Алексей Котов - Чудо ты мое, зеленоглазое
Поднимаясь вверх по лестнице, громила пересчитал деньги. Потом он поцеловал Лизу в щеку и протянул ей деньги мужа скатанные в рулончик. Счастливая Лиза кивнула на Витьку, но врач-любитель быстро спрятал за спину руки.
— Мы так не договаривались. Вы обещали мне койку в вашем отделении.
Лиза вытерла остатки счастливых слез, взяла деньги мужа и подтвердила прежний договор с будущим монополистом кошачьего бизнеса.
Витька быстро выяснил некоторые подробности своего завтрашнего визита в областную больницу, а затем, весело посвистывая под нос, сбежал по лестнице вниз. Ему предстояло сделать за день еще не мало дел.
— Рисковый малый, — сказал Лизе брат. — Иногда такие нарываются на большие неприятности.
Лиза только облегченно вздохнула.
К сожалению бывший уголовник оказался прав. Хорошо начатый день завершился для Витьки не совсем удачно. Когда Петрович открыл племяннику дверь, он только охнул от изумления и, попятившись назад, опрокинул табуретку.
Витька тяжело опирался на плечо Лены и вытирал с разбитого лица кровь. От него пахло землей и лужами.
— Сволочи… — бормотал племянник. — Боксеры, наверное… Верткие как мангусты. Прежде чем по физиономии попасть, три раза промахнешься.
— Дружки Серегины постарались, — пояснила Лена, усаживая мужа на диван. — Я из магазина шла. Вдруг смотрю, из автобуса Витька вышел и в наш проулок направился. А следом за ним — трое. В переулке темно как в гробу… Короче говоря, дядь Коль, такое началось, что ни какими словами не перескажешь!
Лена была спокойна и деловита. Она раздела мужа и уложила его на диван.
— Дядь Коль, нагрей воды, пожалуйста, — попросила она. — Еще полотенце нужно, бинты, йод…
— Может, в больницу его отвезти? — забеспокоился старик.
— Больница будет завтра, — хрипло пообещал Витька. — Успеем еще…
Витьку осмотрели. Больше всего пострадало левое плечо. Кроваво-синяя опухоль была величиной с ладонь.
— Чем били-то его, Лен? — спросил Петрович.
— Из забора пару кольев вывернули.
В ход пошли примочки, йод, бинты и даже случайно оказавшийся в холодильнике лед.
— Лицо йодом мазать не дам! — отбивался Витька.
— Господи, да тебя хоть всего целиком в бочку с йодом опускай!
Витька курил сигарету за сигаретой и переживал подробности недавней драки. Иногда его лицо искажала грубая усмешка, а в глазах загорался холодный огонек.
«Это он сейчас по морде кому-то из тех ребят попал», — догадывалась Лена.
Но вот огонек в глазах Витьки исчезал и он начинал презрительно морщиться. Из широкой грудной клетки доносилось глухое, звериное рычание.
«А сейчас уже ему заехали», — вздыхала Лена.
— На, выпей, — Петрович протянул племяннику полстакана самогона. — Крепче спать будешь.
Витька послушно выпил и благодарно улыбнулся. Через пятнадцать минут племянник повторил прием лекарства, а еще через час уснул на диване, не сняв обувь.
За ужином Петрович заметил, что у Лены дрожат руки.
— Переживаешь? — спросил он.
— Боюсь я, дядь Коль, — кивнула Лена. — Мало ли что?
— Ничего, живой он. Голова, главное, цела, а синяки пройдут. Тех, кто Витьку бил не запомнила?
— Темно было… — вздохнула Лена. — А потом один убежал, а двух других Витька за забор загнал. Там еще собака такая злющая оказалась…
— Подожди, — удивился старик. — Так кто кого бил-то?!
— Разве увидишь что толком в такой куче, дядь Коль? — отмахнулась Лена — А Витька, он же в драке никогда меры не знает…
Старик покачал головой и пошел одеваться.
Лена раздела спящего мужа, уложила его и потом заметила на столе Витькину тетрадку. Она взяла ее в руки и долго листала, внимательно рассматривая неровные, нервные строчки. Подчерк Витьки было довольно трудно разобрать. В самом конце тетрадки Лена прочла переписанное набело стихотворение:
Что может быть прекрасней ноября,Когда уже мертва природа,Когда у карнавального урода,Дождь растворил безумные глаза,Когда опала мишура,Когда до дна вдруг опустела сценаИ на висках жгут мысли вены,Что может быть прекрасней ноября?..Что может быть правдивее концаВ веселой пьесе с пьяными шутами,Когда под занавес встречаешься с глазамиПечального и трезвого шута?..
«Хоть бы одно слово обо мне написал, — с горечью подумала Лена. — Ни одного! Ни раньше, ни даже сейчас, когда разводимся. А еще говорит, что не подлец!..»
Ниже стихотворения Витька трижды, размашисто написал число «666». Там же стояла его заметка, судя по всему, цитата откуда-то: «…Ибо есть число человеческое». Прилагательное «человеческое» было трижды подчеркнуто. Еще ниже Витька сделал приписку. Она гласила: «Бог создал человека на шестой день творения. Шестой! А в «Исходе» говорится о шестистах тысячах пеших мужчин… Просто совпадение или нет?»
Хлопнула входная дверь. Лена подняла глаза.
— Все в порядке, Лен, — улыбнулся Петрович, снимая дождевик. — Ушли те ребята, значит живы они. Ложись спать.
Лена отбросила тетрадку и легла. Уткнувшись носом в Витькино плечо, она долго думала, но уже в который раз, не придя ни к чему определенному, уснула…
Глава 15
Витька разбудил жену в восемь утра. Лена сладко зевнула и посмотрела на мужа.
— Я поехал, — сказал Витька.
— Куда?
— В областную больницу.
Забота мужа о своем здоровье удивила женщину.
— И я с тобой, — твердо сказала Лена.
За завтраком Витька изложил цель своего визита в больницу и примерный план своих дальнейших действий.
— Ты главное не волнуйся, дядь Коль, нам нужно заняться телерекламой, — улыбнулся он Петровичу. — Возможно, к тебе скоро приедут телевизионщики. Сам я во время съемок присутствовать не смогу. Ты уж без меня постарайся.
Витькам явно избегал подробностей.
— Мне, Вить, каждую ночь деревня снится, — спокойно ответил старик. — Так что пусть снимают. Я потерплю.
— Отлично! Ты, как я погляжу, побойчее в последнее время стал.
— А чем мы с тобой хуже других?
— Золотые слова, дядь Коль!
В дороге Лена часто посматривала на мужа. Витька сидел на пассажирском кресле и сосредоточенно думал. «Москвич» вырулил на окружную трассу и прибавил ходу. За окном мелькали мокрые деревья и белые, похожие на памятники, придорожные киоски.
— Все будет хорошо, — неожиданно сказал Витька. — Все должно быть хорошо!
— Рука болит? — спросила Лена.
— Не очень.
В холле больницы Витьку ждала молодая, симпатичная женщина в белом халате.
— Боже мой, что с вами?! — удивленно воскликнула Лиза, едва взглянув на лицо Витьки.
— Хулиганы к девушке приставали, — улыбаясь, пояснил Витька. Его дальнейшие слова прозвучали довольно деловито. — После драки мне стало плохо с сердцем, доктор. Нужно проверить, что с ним.
Лиза понимающе кивнула.
— Хорошо. Но для начала вам необходимо сделать рентген головы.
— Я лучше рентгена знаю, что у него в голове, — вмешалась в разговор Лена. — Она у него пустая, как лампочка.
Доверяя легкомысленного супруга другой женщине, Лена считала своим долгом предупредить ее, с кем та имеет дело. Витька только отмахнулся.
— Завтра поесть что-нибудь привези, — Витька поцеловал жену в щеку. — Купи колбасы и курицу.
— Курицу ты и без меня найдешь, — фыркнула Лена и направилась к выходу.
Лиза проводила Витьку на второй этаж.
— Вам нужна плохая кардиограмма сердца, — озабочено сказала она.
— А где их делают?
— В конце коридора, — показала Лиза. — Кабинет номер двадцать девять. На всякий случай держите направление. Сами справитесь?
— Ну, еще бы!
Возле кабинета двадцать девять на медицинской каталке лежал мужчина и хмуро рассматривал потолок. Витька поздоровался и спросил:
— Вы туда? — он кивнул он на дверь кабинета.
— Скорее туда, — больной показал на потолок. — Остались только формальности.
— Слушай, друг, одолжи «пропуск», а? — физиономию будущего монополиста украсила очередная простодушная улыбка. — Очень нужно. А я тебе за это анекдот расскажу.
— Рассказывай.
— После дикой пьянки мужик проснулся в разгромленной квартире. Встал, осмотрелся: жены и детей нет, телевизор на полу, везде перья от подушки. Мужик почесал затылок: «Е-мое!.. Да что же такое я вчера вытворял?!» Прошел на кухню. Борщ и котлеты — по стенам, а из окна торчит холодильник. — «Господи, что я вчера делал-то?!» В дверь позвонили. Мужик подошел поближе и спрашивает: «Кто там?» Жена: «Открывай, идиот, это я, твоя память!..»
Больной слабо улыбнулся и вытащил из-под простыни руку с бумажными ленточками.
— Тебе похуже или получше?
