Нэнси Холдер - Антология «Дракула»
Говорить Томпсон не мог, поэтому просто кивнул. Неужели он узнал о них с Равенной? Могла ли она рассказать ему? Но он зря волновался.
Каролидес подался вперед и впился в Томпсона своим гипнотическим взглядом:
— Как я уже говорил, мистер Томпсон, вы — специалист по крови, причем выдающийся. Я бы сказал, что вы являетесь одним из двух ведущих ученых мира. К сожалению, Равенна очень больна. Она страдает редким пороком крови. Причем у нее необычная группа, во всем мире такая есть у очень небольшого количества людей.
Тревожась за здоровье Равенны, Томпсон живо заинтересовался рассказом и молча ждал продолжения. Каролидес заговорил снова:
— Мы изъездили весь мир в поисках лечения, но безрезультатно. Порой, когда ей удается сделать переливание крови, болезнь на время ослабевает. Здесь, на побережье, у меня есть весьма известная клиника. Мы ввели ваши данные в компьютер и получили интереснейший результат. — Он поднял руку, останавливая ринувшегося вперед англичанина. — Прошу вас, выслушайте меня, мистер Томпсон, и, пожалуйста, извините меня за смелость. Вы должны знать, что подобная информация легкодоступна содружеству медиков международного масштаба. — И чуть улыбнулся. — Собственно, не только содружеству медиков; таково распространение этих электронных чудес. Вы являетесь одним из малочисленных носителей чрезвычайно редкой группы крови. Как я уже говорил, я — не медик, поэтому забыл ее название.
Он понизил голос и снова подался вперед. Бледное благородное лицо молило о помощи.
— Мне известно, что вы в отпуске. Я знаю, что недавно вы попали в ужасную аварию и что я прошу безмерно много. Я хочу сказать вот что. Предполагаю, что вы неравнодушны к Равенне, а для нее это вопрос жизни и смерти. Я прошу вас помочь нам и дать немного крови. Другими словами, пройти процедуру переливания в моей клинике под компетентным надзором профессора Когана, чье имя вам, вероятно, известно.
Он сделал паузу, ни на секунду не спуская глаз с лица собеседника, и Томпсон почувствовал, как на лбу выступил пот. Чтобы скрыть замешательство, он достал платок и промокнул лоб. Что ж, Каролидес прав. Он страстно влюблен в девушку и обеспокоен угрожающей ей болезнью. С работой профессора Когана англичанин был знаком весьма поверхностно. Этот ученый также являлся специалистом по крови, но в другой области, и написал несколько захватывающих трудов, освещающих доселе неизвестные формы исследований.
Вместо того чтобы прямо ответить миллионеру на поставленный вопрос, Томпсон сказал нечто странное, что, казалось, невольно пришло ему в голову.
— Мой прапрадед был греческого происхождения… — сбивчиво начал он.
Каролидес лучезарно ему улыбнулся и воскликнул:
— Ах! Значит, встретились два грека! Я с самой первой нашей встречи знал, что между нами есть какая-то связь. Ведь это один шанс на миллион, что у вас с Равенной совместимая кровь. Как я уже говорил, я не много — не побоюсь даже сказать, совсем — не смыслю в медицине, но профессор вместе с коллегами разрабатывает синтетический компонент, который в случае успеха спасет ее. Но на это нужно время. В обозримом будущем у нас одна надежда на вас. Соглашайтесь на мое предложение, и я уверяю вас: она — ваша.
Томпсон собрался с мыслями.
— Вы считаете, что облегчение будет лишь временным… — начал он.
Каролидес опустил ладонь ему на руку:
— Это все, чего мы просим. Мы выяснили, что при надлежащем уходе ремиссия длится шесть месяцев. Потом может случиться что угодно.
Томпсон старательно скрыл удивление.
— Но, — отвечал он, — я сделаю все, что в моих силах.
Каролидес просиял:
— Значит, вы согласны!
— Ну конечно! Все что угодно, лишь бы помочь Равенне.
5
Томпсон устроился в плетеном кресле и окинул взглядом ясный голубой горизонт. Даже через день после процедуры он все еще чувствовал некоторую слабость, но был вознагражден улыбкой на лице Равенны. Блестящая клиника Каролидеса оказалась именно такой, как он рассказывал, и Томпсон вместе с профессором Коганом с интересом беседовали на научные темы и обменивались мнениями относительно исследований. Сама процедура переливания крови озадачила Томпсона, используемое оборудование было ему незнакомо, но Коган заверил, что перед ним — новейшие технологии, которые он разработал совместно с коллегами.
Устройство было ни на что не похоже, и во время столь незначительной процедуры Томпсон даже потерял сознание. Когда он пришел в себя, лежал на кровати в другой комнате, а один из помощников профессора подносил к его губам рюмку с коньяком. Как только он был готов ехать обратно, Каролидес отвез его в «Магнолию» и сказал, что Равенна останется в клинике на ночь, потому что должна находиться под медицинским наблюдением.
Настроение у грека было отличное, и он предложил Томпсону столь щедрое вознаграждение, что у того перехватило дух. Но англичанин с улыбкой отклонил предложение. Наконец Каролидес любезно сдался, но настоял на том, чтобы оставшееся время отпуска Томпсон провел в качестве его гостя с оплатой всех его счетов в гостинице. В конце концов Томпсон милостиво согласился, а потом решил купить Равенне дорогое украшение, чтобы выразить свои чувства и отплатить Каролидесу за его великодушие.
Равенна вернулась из клиники только на следующее утро, и Каролидес сказал, что она отдыхает. Но вскоре девушка появилась у кровати Томпсона, и не успел он воспротивиться, как она выразила благодарность самым трогательным образом: импульсивно схватила его руку и поцеловала, чем привела Томпсона в немалое замешательство. Прямо перед ланчем Каролидес встретился с ним в фойе отеля и принес пачку компьютерных распечаток по переливанию и относительно состава крови его и Равенны, который, как и было сказано Томпсону, оказался идентичен. В расчетах часто встречался странный символ, который смутно напомнил англичанину необычные татуировки на бедре и груди Равенны.
— Греческий символ, не так ли? При столь дальнем кровном родстве с Грецией мои познания в греческом весьма смутны.
Каролидес улыбнулся одновременно сладко и грустно:
— Это наша семейная символика, которую вы не найдете ни в одном учебнике и ни в одном словаре. Она имеет отношение к agape, и, как вы, вероятно, знаете, на греческом языке это означает «любовь».
Томпсон почему-то почувствовал себя неловко и захотел перевести разговор на другую тему. Словно читая его мысли, собеседник добавил:
— Через один-два дня вы полностью придете в себя, мистер Томпсон. Профессор Коган сказал мне, что ему пришлось взять у вас немного больше крови, чем обычно требуется для восстановления Равенны, но я уверен, что вы не пожалеете о своей щедрости.
— Нет, конечно же нет, — ответил Томпсон.
Тут Каролидес оживился и сказал:
— Сегодня днем Равенна будет спать, но присоединится к нам за ужином. Тем временем я предлагаю предпринять маленькое путешествие. Хочу показать вам нечто интересно, Само собой, мы поедем на машине, но я все-таки предлагаю отправиться в путь часа в четыре, когда уже не так жарко.
Томпсон с готовностью согласился и теперь ожидал звонка Каролидеса. Было еще только полчетвертого, но он отложил книгу, потому что заскучал и почувствовал усталость. Рядом материализовался официант в белом форменном костюме.
— Не желает ли месье охлажденного лимонада?
Месье возжелал и провел оставшиеся тридцать минут, предаваясь созерцанию расстилавшегося перед ним вида, мысленно возвращаясь к загадке Равенны и размышляя о том, в самом ли деле приключился тот памятный инцидент на плоту, который теперь принял в его голове какие-то сказочные очертания. Вскоре он услышал властный призыв таксона автомобиля Каролидеса и, спустившись в вестибюль отеля, обнаружил грека уже за рулем. Синий шелковый шарф красовался на V-образном вырезе дорогой спортивной рубашки алого цвета, которую он надел под один из своих белых летних костюмов.
— День для нашего небольшого путешествия выдался просто отличный, мистер Томпсон, — заметил грек, когда гость усаживался рядом с ним.
— Куда мы едем?
Каролидес таинственно улыбнулся.
— Всему свое время, мистер Томпсон, — мягко сказал он. — Мы немного прокатимся по побережью. Любопытная прогулка, связанная с моим древним родом.
Слова заинтриговали Томпсона, и он спросил:
— Расскажете мне о нем?
Каролидес красиво обогнул нескольких мотоциклистов, вихлявших слишком близко от автомобиля, на следующем повороте свернул с Корниша и нацелил длинный капот машины прямо в предгорья.
— Что бы вы сказали, если бы обнаружили неподалеку от побережья греческий храм?
— Я бы сказал, что это в высшей степени удивительно.
Каролидес хрипло хихикнул:
