Великий и Ужасный 5 (СИ) - Капба Евгений Адгурович
— У вас же есть мое тело! — разрубленный на куски, но несломленный Латиф скривился. — Я маг! Я не могу быть киборгом.
— Ты — не маг. Ты — гребаная говорящая голова, — резонно заметил рыжий. — И если будешь хорошо себя вести, то я через полгода верну тебе твое туловище… Да! Сначала — туловище, потом руки — по очереди, потом — ноги, а в конце — член.
— А можно член сразу после туловища? — скромно поинтересовался Латиф. — Ваше высочество, Федор Иванович, мамой клянусь — я всё понял. Я по струнке буду ходить, гавкать только по команде, и Бабаю этому ублюдочному даже ножки мыть стану, если прикажете. Пожалуйста, верните член пораньше!
Феодор Иоаннович Грозный, сын Государя Всероссийского, вдруг дико расхохотался, обнажив крупные белые зубы.
— Нет, положительно, это слишком замечательно! Я расскажу об этом Василию… — отсмеявшись, он ударил ладонью по столу, так что чашка с питьем и голова на подставке подпрыгнули. — Я верну тебе член вместе с туловищем, если Бабай успешно закончит дело в Сколевских Бескидах. Хочешь, твой елдак даже удлинят сантиметра на три?
— Э-э-э-э… — задумался Латиф. — Наверное, хочу.
— Знаешь ведь, что будет, если попробуешь взбрыкнуть? — голос его высочества вдруг стал холоден как лед, и на лице головы появилось выражение животного ужаса, губы задрожали, вся показушная бравада мигом испарилась.
— Д-д-д-д… Да я, ваш высоч… Я… Никогда больше… До гробовой… Д-д-д…
— Я хочу, чтобы ты рассказал Бабаю всю правду, — задумчиво побарабанил по столу пальцами Федор Иванович. — Так, как ее понимаешь. Без утайки.
— Ого! — медленно выпуская воздух изо рта, сказала голова Латифа.
— Ага, — кивнул цесаревич и великий князь в одном лице. — И знаешь, хватит уже этих инсинуаций по поводу его происхождения. Какая разница, кто именно — его папаша? Я вообще не понимаю, отчего весь этот ажиотаж. Ну, трахнул кто-то из принцев орчанку… Ты вообще видал, какие девчонки в урук-хае водятся? Это же огонь! А двигаются как? А темперамент какой? Ух! Я в юности сильно пил, примерно полгода кутил без перерыва, даже папеньке пришлось мне мозги прочищать. Ну, и часто мои загулы происходили в компании с черными гренадерами. Всяко могло быть. Василий и Дмитрий как-то на спор переспали с девчонками почти всех рас, начав с эльфиек всех мастей и закончив урукскими барышнями… Благо, одумались и не стали подкатывать к снажьим теткам. Но что это меняет? Ни-че-го. Кто-то будет шантажировать Грозных? Более глупой и опасной затеи в принципе не существует. Поэтому сам факт наличияорочьего ублюдка опасности не представляет — ни для Династии, ни для Государства Российского. Думаю, ублюдков Грозных по стране бегает не один десяток… А вот тот факт, что орочий ублюдок — талантливый и перспективный, успешный парень, который вылез из помойки и за два года стал миллионером и походным атаманом — он делает нам честь: наша кровь — крепкая!
Несмотря на умоляющие взгляды головы, цесаревич закрутил вентиль с воздухом, который давал возможность Латифу говорить, встал, хрустнул суставами и пробормотал:
— Пожалуй, я дам тебе боевую модель. Надо будет только поснимать всё вооружение… Давай, голова, не скучай. Я сейчас интервью включу, досмотришь. Недолго тебе тут на столе стоять осталось, скоро мы из тебя Железного Дровосека сделаем, — он повернул верхний кусок Латифа к экрану — поудобнее, а потом задумался на секунду и сказал: — Вот еще что передай Резчику: Садзынар сам виноват. Шантажировать Грозных — тупая затея.
И вышел из комнаты
* * *Механизированными колоннами по трем параллельным дорогам мы двигались к Сколевским Бескидам.
Кулага все-таки внял гласу рассудка и провел крутую пиар-акцию по передаче нам трех сотен каких-то конченых большегрузных пепелацов, которые должны были сдохнуть за первым же поворотом. Их местная общественность свезла с консервационных автобаз со всей Подолии, выдав поставки оркам вторчермета за великолепную благотворительную акцию в пользу защитников богохранимого Отечества! Лет этим шушпанцерам было не менее тридцати, и их активно сношали сначали вояки, а потом — местные аграрии.
Похоже, земские бонзы еще вчера мечтали сбагрить на металлургический завод по цене металлолома эти три сотни грузовиков, чем-то напоминающих знакомые мне «Уралы»,и немножко набить карманы, но тут появились мы. И вместо бонусов материальных господин председатель получил плюсики общественно-политические, представив себя благодетелем и благотворителем. Феофил, чтоб его, Феофилович думал, что лихо всучил мне хлам, оставшись белым и пушистым и поднасрав оркам одновременно…
Хрена с два он угадал. У меня были Капитошка с Парамошкой и добрая половина Сан-Себастьянского отделения «Гоблин Индастриз», и кое-кто из толковых-рукастых кхазадов, и тролли — вместо промышленных домкратов и манипуляторов, так что за тем самым поворотом наши мехводы остановились, под охраной ребят Щербатого развернули полевую рембазу и принялись за свою любимую игру в конструктор «сделай сам». Пока мы там возились с умертвиями, эти колупались в моторах и перебирали ржавые железяки. И собрали аж сто семьдесят восемь вполне себе рабочих машинок в состоянии «сел-поехал». Несколько сотен мелких ушатых-носатых похабников — это великая сила!
Я думаю, Кулага там локти себе кусал, когда врубился, что мог бы провернуть почти то же самое и некисло навариться! Нихрена бы он не мог, он же не был гоблином. Собирать что-то работающее из говна и палок — это их тема.
Так что в середине мая у нас в распоряжении уже имелись ржавые брутальные грузовики и доклепанные фургоны из всех ордынских филиалов, и наша дикая вольница превратилась в мотопехоту, увеличив таким образом мобильность. Почти четыре сотни транспортных средств позволяли при большом желании плотно утрамбовать всю Орду и повезти куда угодно, пока аккумуляторы не сядут. Конечно, паковались, как селедки в бочке, учитывая необходимый минимум груза, но… Пришлось терпеть. Мы теперь были на службе, а Коля Воронцов передал прямой приказ от Вяземского: закрыть вопрос со Сколе до конца месяца.
Хреновый приказ, если честно. Очень размытый, да и развединформации у нас было не прям, чтобы много. А та, что имелась — не утешала. Радовали две вещи: в поддержку обещали подразделение опричников и батарею самоходных гаубиц. По всему выходило — то ли наши там планируют наступать, то ли упыри с османами готовят каверзу, так что такая язва в ближайшем тылу и нахрен не нужна командованию. Попробуют решить вопрос нашими руками, если не справимся — сделают оргвыводы и решат по-другому. Без нас.
Мы с Воронцовым в сопровождении летучего отряда урукских инвалидов-мотоциклистов мчали примерно километрах в десяти от основной колонны, чтобы успеть предупредить возможные неприятности. Нет, местные органы правопорядка были в курсе, в конце концов — информационные технологии даже в земщину проникли, так что регулировщики на перекрестках и все такое прочее давали возможность двигаться практически беспрепятственно, но существовали ведь и другие проблемы…
Дорога шла в сторону фронта, воинские части — опричные, иррегулярные, земские, аристократические, а также — тыловики и снабженцы перемещались туда-сюда со страшной силой, и вот чтобы не встрять в замануху с каким-нибудь армейским соединением, которое движется к Карпатам своим ходом, мы и гнали вперед свои байки.
Пока катились — я решил для себя еще одну задачку. Эдакий несформулированный вопрос, связанный с балансом сил между земщиной, опричниной, людьми, нелюдями, магами, пустоцветами и цивильными.
Ответ явился мне в видеусиленной танковой дивизии, которая катила к фронту своим ходом. Огромные «Добрыни» — тяжелые танки, новенькие бронированные грузовики, бронетранспортеры, тяжелые огнеметные системы, самоходная артиллерия — те самые «Питоны», ракетно-пушечные зенитные комплексы и другая тяжелая техника с белыми двуглавыми орлами на бортах… И люди. Простые парни из русской земщины: чумазые, русоволосые и ясноглазые, в грязных техкомбезах и потертых камуфляжных бушлатах. Ни одного гнома, орка или лаэгрим на всю дивизию!
