Нэнси Холдер - Антология «Дракула»
Князь не мог напасть на своего обвинителя и со злостью выплюнул:
— Как вы смеете…
— Смею! — ответил немец. — Потому что ваш акцент выдает в вас славянина, а если так, вы следующие после вырождающейся расы евреев. Хотя должен признать, вы обладаете определенной личностной силой и можете внести неоценимый вклад в развитие Института.
В коридоре раздались выстрелы. Замок отлетел в сторону, и дверь с грохотом открылась. Князь схватил первого ворвавшегося внутрь охранника и разорвал ему горло.
Нацист, объятый сладостным ужасом, наблюдал за ним:
— Кто вы?
Князь отбросил обескровленное им тело солдата в сторону и вышел в коридор.
— Я, — ответил он, — твой ночной кошмар.
С этими словами он обернулся крылатым порождением тьмы и оставил это проклятое место.
Через три года война закончилась, и все ужасы, происходившие за закрытыми дверями немецких лабораторий, были обнародованы. В одной газете он увидел фотографию сбежавшего военного преступника. Он узнал его, припомнив события той ночи, привлекательные, но незапоминающиеся черты лица, щербину между передними зубами, медаль в форме свастики на груди (самое извращенное изображение великого символа креста, которое только можно себе представить). Теперь этого монстра звали доктор Йозеф Менгеле.
Менгеле сбежал, но князю, нестареющему и бессмертному, повезло в меньшей степени. Он безжалостно насмехался над тем, что Менгеле пытался создать в месте, известном как Освенцим.
Она покинула его прошлой ночью, как только назвала свое имя. Сегодня она вернулась. Джексон оторвался от дешевого романа в мягкой обложке, который читал все это время, и без малейшего удивления посмотрел на нее.
Девушка взглянула на книгу и усмехнулась:
— Несомненно, вы мне поверили.
Он захлопнул книгу и, барабаня пальцами по обложке, спросил:
— А вы знаете, что в этой книге Люси умирает?
Она вновь улыбнулась и присела на край стола рядом с ним, положив ногу на ногу, так что иногда невзначай касалась его бедра.
— Пронзенная в сердце. О!
— Значит, вы другая Люси?
— Да нет, что вы, — начала она, — но эта книга… забавное собрание полуправдивых легенд. В лучшем случае выдумки и сказки Викторианской эпохи.
Он молчал. Помедлив секунду, она продолжила:
— В книге сказано, что у меня было три воздыхателя. Очень лестно, но не совсем верно. Был только один, и его звали Брэм Стокер.
Джексон удивленно моргнул:
— Стокер?
— Да. Той ночью он был в склепе вместе с этим ужасным стариком, Ван Хелсингом… Брэм попросил профессора подняться наверх и дать ему время побыть одному. Профессор ушел, а Брэм занес над моим телом кол… и не смог этого сделать. Он был малодушным, мой дорогой Брэм. Лежа беспомощно в гробу, я слышала, как он уверял профессора, что дело сделано.
— И Ван Хелсинг поверил ему?
— Нет. Я уверена, он хотел вернуться и самолично убить меня, но позже, когда будет покончено с графом. К сожалению, профессор не выжил в этой схватке.
— Дракула убил его?
— У него не было такой возможности — сердечный приступ забрал жизнь профессора.
Джексон задумался, а потом спросил:
— Для чего тогда Стокер так сильно исказил правду?
— Разве не ясно? Истинная причина, по которой Брэм начал писать эту необычную книгу, — желание полностью снять с себя вину.
— Итак, Дракула выпил вашу кровь, и вы стали такой же, как он.
— Не все так просто, детектив, уверяю вас. Он осушил мое тело почти до последней капли. Я была на краю гибели, когда он заставил меня испить его крови. Нет необходимости волноваться обо всех его жертвах — они не вернутся к жизни, пока он не переродит их. Но, честно говоря, вампиры не любят соперничества.
— Но он помог переродиться вам!
— Да, — вздохнула она, и Джексон впервые заметил, что за иронической усмешкой скрываются иные чувства. — Я думаю, он любил меня.
Джексон пристально посмотрел на нее, скользнул взглядом по стройным ногам, до колен закрытым мягкими складками шелковой юбки, усилием воли заставил себя поднять глаза и встретиться с ее внимательным, изучающим взглядом.
— В книге сказано, что вы питались детьми.
Она отвернулась, охваченная стыдом, чему полицейский был немало удивлен.
— Да… Но вы должны понять меня. Став новорожденным вампиром, я была предоставлена самой себе, брошена в новую неведомую жизнь, словно в омут, без наставника, который бы направлял и учил меня. Дракула в то время не мог мне помочь, его преследовали и никак не хотели оставить в покое. Правда, по прошествии времени он вернулся. Разочарованный в Мине, он поспешил ко мне. Научил меня правильно использовать новый дар, заставил вспомнить, кем я была. Мы поехали в Лондон, даже стали вхожи в высшие круги общества… Потом он внезапно уехал — устал от людей и шума больших городов. Он тосковал по дому. Поэтому он уехал, а я осталась. С тех пор мы не встречались.
— Почему вы считаете, что за всем этим… — Джексон показал на отчеты, лежавшие перед ним на столе, — стоит он?
— Я видела его два месяца назад. — Она заговорила, но слова ее были едва слышны. — Должно быть, он узнал из газет, что я вышла замуж за Дэвида. Однажды ночью он появился за окнами моей спальни. Я видела смутные очертания его фигуры, парящей над землей, он просто… смотрел на меня. Не вошел, не заговорил. Через несколько минут его фигура растаяла в ночном сумраке. Он выглядел совершенно потерянным.
Джексон подождал, пока она снова посмотрит ему в глаза, и произнес:
— Даже если это он… Чего вы хотите? Думаете, что сможете спасти его?
— О нет, детектив. Я хочу, чтобы вы помогли мне убить его.
И прежде чем Джексон сумел что-то ответить, она склонилась к нему, скользнув рукой вниз по его плечу:
— Почему вы не женаты, детектив Джексон?
Он дернулся от ее прикосновения:
— Кто вам сказал?
Она спокойно взяла его левую руку и задержала в своих руках:
— У вас нет кольца.
Он был вынужден согласиться:
— Допустим, я не женат, но вы замужем.
Неуловимым движением она выдернула его со стула и обвила руками за талию:
— В этом столетии я была замужем восемь раз. Брак — удобное прикрытие тому образу жизни, который я вынуждена вести, и неплохой способ иметь стабильный доход.
— И это все? — спросил он, в то время как ее руки уже нежно скользили по его спине.
— Могу добавить… что ищу удовольствия повсюду.
Через несколько секунд, когда ее острые зубы легко вонзились в пульсирующую на шее сонную артерию, Джексон испытал неведомое до сих пор блаженство и наслаждение.
И вновь восход солнца… и снова закат…
Несмотря на то что накануне ночью он насытился, полностью осушив тела двух людей, его вновь нестерпимо мучил голод. Возможно, все дело было в наркотиках, которые попали в него вместе с кровью юных наркоманов прошлой ночью, а быть может, сама человеческая кровь стала для него наркотиком. Только когда он вбирал в себя эту сладковатую питательную жидкость, картины прошлого исчезали из памяти и он мог спокойно отдыхать.
Он оставил свое убежище, отдавшись во власть подхватившего его ночного ветра.
Окно третьего этажа в отеле, расположенном в центре города, одном из тех, куда согласно правительственной жилищной программе перечисляется четыреста долларов за ночь, чтобы нуждающиеся могли укрыться за этими стенами.
Он вошел внутрь. В первой комнате на раскладушках спали двое пьяных мужчин. Беззвучно покончив с ними, он двинулся дальше. В другой комнате его заметила какая-то женщина и начала неистово кричать — пока он не разорвал ей горло. Там же ему встретился третий мужчина. В следующую комнату… Все дальше и дальше.
Наконец он зашел в комнату, где расположилась семья — родители и трое детей. Они спали на двух кроватях, разделяемые тонкой занавесью. Он молча забрал жизни родителей, отбросил занавесь в сторону и увидел детей.
Дети…
Весь мир в 1969 году принадлежал детям.
Дракула наконец покинул свою унылую и разоренную войной родину, перебрался в Новый Свет. Это произошло в пятидесятых годах, оставшихся в воспоминаниях как невероятно тоскливая и безжизненная пора. Но его финансовое состояние значительно преумножилось, поэтому он не спешил покидать новое место.
Времена опять переменились, как это всегда бывает, и он почувствовал, что возрождается к жизни. Наступило лето 1969 года. Город Ангелов. Теперь он был баснословно богат и постоянно окружен интересными молодыми людьми в вычурных одеждах. Его забавляло, что всем цветам они предпочитали яркие светящиеся тона. Ему нравилась живая музыка, сексуальная раскрепощенность, массовые сборища, проходившие каждую субботнюю ночь в местечке Сансет-Стрип. Он был владельцем киностудий, звукозаписывающих компаний, жилых зданий и одного старого театра в стиле ар-деко, который вскоре планировал реконструировать. Он одевался в бархат и глазет, был завсегдатаем «Виски» и «Темной черепахи», а его голова непрестанно кружилась от адской смеси крови и ЛСД. Его мистическая личность вызывала массу кривотолков среди завсегдатаев Сансет-Стрип, что делало его невероятно популярным.
