Маска из другого мира (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич

Может, она какой–то тайный агент? Мысль мелькнула в моей голове и тут же была отброшена как несостоятельная. Чей агент? В обществе масок есть конкуренция, но нет вражды. Не шпион же хутхэнов она, в конце–то концов… Что за бред! Скорее всего, тут дело в чем–то личном. И в пользу этого моего предположения, как мне думается, говорит ее попытка сблизиться со мной, человеком из другого театра. Более того, конкурирующего. Как бы то ни было, в разговоре с ней, пожалуй, нужно быть предельно деликатным.

Успокоившись и приведя в порядок собственные мысли, я натянул на себя заранее подобранный вечерний комплект, вызвал такси уже четвертый раз за день. Подспудно возникло желание позвонить Вике и уточнить все ли в силе, но я быстро подавил в себе эту слабость. Ты крут, Хвостовский, и тебе не нужно подобострастно уточнять, не кинули ли тебя. Есть договоренность — следуй ей, и пусть сама вселенная подстраивается под тебя.

Когда, улыбаясь собственным мыслям, я вышел из дома к ожидающей меня машине, метель закончилась, и небо прояснилось. Жаль, что оно уже вечернее, темное. А с другой стороны, какая разница? Все равно же будем сидеть в теплом ресторане поблизости от ТЮЗа, на крыльце которого договорились встретиться…

— Покажи мне вашу набережную, — улыбнувшись, попросила Виктория, когда я подбежал к ней, стоящей во всем светлом будто Снегурочка. Такая же прекрасная, свежая и понятная — на этот раз не было никаких странных взглядов или шуток про сны.

Хотя коварства девушке определенно не занимать. Я понял, что все изначальные планы летят в тартарары, а моя с трудом подобранная одежда теперь не произведет нужного эффекта — Вика просто не сможет оценить все мои старания, потому что не увидит их. А еще мой вечерний туалет явно не подходил для прогулок по такому морозу, так что придется призвать на помощь все свое мужество!

Первые минут двадцать я мерз, изо всех сил пытаясь скрыть этот факт от Виктории. А потом, видимо, организм привык к холоду, и я почувствовал себя вполне сносно, стараясь при этом не думать о возможной простуде и скрещивать пальцы за спиной, надеясь, что подаренная маской «крепость» поможет справиться и с этой напастью. Будет забавно, если когда–нибудь в том мире мы попадем в метель, и эта сегодняшняя «тренировка» поможет мне выглядеть лучше всех остальных наших бойцов.

Мы прогуливались по нижнему уровню набережной, и я вспомнил все, о чем можно рассказать гостье из другого города — о речном вокзале, о Новом мосте, который был частично перевезен из Питера в пятидесятые годы, о так называемой «единой фасаде» восемнадцатого века… Девушка слушала с неподдельным вниманием, временами поглощая меня своими бездонными голубыми глазами.

Вот ведь песнь козла, Хвостовский! Будь внимательней, а то ведь так и пропасть недолго! Влюбляйся, но голову не теряй! Она тебе пригодится в битве с хутхэнами! Нет, разумеется, я не планировал ограничивать себя в отношениях с девушками. Точнее, в данном случае — с конкретной девушкой. Говоря об осторожности, я имел в виду свои порой перехлестывающие через край эмоции, когда речь идет об амурном фронте. Просто если чувства начнут занимать все пространство в голове, недолго и ошибку в бою совершить… Впрочем, скорее всего, я просто излишне драматизирую из–за приятного волнения. И по той же причине я вскоре повернул не туда в разговоре с девушкой.

— Вика, а почему бы тебе тоже не попроситься к нам в театр? — резко оборвав свой рассказ о кинотеатре «Звезда», который сверху выглядел как бинокль, спросил я. И, кажется, в этот момент густо покраснел. Хорошо еще, что на морозе это казалось вполне естественным.

— Я думаю, нам не стоит пока спешить со службой в одном и том же месте, — мягко ответила девушка. — И к тому же в отношениях театральных кланов существуют строгие правила. Денис перешел к вам в результате сделки Артемия Викторовича с Автандилом Зурабовичем. По собственному желанию я к вам перейти не смогу, у Гонгадзе четкие договоренности с Ярославлем.

— Подожди, — удивился я. — Но ты не крепостная актриса, в конце концов! Как он может тебя не отпустить?

