Великий и Ужасный 5 (СИ) - Капба Евгений Адгурович
— А? — удивился я. — В каком смысле — паучают?
— Натаскивают на охоту на людей! — охотно пояснил боярин. — Ну, и на нелюдей тоже. Говорю — паучают. Наставничают.
— Дерьмо, — кивнул я и выкрикнул: — Внимание на охренительно здоровенных пауков, соратнички! Стрелять и рубить без команды! За работу, джентльмены, за работу!!!
* * *Юридика представляла собой осажденную крепость.
Город Сколе располагался в живописной долине на берегу реки Опир, окруженный лесистыми склонами Бескид. Хтонь подступала к нему с трех сторон, таясь под кронами деревьев, в мрачных ельниках и буковых чащобах. Железная дорога и автотрасса рассекали Аномалию, транспортное сообщение осуществлялось только благодаря мощным защитным артефактам, напитанным магией Заславских.
Сколе можно было бы считать Оазисом, если бы не безопасная речная сторона. В этом городок был похож на Проспект — находился в полуокружении. Но по субъективным ощущениям — эта юридика не была частью Хтони, как моя сан-себастьянская малая родина. Местные князья крепко давали по зубам тварям столетиями, но в последние несколько годков что-то явно пошло не так.
Высокие каменные стены, кольцо которых окружало юридику, выглядели обветшало. Мотки колючей проволоки на куртинах местами обвисли и заржавели, крыши над галереями казались неухоженными, требовали ремонта. Однако на башнях дежурили пулеметчики, и прожекторы на вертлюгах работали исправно. Службу дружинники несли, но их было явно мало! Если сотник руководил обычной заставой при дороге, это кое о чем говорило.
В сети писали, что Сколе — город с шеститысячным населением. Не было тут шести тысяч, это я точно мог сказать. Когда мы следом за дружинным вездеходом вкатились на байках в город, картина запустения и упадка стала еще более очевидной. Дома — старинные, каменные, трех- или четырехэтажные, возведенные еще в позапрошлом веке, выглядели необжитыми и брошенными, следы человеческого существования можно было заметить, может быть, в половине квартир. Заколоченные окна, неработающая иллюминация… Лица в основном — пожилые или очень взрослые. Ни детей, ни юношей с девушками на улицах не попадалось. Молодые дружинники на дороге, скорее всего, были исключением из правила. А еще казалось, что как такового гражданского населения тут и нет совсем: большая часть местных мужчин и женщин носили военное обмундирование, технические спецовки и комбезы, или даже — тяжелые стальные артефактные доспехи. Все это снова напомнило мне Проспект, но опять — с оговорками.
Здесь люди выполняли свой вассальный долг, тянули лямку на своих господ с некоей мрачной решимостью, а на Проспекте народ в основном валял дурака и наслаждался жизнью. Да, да, драки с тварями и смерти у нас случались довольно регулярно, но, несмотря на это, даже ссыльные сохраняли некое бесшабашное настроение, если не опускались в первые дни до уровня дауншифтеров. Тут же — обстановочка царила гнетущая.
Даже в богатом, барочного вида дворце Заславских, который располагался посреди пышного, ухоженного парка, депрессивное настроение превалировало. Немногочисленные слуги разбегались в разные стороны при виде старого сотника, дружинников и нас — гостей юридики. Ни кошек, ни собак видно не было, вековые деревья мрачно шелестели ветвями, небо хмурилось.
— Мертвые с косами стоят, — сказал я, поднимаясь на высокое крыльцо и входя сквозь тяжелые, окованные металлом дубовые двери, которые открыл мне один из молодых воинов Заславских. — И тишина!
Боярин Конский зыркнул на меня странно, но ничего не сказал. Его явно коробило такое количество орков в оплоте аристократического рода: Бахар, Хурджин, Лурц, Щербатый, Кузя, первообращенные ушлепки из омерзительной шестерки и другие ордынские есаулы шли со мной. Разрешение нам не требовалось: бумага от Вяземского назначала меня комендантом местной Хтони и всей пограничной зоны на пять километров, так что по большому счету и боярин, и все его люди могли мигом перейти в мое подчинение.
Напуганные лакеи открывали двери в длинной анфиладе комнат, мы проходили дальше, дальше — пока в глазах рябить не стало от облупленной позолоты, древних портретов и затейливых канделябров. Наконец открылись последние, вызолоченные двери и мы вошли в церемониальный зал. И я даже сбился с шага, запнулся и остановился от неожиданности, поймав взгляд очень взрослой и очень красивой женщины, которая сидела в бархатном кресле у противоположной стены.
Эти черные глаза лучились энергией! Остановить мужчину движением ресниц? О да, она сделала это. И никакие мои татау ей не помешали! Или помешали? Удивленное выражение, промелькнувшее на ее по-настоящему аристократическом, элегантно состарившемся лице, свидетельствовало как раз о том, что моя реакция на это мощнейшее ментальное воздействие была не совсем такой, как ожидалось.
— Не совсем такой? — женщина вдруг звонко рассмеялась, очень по-девичьи. — Совсем не такой, господин Сархан — вот так будет гораздо более точно!
— Ваша светлость, — сказал я уверенно и сдержанно поклонился. — Княгиня Заславская…
— Ольга Евгеньевна, — царственно кивнула она. — Наконец-то нам прислали орков. Касьян, что за глупости, почему — при дороге? В город, немедленно — в город, пусть занимают пустующие здания! Орки — это лучшее, что могло с нами случиться, учитывая обстоятельства…
Что там за такие сраные обстоятельства, если мы — лучшее? Мои соратнички тоже удивленно переглядывались. Заметив наше недоумение, хозяйка Сколе встала с роскошного кресла, расправила складки тяжелого платья и сказала:
— Ваше превосходительство походный атаман — останьтесь. Касьян — проводите господ офицеров в столовую, пусть их накормят. А далее — займитесь размещением войск в городе, — и сделала безапелляционный жест, который означал, что истина в последней инстанции изречена, и нам, простым смертным, теперь нужно побежать, сверкая пятками и вереща от радости, исполнять ценные указания этой богини в человеческом обличии.
Мои пацаны набычились и пялились в пол. Я всем своим нутром ощущал психическое давление, а потому, предотвращая неприятное развитие событий, сказал негромко, но вполне отчетливо:
— Не-а.
На интеллигентном лице Заславской снова проскользнула удивленная гримаса, та самая, какую я увидел в самом начале нашего знакомства, а потом она прищурилась:
— Вот как? Вы что же, и вправду Резчик, ваше превосходительство? И все эти люди… Орки… Они ведь под вашей защитой, верно?
— Верно. Все это очень верно. А еще верно, что еще одно-единственное неверное действие, которое подвергнет опасности физическое или психическое здоровье любого сотрудника ЧВК «Орда», приведет к непоправимым последствиям, — выпятил нижнюю челюсть вперед я.
— Непоправимым последствиям? — брови ее взлетели вверх. — И каким же? Вы смеете угрожать мне в моей же юридике?
— Формально ваша юридика — это часть тылового района группы армий «Прут». И антихтонической безопасностью здесь заведует ЧВК «Орда». Так что я как комендант Аномалии Сколевских Бескид просто оккупирую ваш городок к какой-то матери, и тогда живые тут позавидуют мертвым!
За моей спиной попробовали дернуться дружинники и Касьян Конский, но магия (а он тоже был магом!) требует гораздо больше времени, чем полдюжины острых железяк у самых ребер и кулак Бахара во рту боярина. Потому раздалось невразумительное мычание, и я продолжил:
— Здесь все будет конфисковано, оттрахано и обоссано, княгиня. У вас под стенами — двадцать тысяч орков, такого не было со времен восстания Небабы и Наливайки, то есть — пятьсот лет. Не стоит щеголять своими ментальными способностями в такой ситуации, хотя они и впечатляющие, признаю.
— Доходчиво, — кивнула аристократка. — Вы умеете быть убедительным и настраивать оппонента на деловой лад. Я бы не хотела быть конфискованой и обоссаной… И оттраханой. Наверное.
На этой фразе она вдруг очень озорно улыбнулась и оглядела с ног до головы сначала меня, а потом Хурджина и Бахара. И дрэдастого борнейского урука она рассматривала гораздо дольше, чем нас обоих вместе взятых. Двухголовый шумно сглотнул, и вдруг покраснел, совершенно нетипичным для него манером встряхнув головой и убирая дрэды с лица. Княгиня снова звонко рассмеялась:
