Ольга Онойко - Шаг невидимки
Чакрадэви кусала губы.
— Ты сказала — Веды? — Он заглянул ей в глаза. — Один гимн ты наверняка слышала не раз. — И он произнес звучно и гладко, как лучший из брахманов: — «Пришел сюда бог Агни, убийца ракшасов, изгоняющий болезни, дотла сжигающий двуличных и колдунов. Встреть огнем колдунов! Идущих навстречу колдуний сожги, о оставляющий черный след! Та, что прокляла проклятьем, что вложила зло в свой корень, что схватила младенца, чтобы лишить его сока жизни, — да сожрет она своего сына! Да сожрет своего сына, сестру свою и внучку! Да уничтожат друг друга лысые колдуньи, и да будут разбиты!»
— Да, — сказала колдунья. — Этот гимн часто поют.
— Тебе радостно его слышать?
Чакрадэви привычным жестом положила руку на Ожерелье Коттравей. Изготовляя этот амулет, посвященный кровавой богине, каждый из маленьких черепов вкладывали в человеческое сердце: в ладонь должно было ударить жаром, почти опалить… но бусы остались просто бусами. От растерянности она позабыла сказанное ей и жалобно захлопала ресницами.
— Ни на небе, ни среди океана, ни в горной расселине, под солнцем или в тенях — не найдется такого места на земле, где бы живущий избавился от последствий своих дел, — тихо молвил учитель.
Он отпустил ее, благословив, но она шла, стиснув зубы, и все никак не могла провалиться в тени — не потому, что чувствовала препятствие, но по причине, скрытой от нее самой.
Боги, почему он не избрал великий царский путь?
Чакрадэви согласилась бы мести полы в покоях его жен, тая надежду, что повелитель однажды завалит мимоходом шуструю служаночку… ей недолго пришлось бы упражняться в смирении! Что проще, чем заворожить мужчину, для такой, как она, это сущий пустяк. Она быстро стала бы госпожою Прамадаваны, сада наслаждений, а там, возможно, пожелала бы трона… Но разве не лучшей из жен была бы она? Разве не умирали бы враги ее владыки от необъяснимых причин, а сам он не сохранил бы силу до глубокой старости?
О, смуглянка-змея Чакрадэви сумела бы завладеть сердцем льва!
Видение предстало ей так ярко, что колдунья замотала головой, тихо всхлипнув. Ну почему, почему, почему?
Бесконечно опечаленная, она перебирала в уме возможности, которые могли бы открыться ей и миру, избери красавец-проповедник иную судьбу, сыпала проклятьями на десять сторон света… и навсегда забывала последние обращенные к ней слова.
— Ты и подобные тебе — вы настолько потонули в существовании, что не способны покинуть его даже после смерти… Можно ли не относиться к вам с состраданием?
* * *Гесер встал. Завулон уселся на стол.
— Ну-ка? — веско подбодрил шеф.
— Вот! — Юля тряхнула распечаткой. — Лисий Анатолий Петрович, место жительства — Магадан, в Певеке у него живет брат, и он к нему ездил! Второго такого нет!
— Успокойся, — сказал Гесер Юле, просветлев лицом. — Все сведения об этом Лисем…
— Уже! — выдохнула девушка.
— Где он сейчас? — спросил Завулон.
— В… — Юля осеклась. — В М-ма…
Вскоре, видимо, половине Ночного Дозора Москвы предстояло бороться с заиканием.
Завулон вздохнул.
— Гесер, — сказал он.
— Что?
— Их двое.
— Определенно двое, — согласился Пресветлый. — Но должно же у двух Невидимок быть что-то общее. Есть у Лисего особые приметы?
Изучение распечатки привело к выводу: Анатолий Лисий был, безусловно, неординарным человеком. Но неординарность такого рода встречалась достаточно часто и сама по себе не удивляла.
Тысяча девятьсот шестидесятого года рождения, женат не был, получил высшее образование, но работает сторожем; ведет аскетический образ жизни, близких отношений не поддерживает ни с кем, разве что ездил к брату. Любит уединение.
Еще А.П. Лисий увлекался эзотерикой, но, судя по всему, достаточно прохладно — ни в каких организациях не состоял, на сектантские кличи не отзывался.
— Ну, — разочарованно сказал Завулон, — да в Москве найдется тысяча не просто таких же, а именно таких. Включая год рождения и эзотерику.
Гесер пожевал губами.
— Остается последнее, — хмуро заметил он. — Ревоплощение.
Подобных мер безопасности не помнили за всю историю Дозоров.
Не потому даже, что угроза была поистине страшной. Просто Иным никогда не требовалась такого рода охрана.
Оперативникам строжайше запретили входить в Сумрак, смотреть сквозь него и даже — в качестве дополнительной предосторожности — распорядились снять амулеты. Так что плечистые молодцы маялись у одного из подъездов «Ассоли», высматривая ночных гуляк самыми обычными глазами. Подъезд был не заселен. Вероятность того, что покупатель пойдет смотреть люксовую квартиру в четыре часа утра, стремилась к нулю; вдобавок двери подъезда заперли изнутри. Собственно мероприятие проходило на самом верхнем этаже здания. Ревоплощение нельзя было провести, не прикасаясь к Сумраку. Утешала меня только надежда, что область влияния Невидимки не безгранична и двадцать второй этаж — не шестой, на котором свалило шефа Дневного Дозора…
В огромной квартире-студии, пустой, запудренной цементной крошкой, не было никакой мебели, кроме десятка складных стульев — и широких подоконников. На одном из подоконников примостился наблюдатель от Инквизиции, старый знакомец Эдгар, который явно чувствовал себя неуютно, лишенный мощного набора амулетов.
Доброволицей для временного ревоплощения несчастной Сони Лагутиной вызвалась Юля. Сейчас, в середине полутемного зала, она стояла, выламывая пальцы: все-таки процедура предстояла, мягко говоря, неприятная, а я еще тянул с началом. Известно ведь, что хуже нет, чем догонять и ждать…
Гесер поймал мой взгляд и ободряюще кивнул.
…Соня, приди к нам.
Сонечка, ты нам очень, очень нужна.
Возвращайся. Поднимись из Сумрака, мы примем тебя обратно в жизнь.
Мы тебя ждем.
Я звал ее, словно заплутавшего в лесу ребенка. Словно потерянную мать. Словно далекую возлюбленную…
Иные умирают не так, как люди. Утратив тело, лишенные возможности вернуться в обычный мир, они бродят в Сумраке смутными тенями, тоскующим, дрожащим маревом. Их можно вернуть. На время или насовсем — зависит лишь от количества истраченной Силы.
Силы у меня было достаточно.
От напряжения кружилась голова, я звал и звал, исходил зовом…
Но Соня не откликалась.
Юля смотрела на меня с мукой.
Ни призрака. Ни искры.
Я выпал из Сумрака. Буквально выпал, потому что не удержался на ногах и сел на пол. Голова кружилась. Я повалился вперед, ударился локтями, свернулся в бессильный комок…
— Борис Игнатьевич, — выдавил я, — ее нет!
— Нет… — тихо повторил Гесер. — Ну что ж…
Кажется, он не удивился.
— Ну-ка, — резковато произнесла Ольга, — дай я попробую.
Юля обреченно прикрыла глаза.
Я почувствовал, как Сила Ольги рванулась в Сумрак, пытаясь проделать то, что не удалось мне; голос любящий, страстный, отчаянный… Но Сумрак молчал, он не мог отдать нам мертвую Соню Лагутину.
Потому что ее — в нем — не было.
— Нет, — прошептала Ольга упавшим голосом.
В огромном, пустом, гулком здании содрогнулось эхо. Пелена туч укрыла луну.
— Что же, — сказал Гесер, — вот теперь у меня, собственно, и не осталось сомнений. Спасибо, Юля, Антон, Ольга. Простите.
В офис Ночного Дозора на Соколе ехали вместе. Начальники обоих Дозоров около получаса беседовали с глазу на глаз, после чего Завулон уехал, а Гесер пригласил меня к себе.
Шеф стоял у окна с чашкой кофе в руке. Он заговорил первым, не глядя на меня, ровно и невозмутимо.
— Зарукавье Джамшида, — сказал Гесер, — строго говоря, не имеет отношения к ясновидению. Ты же знаешь о Зеркале? Оно давно сгинуло, к несчастью… Зеркало показывало обладателю любое место и время, любой момент прошлого, настоящего и будущего, но перед тем, как им воспользоваться, следовало выбросить из головы собственные фантазии о том, что тебе предстоит увидеть. Иначе Зеркало показало бы то, что ты хочешь, а не то, что есть на самом деле. Так вот, чистоту мыслей мага обеспечивало Зарукавье. Я не знал, кто или что есть Невидимка, и слишком боялся потонуть в вымыслах.
Он подошел к столу и поставил чашку. На столе россыпью лежали несильные амулеты, отчего он походил на уличный прилавок с дешевой бижутерией.
— Теперь знаю, — сообщил Пресветлый без особой радости. Сел, откинулся на спинку кресла и провел ладонью по лицу.
— Мы его найдем?
— Да, — уверенно ответил шеф. — Дозоры на некоторое время приостановят работу ради сокращения рисков. Все инициированные Иные уже предупреждены. Искать будем обычными милицейскими методами. В угрозыске у нас тоже есть свои… Я думаю, Невидимку кто-то пригласил. Такие, как он, к туризму не склонны.
— И что с ним можно сделать?
