Мария Артемьева - Темная сторона Москвы
— Двадцать минуть второго, — говорит. — Через полчаса станция закрывается!
Счастье еще, что дежурная мне попалась добрая. Поняла, что человек сильно не в себе, рвалась все врача вызвать, но я не дал. Отвела она меня в дежурку, налила стакан чаю. Успокоиться. Я ей за чаем все свое приключение и пересказал.
А она и говорит:
— Я, — говорит, — тоже слышала: есть в метро поезд-призрак. Ходит иногда и подбирает… души умерших. Там все погибшие машинисты, кто в метро разбился или умер за пультом. Возят тех, кто под поезд бросился или кого случайно в час пик на рельсы сбросили. Народ-то знаете, какой… Напирает… Террористы, пожары… Мертвых тут ой как много!
— А ты сама этот поезд видела?
— Нет, — говорит, — сама не видела, а моя сменщица, Катерина Вячеславовна, она видела. И не однажды. У нас диспетчеры — они на экранах смотрят иной раз — видят, тоннель занят, лампы там гаснут ни с того ни с сего… Или, скажем, электропитание, ток пропадает сам по себе. А самые опытные из дежурных по одному только холодному ветру из тоннеля, как он повеет, сразу определяют, что оттуда призрак идет.
Бывает, даже объявляют: мол, на следующий поезд посадки нет. Чтоб поостереглись…
Но поезд — хитрый, ужас до чего: от него какая-то такая помеха электрическая исходит, что все микрофоны портятся. Никто ничего не, слышит — звук глухой или так, один треск.
Вот и сядет иной раз кто-нибудь в тот поезд. Ночью обычно, с усталости, засыпают. И — все. Конец. Куда потом эти люди деваются — не знаю…
Первый раз вижу, чтоб живой человек на поезде-призраке проехался и живым вернулся!..
Так я и не добрался в ту ночь до общежития. Но об этом ничуть не жалею.
В отличие от множества банальных пожирателей котлет, настоящий поэт не боится ничего — ни в жизни, ни в царстве мертвых. Благодаря случаю я приобщился к великой тайне городского бытия. Я знаю то, во что другие едва отваживаются поверить…
И не надо, тараща от ужаса глаза, расспрашивать меня про крыс-мутантов или подземные порталы в иные миры!
Все это я знаю, но никому не скажу. Потому что этот страшный подземный мир — мой. Мир бесстрашного московского «метролля». Никому другому знать его тайны ни к чему…
Да и что вы сделаете?
Что сделаете, если узнаете, что ваш поезд замедлил ход, пропуская поезд-призрак, уносящий в ад очередную жертву — несчастную молоденькую дуру, которая бросилась на рельсы от безответной любви?
И какая вам разница: отчего стоит в темноте ваш поезд — оттого ли, что машинист выкидывает сейчас на пути труп бродячего пса — чтобы задобрить бесплатным мясом крысиного короля, как договорено между ними (мясо в обмен на точность графика движения — ха-ха!)… Или ученик машиниста отыскивает в темноте гайку, которую разумные крысы отвернули с рельсовой стрелки, и сейчас выступит из темноты сам Раздвоеннохвостый, чтоб откусить глупому новичку голову.
Что бы ни было: вы не измените вашего пути. В Москве нет других путей, и вам не избежать Подземелья!
Незыблем этот порочный круг. Некуда деться.
«Осторожно! Двери закрываются!..»
Поезд отправляется.
Выхода нет.
Черный бриллиант
Новодевичье кладбище
Говорят, что драгоценные камни имеют характер: какие-то из них служат счастливыми талисманами, какие-то, напротив, — проклятием своего владельца. А сильнее всего, конечно, бриллианты; они умеют аккумулировать в себе психическую энергию! И потому обладают душой — но не живой, как у человека, а «накопленной».
Чем длиннее история бриллианта, чем больше владельцев сменил за свою жизнь камень, чем больше крови пролилось из-за него — тем более замысловатой и опасной делается его душа. Иной раз, впитав немыслимое количество человеческой алчности и подлости, сам он становится, в конце концов, убийцей. И тогда его блеск и красота — не более чем Каинова печать на руках человечества.
Цена бриллианта, о котором пойдет речь в этой истории, — три человеческих жизни.
Но тайна его не в этом.
А в том, что он украшал собою… кольцо невесты.
Иногда просто диву даешься: что выбирают люди залогом своего счастья.
Некая Диана М. приехала в столицу из провинции, имея, как водится, в багаже немногое, но самое необходимое: ум, красоту и целеустремленность.
Три года она занималась журналистикой на фрилансе, а после ей удалось пристроиться в штат на телевидение. Там она сменила имя на более модное, из Дианы сделавшись Диной, и занялась звездными интервью. Причем не с шоуменами какими-нибудь, Иванушками и прочими Децлами… Нет, она сразу взяла быка за солидную часть, а именно: финансовый сектор и недвижимость. Для кого-то это скучная материя, а для нее… для нее это было частью плана.
Надо сказать, Дина, яркая и неординарная, очень нравилась мужчинам; ей успели сделать предложение несколько сослуживцев, среди которых были и известные, и богатые люди. Но она не соглашалась ни на какие иные отношения с коллегами, кроме дружеских.
Уровень ее запросов друзья сумели оценить в декабре 1996 года, когда бывшая уральская красавица скромно объявила, что вскорости выходит замуж за Андрея К.
— Того самого? Миллиардера?!
— Именно, — ответила девушка спокойно. — Мы помолвлены.
И продемонстрировала всем подарок жениха: тяжелый белого золота перстень с огромным черным бриллиантом, ограненным в виде сердца.
Кольцо было солидное и дорогое, но на тонкой девичьей руке смотрелось несколько зловеще.
Темный, как беззвездное небо, камень не пропускал свет; колюче сверкая всеми гранями, отражал падающие лучи, как своеобразное черное зеркало.
Коллеги поздравляли Дину, но, как это обычно случается, нашелся тут же и злопыхатель — среди отставных кавалеров, фотограф Павел Шаров:
— У твоего жениха, как у всех новых русских, со вкусом не очень, — съехидничал он. — Такое колечко больше какому-нибудь колдуну подойдет — Белыя, Черныя и Крапчато-бурыя магии, шарлатану и авантюристу! Да и вообще, мать, как же ты так продешевила?! Он и миллиардер-то всего полуторный. В списке «Форбс» на непочетном 73-м месте!
— Зато в рейтинге женихов «Вог» — на первом! — ответила языкастая Динка. Все вокруг засмеялись. А она, чтоб еще сильнее фотографа уязвить, целую речь толкнула: мол, как бы там ни было, но и при капитализме не все покупается и продается. Молодость за деньги не купишь! Если иметь в виду действительно молодость, а не вживление золотых нитей в мумифицированную морду и прочие подтяжки и перетяжки… Настоящая молодость, помимо здоровья и красоты, подразумевает еще и перспективы.
— Понятие это, — говорит, — безусловно, субъективное, но реально существующее… для молодых.
И глазками в фотографа стрельнула. Все, кто их перепалку слышал, расхохотались: что и говорить, перспектив у 40,-летнего фотографа, как считали все, было немного. Тем более — против 36-летнего миллиардера.
Если привередничать, то 36 — не самые юные лета для женитьбы, но по трезвому рассуждению… сделав скидку на миллиард… Понятно, что миллиардеров в этом возрасте можно считать вполне зелеными и неизбалованными. Иные в 36 и не миллиардеры, и дважды разведены, с детьми и отрядом любовниц.
Зловредный фотограф мог пыжиться сколько угодно, но все понимали: Динка сделала удачнейшую из возможных ставок и теперь имеет полное право нежиться в облаках от счастья.
Но не слишком-то это у нее получалось.
Напротив! Стали замечать, что жизнерадостная прежде Динка сделалась какой-то тусклой, неожиданная меланхолия ее замучила. Прежде всего стала она странно забывчивой — да так, что редакторши на нее заобижались одна за другой. Динка все их просьбы будто мимо ушей пропускала, ходила какая-то сонная и вялая, никого не видя и не слыша вокруг себя. Что могли подумать о ней коллеги? Ну, только одно, разумеется: невеста миллиардера зазналась!
То и дело вспыхивали ссоры в коллективе; Динка раздражалась и нервничала.
Буквально через пару недель ее уже было не узнать: мрачная, бледная, угрюмая… Видя ее такой недоброй и нелюдимой, все от нее отстали.
Один только Шаров не прекращал попыток хоть чем-нибудь да задеть девушку. То поедал ее издали преданным собачьим взором, то приставал с насмешками, а то всего хуже — лез с какими-то неуместными задушевными разговорами.
Как-то раз, в обеденный перерыв, когда все сотрудники редакции подкреплялись в кафе на девятом этаже, а Динка, мрачная, сидела там одна за столиком, фотограф воспользовался случаем и подсел к счастливой невесте. Побарабанил по столу пятерней, поерзал на стуле, так, что стол поехал — все-таки мужик он был здоровенный, метр восемьдесят пять ростом… Едва успел солонку подхватить — чуть не разбилась.
