Основной закон 2 (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич
Едва калитка приоткрылась, как тётка сразу же шагнула вперед, не позволяя вновь её захлопнуть. Вероника вполне могла бы в два удара её выставить, но начался бы шум, вопли. А у них пациент. Тётка же, отпихнув пузом преграждавшую ей путь девушку, уверенно направилась к дому. Шла вразвалочку как по собственному двору, деловито оглядываясь по сторонам.
После секундного раздумья, Вероника решила, что бить хамку не будет. Но и в дом не пустит. А потому, защелкнув калитку, метнулась вперед и встала на крыльце, преградив незваной гостье дорогу. Та и впрямь задержалась, но ненадолго.
- А ну отойди! – приказала тётка.
Громко, как привыкла. Слово «шалава» вслух сказано не было, но явно читалась в глазах. Вероника в ответ говорить ничего не стала, лишь продемонстрировала всем понятный жест: левую руку, отмеренную до локтя ребром правой ладони.
- Ах ты сучка! – прошипела тётка и в голос добавила:
- Быстро пропустила!
- У себя в огороде командуй, - вполголоса парировала Вероника, не сдвинувшись ни на миллиметр.
- Не к тебе пришла! – не сдавалась визитёрша.
И внезапно заголосила:
- Ой-ой-ой! Моченьки моей нет! Ой спасите, помираю!
И лицо сразу сделала такое, чтобы никто не усомнился: вот еще минутка – и точно помрёт.
На вопли выскочил Валерик. Тётка, едва его увидев, сразу прекратила верещать. Растянула губы в слащавой улыбке и залебезила:
- Дохтор, у меня третьего дня тут вот закололо. Да так, что ни вздохнуть ни охнуть. Вы бы посмотрели, да таблетку какую прописали. А то ведь моченьки нет, так в боку колет.
И потихоньку, мелкими шажками принялась подбираться к дверям, рассчитывая заскочить внутрь, пока сопляк-доктор думает. Но уже на втором шажке у неё над ухом прогремело:
- Вон отсюда, симулянтка!
И указательный палец доктора обозначил конкретное направление.
Тётку эта фраза притормозила лишь на пару секунд.
- А вот не уйду!
Она вбила каблук туфли в утоптанную щебенку перед крыльцом.
- Я свои права знаю! Я пациентка, к дохтору пришла. Ты меня осмотреть должен и лечение назначить. Пускай меня в кабинет, а то быстро в минздрав жалобу настрочу!
Валерик понимающе кивнул. Повернул голову к помощнице. Только и спросил:
- Она?
Та, отчего-то смутившись, кивнула.
- Тогда открывай ворота. Быстро.
Вероника почуяла: не время задавать вопросы, время действовать и бегом сорвалась выполнять порученное. Валерик же начал делать странное: заглянул тетке с одного боку, с другого. Пробормотал себе под нос:
- Ишь ты, пациентка!
Двинулся, вроде бы обойти незваную гостью кругом, но, едва оказавшись у неё за спиной, ухватил двумя руками за ворот, приподнял и быстро понёс к воротам.
- А-а-а! – заверещала тётка. – Я жалобу! В минздрав! Я…
Валерик поставил скандальную бабу на землю за воротами. Та быстро повернулась лицом к обидчику.
- Я… - начала было старую песню.
Валерик ухватил её за подбородок вздернул голову и уставился ей в глаза.
- Хоть президенту пиши, - холодно произнес он. - Ещё раз на глаза попадёшься – прокляну. Здесь появишься – домой не вернешься. Всё ясно?
Губы у тётки затряслись, она часто закивала, не в силах вымолвить ни слова.
- А теперь пошла прочь, и чтобы даже дорогу сюда забыла!
Что померещилась местной скандалистке, так никто и не узнал. Но сразу по возвращении она отправилась в поселковую церковь, наставила свечек каждому святому без разбора и долго молилась непонятно кому непонятно о чём, мучительно вспоминая давно и прочно забытые слова.
***
Весь остаток дня Вероника молчала. И лишь вечером, обняв ладонями кружку с чаем, сказала:
- Спасибо.
Сделала паузу, зябко передернула плечами, отпила из кружки.
- Я первый раз в жизни столкнулась с беспомощностью. То есть, теоретически я могла бы тётке этой по морде настучать и на пинках её вынести, а практически - нет. Потому что в этом случае конкретно так подставлялась, как говорится, под молотки.
- В поселке так же было?
Вероника поморщилась:
- Еще хуже.
- Но ведь там ты нашла выход и справилась. И сегодня тоже справилась. Ты ведь эту симулянтку в дом всё-таки не пустила.
- Ну да, - поразмыслив, согласилась Вероника.
- А я, в свою очередь, выставил её за ворота и чуток пуганул. Думаю, больше не придёт. И кодле своей накрепко заповедает.
- Хорошо бы. А зачем она вообще приходила?
- Во-первых, разнюхать: что за дом, что имеется внутри, чем поживиться можно. Что за хозяева, можно ли их продавить, заставить поделиться хоть чем-нибудь. А во-вторых, за халявой. На халяву полечиться, угоститься, спереть что-нибудь. А потом еще и рассказывать всем подряд, опытом делиться.
- Вот же гадина! – искренне сказала Вероника.
- На самом деле, таких не много. Тебе просто не повезло нарваться на особо мерзкий экземпляр. Но если я что-то в людях понимаю, для нас она теперь не опасна. Зато другим примется гадить с удвоенной энергией, будет мстить всему миру за свой сегодняшний позор. Так что в другой раз можешь смело идти в посёлок. А то смотри, сходим вместе. Там разойдемся каждый по своей надобности, а после пересечемся, да обратно двинем.
- Хорошо, я буду иметь в виду, - кивнула Вероника. – Но я сперва сама попробую. Хорошо?
***
Она попробовала уже на следующей неделе. И была буквально поражена: и в магазине, и в аптеке, и во всех прочих местах простые люди её узнавали, улыбались навстречу, приветливо здоровались. А той стаи злобных тёток было не видать. Вероника улыбалась, ответно здоровалась, а сама удивлялась: как такое могло быть? Словно бы она пришла в совершенно другое место. Или за неполную неделю в поселке полностью сменили всех жителей.
Валерик, когда она рассказала ему об этом, лишь пожал плечами.
- Это совершенно естественно. Есть люди светлые, они вокруг себя распространяют позитив. Видишь такого человека, и сразу настроение поднимается, хочется улыбнуться. А та тётка, она как раз наоборот, разбрасывала вокруг себя душевную грязь. Смердело от неё как от помойки. Она исчезла ли, переменилась ли, дома ли засела, но в посёлке без неё душевного света стало не в пример больше. Это ты и заметила. Да и все теперь заметят. Может, если эффект закрепится, в другой раз и тётку эту поселковые сами окоротят.
- Ты так просто об этом говоришь, словно это что-то естественное, - удивилась Вероника.
- Конечно, естественное. Обычные законы социума. Только я терминологию использую свою. И в итоге картинка получается несколько иная. И вообще, хватит философствовать. Пока ты ходила, я оладьев нажарил. Айда чай пить, пока они не остыли.
Глава 23
Если быть совсем честным, даже перед собой, Валерик простился с Иринкой еще год назад. В тот день, когда её увезла «Волга» со служебными номерами Конторы. Он понял это много позже, после бесконечных часов мучительных воспоминаний. Каждая секунда того страшного дня была на много раз прокручена в памяти, каждое действие разобрано и каждое чувство проанализировано. Да, он всей душой рвался вслед казённой машине, но при этом прекрасно понимал: что бы ни случилось, девушку живой уже не отпустят, а воевать с Конторой – это надо быть полным идиотом. Каким бы сильным колдуном Валерик не был, но против государства не тянул. Даже если начать использовать все энергетические возможности, выслеживать и бесконтактно умирать «естественными причинами» сотрудников известной организации, очень скоро выследят и убьют уже его самого. Причем, без вариантов договориться. Так что надежды не было изначально и это, как ни странно, помогло смириться с потерей.
Сейчас же, когда договор всё же состоялся, и даже работал, возникла странная ситуация: Валерик никак не мог совместить ту Иринку, которую он помнил, и эту, больше похожую на едва живой труп. Такую ситуацию он осознал не сразу. Потребовалось несколько недель размышлений и самокопания, чтобы, наконец, разложить всё по полочкам. Выходило примерно так: головой, рассудком, Валерик прекрасно понимает, что пытается вылечить именно свою невесту. Но вот внутренне, в душе, был не в силах этого принять.
