Стороны света (СИ) - Вересень Мара

Арен-тан прикрыл глаза на мгновение, чтобы тоже уловить тепло сквозь веки, но шебутную темную (ведьму ни одна трансформа не исправит) будто Мор в темечко клюнул выбрать именно эту секунду, чтоб ломануться со ступенек.

– Светен Арен-Тан! – не то поздоровалась, не то попыталась извиниться нахалка и бросилась помогать собирать раскатившееся добро.

А прокуратор конгрегации узнал и узрел очередную аксиому: ни одно, даже самое-самое, охранное заклятие не работает, если нарушить целостность предмета, на который оно наложено, и ни один предмет не устоит, если на него бросается такой ходячий триггер, как пламенная тварь в черномагической упаковке.

Триггер… Модное словечко… Импульс привычнее. Нужно меньше общаться с мозгоправами. А как меньше с ними общаться, если у двоих из трех от всей массы внекатегорийных темных крышки хлопают?

Момент инквизиторского замешательства Ливиу использовала для того, чтобы руки распустить. Кажется, ничто на свете не научит эту юлу не лезть наобум в непонятные места и хватать голыми руками странные штуки.

Узкий футляр, где пряталась копия с эхом костяной флейты, тут же полыхнул острыми иглами света. Светен выдернул его из-под пальцев дев… молодой женщины буквально за долю мгновения до...

И-и-и-и-и…– резонансом ударило по нервам, итам, извне и под кожей, спирали нитей сжали/врезались/стянули/впились.

...до контакта.

Успел. Охранка, настроенная на магмаркеры, успокоилась, и пока Арен-Тан приводил в равновесие вздыбленные нервы и прочие внутренние аспекты сущности, Ливиу подобрала остальное, что вывалилось из саквояжа на мостовую. Холин. Она теперь Холин. Приличная замужняя дама. С шилом в… И загребущими ручонками. На ту свою, которой едва футляр не цапнула, она смотрела с чувством брезгливого отвращения и будто тожеслышала.

От приветствия скривилась, словно Арен-Тан ее в бездну послал, а не назвал фамилией обожаемого супруга. А упоминание о детях вызвало закономерную реакцию: черты лица хищно заострились, в глазах полыхнуло. Руки Митика спрятала в карманы, чтоб не видно было полезших наружу когтей. Самоконтроль, как всегда, провисает, стоит задеть все ее разномастное «свое». А это не только члены собственной семьи. Туда входит и странное семейство агента Валар, вездесущего пронырливого тьена, чтоб его приблудным предкам в посмертии икалось, Эфара.

Мальчишку своего при всяком удобном случае прячет в восстановленном с нуля Эфар-мар вопреки всем доводам разума. Знает ведь, что просто оттягивает момент и что быть Найниэ поющим конгрегации, такой голос не скроешь. А сам носится со своими бесконечными проектами. Генетиков на уши поставил, денег прорву извел, комитет по этике скопом прячется от него по углам, потому что по всем законам, то, что глава Эфар задумал, категорически нельзя, а ему – надо!

Если копнуть как следует, наверняка выяснится, что он уже и попробовал. Тесное общение с темными сказывается на отношении к законам, да и сами долгоживущие больше руководствуются собственными понятиями дозволенного, виртуозно находя компромисс между «своим» и «прочим». Но в тех масштабах, что Эфарель планирует, требуется не подпольная лаборатория репликации, а как минимум медцентр. Вроде того, что у Мартайнов. И самое главное – положительный вердикт.

Вот все и топчутся на грани, как студент некрофака на первой практике. Комитет изо всех сил тормозит с ответом, Эфарель нудит и долбит дятлом. Нужное ему решение создаст прецедент, а конгрегация не любит прецеденты, которые, как крысиные ходы, ослабляют законодательную основу, внушая гражданам мысли об излишней свободе действий.

Золотисто-карие ведьмачьи глаза Ливиу, в одном из которых нет-нет да и пробивало лазурью, лучились. Натура подзуживала на радостные гадости, но Митика держалась. И Арен-Тан подумал, что наверняка выглядит кошмарно занудным, скучным и неприятным, и потому не удержался и сам ее за хвост подергал, напомнив о лицензии и почти проваленном экзамене. Магфон, чудо техномагической мысли, вышедший, кажется, из-под легкой руки основателя клана Феррато и претерпевший бесчисленное число модификация с момента создания, не переставал радовать прокуратора конгрегации. Неограниченный доступ к глобальной информ-базе позволил настроить оповещения так, что любые телодвижения подопечных, хоть как-то отметившиеся в системе, тут же становились известны. Куратор не следит, куратор присматривает и направляет.

В Управление светену было не нужно, просто здание надзора длинное и проще пройти его насквозь, чем обходить. И… темные так забавно реагируют, будто он лично по их злодейскую душу явился. Делать ему больше нечего, ему и семейства Холинов, богатого на разнообразные таланты выше макушки, хватает. А еще партия, в которой он кто? Владелец расчерченного поля? Служка, подающий набор для очередной игры и собирающий отыгранные сферы после? Такой же импульс, только в иной плоскости? Можно гадать до бесконечности и все равно иначе выйдет. Значит, и поступить стоит иначе.

Арен-Тан так и не вошел в здание, взял на стоянке служебный магмобиль и отправился в Восточный район Нодлута. Поделка в футляре осталась при нем. Именно при нем, а не в пострадавшем саквояже, ручку которого пришлось по-быстрому чинить магией. Мантия широкая, карманы вместительные, а неприятную ауру вещи можно потерпеть. Лучше навестить еще одного подопечного прямо сейчас, пока копия флейты не доставлена обратно в хранилище, чтобы быть уничтоженной.

Раритетная газетная будка приткнулась у входа в скверик. В Нодлуте вообще было множество вот таких сквериков не потому, что планировщики городской застройки являлись ярыми поклонниками зеленых насаждений. Просто в силу специфики Нодлута вообще, дома не везде строить можно было, а деревья и всякое прочее на таких «дурных» местах росли хорошо.

Арен-Тан отослал мобиль, шагнул на затертые сотнями подошв камни дорожки и вдруг подумал, что тоже в некотором роде коллекционер. И если не-мертвый магистр Питиво коллекционирует магические аномалии, то он – уникальных подопечных.

Работник газетной будки бил все рекорды уникальности одним фактом своего существования. У непреложных магически заклятых законов не бывает исключений, однако это самое исключение сначала высунулось из окошка и приветственно замахало рукой, а потом явило себя целиком из будки, не особенно прячась в тени, как бывало раньше.

– Светен! – сиял острозубой улыбкой продавец не слишком востребованных печатных газет и журналов и поэт-энтузиаст по совместительству. – Вы очынь вовремя! Я только чай жасминовый заварил, прямо как вы любите. – Приподнятые к вискам кошачьи гляделки прищурились. – У меня и мороженое есть.

Вот чудо… Единственное в мире существо, радующееся визиту инквизитора, – эльфир.

Уничтожить до рождения без условий и оговорок – так гласит закон о вечных. Чтобы такое родилось, должно совпасть неисчислимое множество обстоятельств, потому что у чистокровных эльфов и вампировэтогомира не бывает общих детей, они бывают только у пришлых Эфар и Фалмари, Феррато и Драгул. Но это закрытая информация. Может и зря закрытая, раз даже среди вампирьего и эльфячьего молодняка о древнем законе теперь мало кто знает.

Салатовая бандана в малиновые гусенички плотно облегала чуть вытянутую голову. Заостренные лопушистые уши просвечивали розовым на солнце, вишневые гляделки радушно сверкали. Оранжевый комбинезон был застегнут на одну лямку. Видимо, специально, чтоб была видна изображенная на неожиданно белой футболке дурноватая карикатурная рожица пупырчатого синего ящерка с зубами враскорячку. Примерно как у Арен-Тана глаза сейчас. Любая встреча с эльфиром – шок для зрительных нервов, так что жасминовый чай сейчас весьма пригодится. А еще веки прикрыть. И мороженого.

Официально Видь принадлежал клану ан Артай, а конкретно – семье Мартайн, но возился с ним всегда Дантер Лодвейн. Как в Корре изловил, так и возился, будто тоже в семью принял. Помнится, глава ан Атрай едва не поседел, когда осознал, какого гуля ему в подпол посадил покойный Гарвер Мартайн, пригрев в своей лаборатории это создание. Уж генетик точно бы разобрал, откуда у приблудившегося чуда такие дивные характеристики. И наверняка разобрал. И взаперти держал, чтоб чудо в мир не просочилось, хоть телесно, хоть туманом. Знал о законе? Одно другого не отменяет, но теперь не доказать. А за свою условную непричастность ан Атрай стали крепко должны конгрегации.