не успел тот сообразить, что произошло, как страшилище налепилось ему на лицо и застило глаза. Димка беспомощно заскреб по лицу пальцами, закачался, попятился, но, к своему счастью, не упал.
