Основной закон 2 (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич
Валера скинул прихваченный с собой рюкзак на пол, снял темные очки и, спокойно и холодно глядя в упор на «защитника», принялся разминать кисти.
- Эй, парень! – забеспокоился тот. – Ты чего?
Валера молча шагнул вперед, бугай ударил. Наверное, он когда-то где-то занимался, но сейчас был намного медленнее своего противника. Валерик поднырнул под бьющую руку и ударил сам, добавив к удару электроразряд. Можно было и не бить, сразу шарахнуть током, но это означало бы конкретное палево.
Гопник покачнулся и рухнул на пол, а Валера молча повернулся к карманнику. Тот же, нутром ощутив, что сейчас ему вполне может наступить карачун, отпрыгнул назад, выставив перед собой руки с раскрытыми ладонями.
- Я понял! Прости, паря, бес попутал. Все, ушел.
И действительно, со скоростью звука сбежал через лязгающий переход в соседний вагон.
Валера поглядел на лежащее на полу тело и тоже ушел. В тамбуре через два вагона бросил рюкзак на пол, уселся сверху, прислонился спиной к холодной стене и уставился перед собой невидящим взглядом.
На большой станции, как и было запланировано, Валера вышел. Заглянул в платный туалет, поменял приметную оранжевую футболку на серый лонгслив, а джинсовую куртку на черную ветровку. Достал из кармана новый паспорт и зеркало, и через пять минут из туалета вышел именно тот, кто был указан в паспорте: Валерий Синявин. Валерик же Меркушин исчез бесследно. Теперь можно было законным образом купить билеты на поезд, и через два часа Валерий Синявин сел в купейный вагон скорого поезда, шедшего через всю страну с востока на запад.
Этот фокус Валера освоил давно, еще в те благословенные времена, когда он беспечно валялся на траве в роще рядом со своим поселком. Тогда он ради шутки попробовал воздействовать своей энергией на цветок, и лепестки послушно поменяли цвет. Правда, стоило прекратить воздействие, и через полчаса все вернулось в исходное состояние.
Через день-другой закономерно появилась мысль: а что если попытаться воздействовать на себя? Разумеется, он попробовал. И, как ни удивительно это было, получилось. Валера поразвлекался со своим лицом, делая себе то раскосые глаза, то оттопыренные уши, то гигантский нос. Но, в конце концов, это надоело, и лицо вскоре вернулось к привычному виду.
Да, возможность изменения внешности была, но Валера ей не пользовался. Было просто незачем, да и дополнительные усилия по контролю прикладывать не хотелось. Но теперь волей-неволей придется: парень на фотографии в паспорте совершенно не походил на Валерика. Ни на прежнего, ни на нынешнего. И баба Клава, видимо, нисколечко не сомневалась в способностях своего протеже к мимикрии. Да и сама она – своё ли носила лицо? Но спать в общаге с такими особенностями нельзя. А то уснет вечером Валера Синявин, а проснется утром Валера Меркушин. И как это объяснять другим парням? Выход один: снимать квартиру. И где-то искать приработок.
Путешествие прошло спокойно. Никто не устраивал драк, не появлялись гастролирующие шулеры и поездные воришки. Попутчики были приличные и неназойливые. А сам Валера провел два дня на своей верхней полке, спускаясь, главным образом, чтобы перекусить и выпить чаю. И все эти дни он отрабатывал чужую личину. Она должна «надеваться» быстро и легко. И поддерживаться автоматически, без отвлечения внимания на этот процесс. Конечно, до идеала довести не вышло, но сходил Валера с поезда вполне уверенно.
Первым делом он отправился подавать документы. Медицинский колледж был присмотрен заранее. И специальность тоже – лечебное дело. Три года учебы, и он станет фельдшером, а там - хоть куда. В частные клиники, в государственные, в столицы, в глухие посёлки. Может и своё дело начать. Главное, чтобы доход официальный был, чтобы базу организовать. А там и главным заняться можно.
В приемной комиссии было пусто. За столом приема документов скучала девица лет двадцати. Сперва она оживилась, увидев новое лицо, но быстро поскучнела, разобрав, что это лишь абитура. А чуточку вдавшись в тему, заявила:
- Все бюджетные места уже заняты. На лечебное дело есть еще два платных места. Будете подавать документы?
- А сколько нужно платить за обучение?
- Сто двенадцать тысяч в год.
Валера прикинул: тех денег, что у него есть при себе, на первый год хватит. Но на второй и третий нужно собирать. И если подойти к делу с умом, в этом нет ничего невозможного.
- Давайте на платное, - объявил он девушке. - Куда и в какие сроки требуется внести деньги?
Из-за непредвиденных расходов жильё пришлось искать самое дешевое. Такое нашлось недалеко от колледжа. Гостинка общей площадью шестнадцать метров за пять тысяч в месяц. Квартира была без мебели, средней убитости, зато с почти что новой сантехникой и автоматической стиральной машиной. А что кровати нет, так на то спальник имеется.
Оставшиеся несколько дней до начала учебы Валера кружил по городу. Заходил в магазины, запоминал названия улиц. Иногда прикупал что-нибудь остро необходимое в хозяйстве. Вечерами занимался домом: отмывал квартирку, загаженную предыдущими жильцами, трудился над комфортом: прикрутил в прихожей вешалку для одежды, переклеил в комнате изрисованные обои, побелил потолки. Удивительно, но эти простые действия давали ему покой и удовлетворение. Так что поздним вечером, залезая в спальник, он спокойно засыпал. И тягостные воспоминания не преследовали его в снах.
Еще в эти дни он старательно тренировал поддержание личины. Так, чтобы разговор или разглядывание товара на прилавке не сбивали концентрацию. И к концу недели держал маску почти автоматически. Конечно, это отвлекало немало сил и внимания, но в случае необходимости можно было ненадолго приотпустить контроль внешности. За пять-десять минут черты лица не успевали «поплыть». Надевать же маску Валера научился и вовсе за считанные секунды.
Маска дала еще один неожиданный эффект: Валера в какой-то мере становился другим человеком, отстраняясь от пережитого, словно бы маска надевалась не только на лицо, но и на душу. Все, что было, случилось с другим человеком. А этот, новый, был способен на эмоции, и даже мог улыбаться. И у людей от этой улыбки не пробегал мороз по коже.
Совершенно неожиданно первое сентября стало настоящим испытанием. Хорошо еще, не было обычной для школ линейки перед крыльцом. Хотя, возможно, это из-за дождя. Лить начало еще накануне. В воздухе повисла противная серая морось. Хоть акваланг надевай или жабры отращивай.
Валеру это не трогало. Его вообще не слишком интересовала погода. Но в этот день дождю он был рад: не будет занудной линейки с пустыми речами да с тупым стоянием перед школой. Ах да, конечно, перед колледжем. Вместо линейки всех собрали в актовом зале. Но там, по крайней мере, всю эту галиматью можно было слушать сидя. Посидеть минут сорок, и идти на вводные занятия.
До нужного кабинета было недалеко, и группа будущих фельдшеров добралась к нему за пару минут. А вот потом случилось то, чего Валера боялся: преподаватель задерживался, девчонки начали скучать и принялись развлекаться.
Женщины, как правило, любопытны. А по отношению к мужчинам любопытны вдвойне. И начался допрос с пристрастием. И не просто с пристрастием, а с подковырками, двусмысленными шуточками, хиханьками и хаханьками. Раньше бы Валерик от подобных расспросов отбился влегкую, да еще бы самих же девчонок заставил краснеть, обернув их шуточки против них самих. Сейчас же это было просто невозможно. Сил с трудом хватало, чтобы удерживать личину и не позволять себе окрыситься и выплеснуть на приставучих девок всё то, что накопилось в душе.
Возможно, он бы не удержался, но тут, наконец, появился долгожданный представитель педагогического коллектива. Средней упитанности дама, еще не до конца утратившая былое обаяние, с коротко стрижеными волосами, крашенными в соломенный цвет, в деловом костюме бутылочного цвета и туфлях на низком каблуке. Этакая типичная училка. Дама открыла кабинет, запуская в него группу, и зашла сама. Подождала, пока все не рассядутся и представилась:
