Скверна. Шаг второй - Призывающий Оро Оро Призывающий
Кошмар, который даже не могу вспомнить. Но в нем я не помню страха, только тоску. Реальность оказалась хуже любого ужасного сна.
Меня будит вопль агонии где-то рядом, совсем близко. Даже не похож на человеческий, но такой знакомый, словно искаженная запись голоса, который я слышал уже не раз. На глаза снова наворачиваются слезы. Вытираю их, сцепив зубы. Нет, это не может быть он. Он мертв.
Опять задыхаюсь, все тело напрягается. Мир словно в тумане.
Сознание покидает меня раз за разом, только чтобы вскоре вернуть обратно в темноту. Отдых лишь во снах, в кошмарах.
Металлическая коробка – тюрьма для тела. Мое тело – тюрьма для сознания. И мне никак не сбежать.
Так себя ощущал сын старика в саркофаге? Истощенный, обезумевший от страданий, но самое ужасное – все еще живой. Меня тоже это ждет? Только не так. Нет. Терпи. Верь. Надейся. Это когда-то закончится.
Сколько времени я здесь провел? Само понятие времени уже кажется чуждым. Чей-то вой, стук колес, мое дыхание. Схожу с ума?
Снова погибаю.
И в очередной раз возрождаюсь.
А затем, грохот и совершенно новые звуки.
Два голоса, один кажется знакомым.
– Соболезную, Рэджинальд…
Стук, удар о землю.
Затишье и…
В глаза бьет тусклый свет. Я делаю глубокий, спасительный вдох. Воздух опьянил и вырвал из бреда. Кошмар, в котором я находился бог знает сколько времени, начал постепенно выветриваться из головы, а мысли собираться воедино.
– Просыпайся, Марк Ротт, – надо мной кто-то склонился. Привыкшие к темноте глаза ослепило светом: я сощурился, не видя ничего, кроме очертаний головы.
Этот некто бесцеремонно вытащил меня из гроба и бросил на холодный пол. Я лишь смотрел по сторонам, не понимая, что произошло. Не знаю, как долго я бы сидел на месте, если бы не сильная пощечина, прилетевшая мне в лицо.
Затем еще одна, и еще.
Да что за?! Я уклонился от очередного удара.
Поднял глаза вверх и увидел лицо.
Родион…
– Потрепало тебя, Марк, – он широко ухмылялся.
Во мне загорелись противоречивые чувства. Удивление. Страх. Гнев. Одновременно хотелось броситься благодарить его за спасение и вместе с тем безжалостно накинуться на старого подонка, что без тени сомнения был готов запечатать меня в саркофаге на долгие года вперед. В любой другой ситуации я бы его к себе и на метр не подпустил, однако сейчас… Я просто не знал, что делать.
Наверное, что-то из этого и проявилось на моем лице.
Старик хмыкнул.
– Ты же умный, Марк, избавь меня от необходимости разжевывать, в какой ты ситуации оказался и как тебе следует поступить.
Да, я прекрасно понимал. Скорее всего, УБИ не врали, и тела действительно свозят в мертвые города. Учитывая, после каких обстоятельств я сюда попал, мой клан в этом замешан напрямую.
– Делай, что тебе сейчас скажу и не задавай вопросов, – сказал, нет, приказал старик.
Я уставился на него и ошарашенно кивнул.
Родиону этого было достаточно. Он поплелся к трупу неподалеку и принялся поспешно рыться в карманах его светлого балахона.
Я нахмурился, мысли по-прежнему были спутанными, и я не нашел ничего лучше, чем спросить:
– Кто это?
Парень, что лежал на полу, был примерно моего возраста и телосложения. Рыжая прядь волос выглядывала из-под капюшона, а глаза застыли в страхе. Скорее всего, Родион убил его здесь же.
Старик раздраженно выдохнул, услышав мой вопрос.
– Это, – он перевернул труп на другую сторону, – Рэджинальд Гримм, и он задавал слишком много вопросов, а теперь помогает нам.
Я сглотнул ком в горле.
– У тебя странное понятие о взаимопомощи, – нервно произнес я, вспоминая просьбу помочь ему с сыном, закончившуюся моими сломанными ногами.
Родион пожал плечами и, наконец, найдя что-то в одном из карманов Рэджинальда Гримма, поднялся и прикрыл дверь в вагон.
– Переодевайся.
Я озадаченно посмотрел на него.
– Взгляни на себя, так мы далеко не уйдем, – он указал на меня ладонью.
Я медленно опустил голову. Видимо, те, кто упаковывал меня в гроб, особо не церемонились. По кровавым ошметкам дорогого и некогда довольно симпатичного костюма можно было попытаться восстановить всю яркую картину многочисленных порезов и ран на моем теле, к которой эти ублюдки подошли со всей серьезностью. На одежде практически не было живого места, штаны превратились в два рваных огрызка, кончающихся где-то на уровне бедер, а пиджак скорее походил на жилет с большим разрезом на спине. Наверное, проще было пересчитать нетронутые места, чем те, по которым меня резали.
Понятия не имею, что бы мне пришлось пережить, не будь активирован Сдвиг. От одного воспоминания о том, как я лежу в метре от своих же конечностей, внутренности выворачивало наизнанку, а тело рефлекторно дергалось, пытаясь прогнать мысли вон. Механически ощупав свои руки и ноги, как после страшного сна, я посмотрел на открытый гроб, из которого вылез.
Если сейчас все части тела при мне, то что произошло с теми, которые были отрублены?
Под пристальным взглядом Родиона я заглянул внутрь цинковой коробки и приподнял брови.
Черные, словно обуглившиеся, кости с мерзкой на вид жижей вокруг них, что ранее была плотью, аккуратно лежали у подножья гроба. Не думаю, что перед тем, как класть останки внутрь, они решили сжечь меня. В таком случае одежда бы тоже сгорела. Но почему тогда…
В этот раз восстановление заняло куда больше времени, чем прежде. Если я правильно понимаю принцип работы Скверны, ей не удалось быстро запечататься обратно в тело, и все время, пока я был в отключке, она распространялась вокруг меня, выходит… я сам осквернил то, что от меня оставалось?
От размышлений меня оторвал голос старика:
– У нас мало времени. Быстрее.
Хотелось спросить, где одежда, в надежде, что он прихватил что-то для меня. Однако оглянувшись, я не обнаружил ничего на нее похожего; стало понятно, как именно мне должен помочь бедолага, что распластался на металлическом полу.
Сорвав с себя ошметки и вытерев ими, как мог, кровь на теле, я, скривившись, наклонился к телу парня и принялся раздевать его. Читал где-то, что переодевать мертвецов сложно. Но даже понятия не имел, что настолько.
На весь процесс ушло минут десять, и по итогу я оделся в белый балахон с капюшоном, черные зауженные штаны и слегка мелковатые для моей ноги кроссовки. Неприятно носить одежду мертвеца, но ничего другого не оставалось.
Когда я закончил возиться с обувью и встал, Родион бросил мне что-то в руки.
– Пригодится, потом поправим фото.
Я осмотрел пластиковую карточку. Это были документы на имя Рэджинальда Гримма, имперский заграничный паспорт. 19 лет. Его первый выезд за территорию империи. И последний.
Пока я разглядывал документы, старик подхватил мертвеца под руки и потащил тело в сторону гроба. Остывшие ноги скребли по холодному полу, создавая противный звук; впрочем, продлилось это недолго. Подняв тело, Родион небрежно бросил его внутрь цинковой коробки, вернул крышку в исходное положение и защелкнул на уцелевшие после грубого открытия пазы.
Он хочет выдать рыжего парня с протезом за меня?
– Если что, мы совсем не братья-близнецы…
Старик посмотрел на меня, как на дурака.
– А ты думаешь, кому-то из местных придет настолько тупая мысль, как открыть гроб? Не пройдет и тридцати минут, как он превратится в то же, что и в соседней коробке. – Родион поморщился, глядя на гроб, из которого до сих пор доносились крики.
Я же сглотнул. Все мое внимание поглотил вой. В нем было нечто знакомое… я наконец-то понял, кто это.
Никогда прежде я не слышал, как кричит мой отец. Даже в смутных воспоминаниях о пытках он не издал ни звука. Терпел, сжав зубы. Но что бы с ним ни происходило сейчас – это что-то было хуже любых пыток. Крики были громкими до хрипоты: так воют раненые животные перед смертью, вкладывая в визги последние остатки своих сил.
Я с мольбой посмотрел на Родиона. Тот сурово покачал головой.