— Будь проще, Миша, — засмеялась Виктория. — Почему сразу крепостное право или рабство? Ты ведь наверняка слышал о трудовых контрактах — у меня с тверским ТЮЗом как раз заключен такой. И если я внезапно меняю свое место работы… то есть службы, конечно же, никак не могу привыкнуть, что в театре иногда говорят как в армии. Так вот, если я поменяю место службы по собственной прихоти, с меня взыщут такую неустойку, что я до пенсии буду вкалывать, чтобы рассчитаться. И это все по закону, Миша, хочу заметить.

— Извини, — я примирительно выставил вперед руки. — Я действительно слишком резко взял… Просто я знаю, что ты до Ярославля служила в Алтайском краевом, и…

— Стоп, и как много ты успел обо мне узнать? — неожиданно нахмурившись, прервала меня Виктория. — И зачем тебе все это? Если честно, я думала, мы будем говорить о Твери и о ваших театрах, а не о том, где я служила и почему поменяла место!

От недавней мягкой красавицы с огромными небесного цвета глазами и белоснежной косой не осталось и следа — Вика встала вполоборота и смотрела на меня сверху вниз, вздернув свой изящный носик. При этом взгляд ее был злым и словно бы пробирающим меня до костей.

Вот ведь сатир меня разбери! И зачем я, действительно, заговорил об этом? Впрочем, тормозни, Хвостовский! В твоих вопросах нет ничего оскорбительного — ты пришел на свидание с девушкой и в процессе интересуешься ее жизнью. Это вполне нормально и ожидаемо, а вот реакция Вики как раз наоборот — не вполне адекватная. Что значит «будем говорить от Твери и ваших театрах»? Я что, в экскурсоводы нанимался, в конце концов?

Меня неожиданно взяла такая злость, что я с трудом погасил ее. Каждый имеет право на свои скелеты в шкафу, в итоге решил я, окончательно беря себя под контроль. И раз для Виктории ее прошлое — тема болезненная, пожалуй, я мог бы ее не касаться. По крайней мере, сейчас, пока мы едва знакомы. А вот если мы станем друзьями, тогда будет уже совсем другая история. И тогда каждому придется распахнуть двери своих гардеробов и показать, что там болтается……

— Давай не будем ссориться, — максимально спокойно сказал я, глядя прямо в глаза пышущей праведным гневом Виктории. — Во–первых, не буду скрывать, что мне хотелось не только рассказать тебе о нашем городе, но и получше узнать тебя саму. Во–вторых, лишь недавно стал обладателем маски, мне все интересно, я не все еще знаю. И потому я люблю задавать вопросы. Я же не кукла, а настоящий мальчик…

Я улыбнулся и коснулся пальцев Виктории в кожаной перчатке, и она не отдернула руку. Вместо этого она быстро порозовела, что с ее светлой кожей и особенно на фоне блондинистых волос с белой одеждой было особенно хорошо заметно. Есть — я давно заметил, что если вести себя спокойно в ответ на агрессию, это действительно работает в твою пользу. А если еще и вовремя пошутить про Буратино…

— Давай сделаем вид, что этих вопросов не было, а нам с тобой уже пора по домам, — выдержав, по ее мнению, томительную паузу, предложила девушка. — Не провожай, моя съемная квартира тут рядом. В доме рядом с библиотекой. Дойду сама. И спасибо за вечер. Ты хотел сделать мне приятное, а я сорвалась… Извини.

Один из нас с девушкой все–таки извинился, и впервые за все мои отношения это был не я. Необычное чувство…

Последние слова Вика проговорила уже себе под нос, потупив взгляд. Она явно поняла, что перегнула палку, и теперь ей было банально неудобно продолжать прогулку. Интересно, на этом наши отношения в принципе закончатся или?.. Наверно, если бы не недавний сон, я бы все–таки попробовал остановить девушку. Но сейчас что–то словно удерживало меня на месте все то время, пока она шла прочь от меня в свете вечерних фонарей. Прошло две минуты, Вика окончательно скрылась из виду, а я словно отмер и снова понял, что могу шевелиться.

И что это была за чертовщина? После такого домой категорически не хотелось. Я посмотрел на часы, а потом решил заглянуть к Сашке. И даже, возможно, выпить немного пива — как говорится, без фанатизма, ведь утром мне снова рано вставать и бросать организм в объятия силовых тренировок.