Бен Ааронович - Реки Лондона
В отличие от холла особняка каретный сарай не вызвал у Беверли никакого беспокойства.
— А как же враждебные магические поля? — спросил я.
— Здесь их нет, — ответила девушка, — разве что слабенькие защитные чары на воротах.
Найтингейла в особняке не оказалось, но в холле меня встретила Молли с пакетом из магазина «Теско», полным сандвичей. Она завернула их в жиростойкую бумагу и перевязала веревочкой. Я не стал спрашивать, с чем они, — подумал только, что вряд ли с пряной курицей по-индийски. Вернувшись в каретный сарай, я закинул сумку и пакет с сэндвичами на заднее сиденье. Убедившись, что Беверли пристегнулась, я нажал на газ, и мы отправились доставать вопросами доктора.
Доктор Фрамлин жил в Ньюхэме, в двухэтажном викторианском коттедже, чуть в стороне от Ромфорд-роуд. Не люблю восточные районы, но этот в целом неплохой.
Я с легкостью нашел место для парковки — окно с водительской стороны давало хороший обзор. Поскольку заставить Беверли сидеть в машине все равно не смогла бы никакая сила, я разрешил ей пойти со мной при условии, что она будет держать язык за зубами.
Звонок у двери оказался только один. В палисаднике вместо газона был гравий, на котором стояли мусорные ящики и пара пустых ярко-красных цветочных горшков. Размышляя о том, принадлежит ли дом целиком доктору Фрамлину или он взял в долю кого-то из друзей, я нажал на кнопку звонка.
— Иду-иду! — послышался из-за двери чей-то бодрый голос. Как выяснилось, он принадлежал пухлой круглолицей женщине — такие обычно либо совершенствуют свою личность, либо кончают жизнь самоубийством.
Я показал ей удостоверение.
— Добрый день. Меня зовут Питер Грант, я из полиции. Это моя коллега Беверли Брук, она работает рекой на юге Лондона.
При общении с простыми гражданами такие штучки могут запросто сойти с рук, потому что на слове «полиция» людей обычно клинит, и дальше можно говорить все что угодно.
Но я, похоже, малость переборщил — женщина устремила внимательный взгляд на Беверли и подозрительно сощурилась.
— Как вы сказали? Работает рекой? — переспросила она. Так мне и надо — нечего выделываться на службе.
— Это мы так шутим в отделе.
— Слишком она молода для полиции, — недоверчиво проговорила женщина.
— Вовсе нет, — возразил я. — Она на стажировке.
— Можно еще раз взглянуть на ваше удостоверение?
Я со вздохом протянул ей свою корочку. Беверли тихонько хихикнула.
— Если нужно, я дам вам телефон своего начальника, — сказал я. Обычно это работает безотказно, потому что у большинства людей лень все-таки берет верх над подозрительностью.
— Вы здесь из-за происшествия в больнице? — спросила женщина.
— Да, — облегченно выдохнул я. — Именно из-за этого.
— А Эрика-то нет, он в город уехал, — сказала она. — Минут пятнадцать назад, вы с ним как раз разминулись.
«Ну разумеется, — подумал я, — и направился он почти туда, откуда мы с Беверли начали».
— А вы не знаете, куда он уехал?
— А вам зачем?
— Понимаете, мы практически выследили человека, который на него напал. Теперь нам просто нужно, чтобы доктор Фрамлин подтвердил кое-какие данные. Если это произойдет быстро, то, возможно, мы арестуем преступника уже к вечеру.
Это, похоже, ее воодушевило — я получил не только название гастропаба, куда отправился доктор Фрамлин, но и номер телефона последнего. Беверли пришлось бежать, чтобы поспеть за мной.
— Горит, что ли? — спросила она, садясь в машину.
— Я знаю этот паб, — сказал я. — Он на углу Нил-стрит и Шелтон-стрит.
Я тронулся с места, не дожидаясь на сей раз, пока Беверли пристегнется.
— Там напротив пешеходная улица, а на ней «Урбан Аутфиттерс».[23]
— Ага, — сказала Беверли, — теперь понятно, откуда у тебя рубашечка «Доктор Деним».
— Нет, мне ее мама купила, — сказал я.
— А можно подумать, это звучит лучше.
Мы выехали на шоссе, и я рванул с места — насколько вообще можно «рвануть» на «Форде Эскорт» десятилетней давности. Несколько раз мы проехали на красный свет, сзади остервенело сигналили.
— Курьеры-велосипедисты любят там зависать, — сказал я. — Это неплохой паб, к тому же оттуда легко можно доехать почти до всех клиентов.
По лобовому стеклу зашлепали капли дождя. Асфальт намок, и пришлось сбавить скорость.
За какое время доктор Фрамлин доедет до Ковент-Гардена на общественном транспорте? За час, не меньше, но он выехал раньше нас, а в Лондоне иногда проще и быстрее добираться на метро, нежели на машине.
— Позвони доктору, — попросил я Беверли.
Она достала телефон, набрала номер и после небольшой паузы сообщила:
— У него включена голосовая почта. Наверное, в метро едет.
Тогда я продиктовал ей номер Лесли.
— Не забудь, — сказала Беверли, — кто говорит, тот и платит.
— «Одолжу телефон», называется, — хмыкнул я.
Беверли поднесла телефон к моему уху, так что я мог по-прежнему держать руль обеими руками. Когда Лесли ответила, я понял по шуму на заднем плане, что она в диспетчерской, в Белгравии. Правильный полицейский за работой.
— Что у тебя с телефоном? — спросила она. — Я все утро не могла до тебя дозвониться.
— Я повредил его, когда колдовал, — ответил я. — И, соответственно, вспомнил вот о чем: закажи мне, пожалуйста, «Эрвейв».
«Эрвейв» — это многофункциональная высокотехнологичная гарнитура с рацией, созданная специально для копов.
— А у вас в отделе их что, нет?
— Издеваешься? — спросил я. — Найтингейл, наверное, такое и в руках никогда не держал. Да и рацию тоже вряд ли. Вообще, я думаю, он и в телефонах слабо разбирается.
Мы договорились встретиться на Нил-стрит.
Дождь лил как из ведра. Мы медленно пробирались по полупешеходной Эрлхэм-стрит. Доехав до угла, я остановил машину. Отсюда было хорошо видно паб и место, где собираются курьеры на велосипедах. Оставив Беверли в машине, я выскочил и забежал в паб. Доктора там не оказалось — видимо, еще не приехал.
Вернувшись в машину, я достал из служебной сумки полотенце и принялся вытирать насквозь промокшие волосы. Полотенце впитало большую часть воды. Беверли, глядя на меня, почему-то расхохоталась.
— Дай я, — сказала она.
Я протянул ей полотенце. Она придвинулась ближе и начала вытирать мне голову. Одна ее грудь задела мое предплечье. Я изо всех сил сдерживался, чтобы не обнять ее за талию. Ее пальцы пробежались по моим волосам.
— Ты вообще когда-нибудь причесываешься?
— He-а, мне лень, — ответил я. — Просто бреюсь налысо, только и всего.
Ее ладонь, последний раз скользнув по моей голове, опустилась к шее и мягко легла на нее чуть ниже затылка. Я чувствовал дыхание Беверли — близко-близко, у самого уха.
— А ты совсем не похож на отца, верно? — спросила она, отодвигаясь обратно на свое место. Полотенце она кинула на заднее сиденье. — Вот, наверное, твоя мама расстроилась. Она-то, небось, надеялась, у тебя будут крупные красивые кудряшки.
— Ну, могло быть и хуже, — возразил я. — Я вообще мог родиться девочкой.
Беверли непроизвольно провела рукой по собственным волосам, выпрямленным плойкой и расчесанным на прямой пробор. Они черным шелком опускались до плеч.
— Ты даже представить себе не можешь, чего мне это стоило, — сказала она. — И поэтому вот туда вот, — она кивнула на стену дождя снаружи, — ты меня нипочем не выгонишь.
— Ну, ты же вроде бы богиня…
— Ориша, — поправила Беверли. — Мы ориша. Не духи, не гении места — просто ориша.
— А в таком разе вы не можете как-то повлиять на погоду? — спросил я.
— Во-первых, — медленно, раздельно проговорила Беверли, — в погодные дела вмешиваться нельзя. А во-вторых, мы в северной части Лондона, а это владения моих старших сестер.
Я недавно просматривал карту рек Лондона, составленную в семнадцатом веке.
— Ты имеешь в виду Флит и Тайберн?
— Ты, конечно, можешь называть ее Тайберн, — сказала Беверли, — если горишь желанием остаток дня провести в петле. Если встретишься с ней когда-нибудь, помни: называть ее надо леди Тай и только так. А вообще не надо бы тебе с ней встречаться, да и ей с тобой тоже.
— А ты, значит, с ними не ладишь?
— Флит нормальная, — сказала Беверли, — хотя и любит соваться не в свое дело. А Тай просто задирает нос. Она живет в Мэйфэйре, ходит на всякие пафосные вечеринки и знакома со многими «большими людьми».
— Мамина любимица?
— Да — потому что она улаживает наши дела с политиками. Пьет чай на террасе Вестминстерского дворца. А я тут, понимаешь, сижу в машине в компании посыльного Найтингейла.
— Если не ошибаюсь, это ты не захотела ехать домой.
Я увидел, как Лесли паркуется позади нас. Помигав фарами, она вышла из машины. Я поспешно потянулся открыть заднюю дверь. Дождь так хлестнул меня по лицу, что я чуть не захлебнулся. Лесли буквально рухнула на заднее сиденье.
