Мария Артемьева - Темная сторона российской провинции
Олег улыбнулся.
— Ладно. Ты не боись, родич! Если сейчас к берегу не выйдем, тогда… Постой-ка!
Олег остановился и засопел, принюхиваясь.
— Чуешь? — спросил он. Алешка пожал плечами. Он испугался, подумав, что Олег, может быть, спятил. — Костер! Дымом пахнет.
Поводив носом, как собака, в разные стороны, Олег выбрал направление и пошел, ориентируясь на едва заметный просвет между деревьями.
Забыв про усталость, они рванули вперед и спустя десять минут выскочили из чащобы. Перед ними лежал каменистый берег озера. Из-за сгустившихся сумерек вода в нем казалась черной, как нефтяное пятно.
У замшелого валуна рядом с озером металось и чадило пламя небольшого костра, и горбилась чья-то тень.
Как только шаги пришедших зашуршали по мокрой гальке, тот, кто сидел у костра, обернулся.
— А, это вы? Я ведь предупреждал — не ходите.
Алешка узнал голос старика Кравцова. От воды тянуло холодом, и, наверное, поэтому его вдруг затрясло, словно в лихорадке.
* * *Старик наклонился и что-то бросил в костер. Повалил дым.
Алешка, которому не терпелось погреться у огня, закашлялся и отвернулся, отгоняя руками клубы дыма. Зашел с другой стороны и сел на корточки, протянув руки поближе к пламени.
— А что это вы тут палите? — спросил он у старика.
Кравцов поднял голову.
— Да так. Мусор, — ответил он. Олег подошел ближе и увидел, что старик бросает в огонь обрывки окровавленной одежды: спортивные штаны и брезентовую куртку.
Чтобы лучше горело, дед шевелил и переворачивал тряпки в костре длинной кривой сосновой веткой, похожей на куриную лапу.
— Наши друзья… Не встречали вы их тут случаем? — спросил Олег. В горле у него разом пересохло и запершило — то ли от дыма, то ли от нехорошего предчувствия.
— Нет, — равнодушно сказал старик.
— А может, вы убили их? — спросил Олег.
И только тут заметил, что под рукой у старика стоит, прислоненная к бедру прикладом вверх, двустволка. Олег похолодел.
«Заряжена или нет?» — подумал он и встал напротив старика, загородив собой Алешку.
Кравцов поднял голову: его взгляд, отсутствующий и сонный, медленно вскарабкался вверх, к лицу Олега, мазнул по глазам и нырнул обратно вниз — смотреть на огонь.
— Если тут кого и убили, то не я, конечно. Агафья. Ее проклятие.
— Ты, наверное, с ума сошел, старик, — тихо сказал Олег. Он боялся пошевелиться, чтобы не открыть пацана, который замер с перепугу и съежился за его спиной.
Кравцов ухмыльнулся.
— Я? А по мне — так весь мир сплошь сумасшедшие. Вот ты скажи — чего вам всем надо в этих ваших городах? Денег? Богатства? Срамоты всякой ищете себе на погибель. Ядом питаетесь. Хватаете его и жрете в три горла, будто свиньи. Души у вас отравлены. И мозги.
Примеряясь, как бы перехватить у старика его ружье, Олег подвинулся на полшага влево. И произнес, стараясь отвлечь внимание:
— Расскажи лучше про Агафью. Кто она такая?
— Чистая была душа. Здесь ее могила.
Старик похлопал рукой по замшелому валуну, о который опирался спиною.
При мерцающем свете пламени Олег разглядел на валуне какие-то надписи и крест, выбитый прямо в камне.
— Она жила здесь, — помолчав, сказал старик. — Как убежала когда-то от людей — с тех пор только здесь, на Потайном озере, и жила. Если уж сюда и добирался кто, так только такие, у кого большая беда. А она-то всех принимала, кто приходил за помощью. Лечила травами. А то и просто словом. Добрая она была, Агафья.
— Ты ее любил?
— Ее все любили. А я замуж звал. Но она не пошла. Не могу, говорит, с вами, с людьми. Здесь, говорит, я у тайги в самом сердце: здесь мне хорошо. А у людей сердца маленькие, не поместишься. И жестокие. Так и осталась здесь.
— А потом?
— Все знали нашу Агафью. Шли к ней даже из дальних мест. На Потайное озеро, к знахарке. Детей много к ней приводили. Иному ребятенку никакие врачи помочь не могли — а она их спасала. Выхаживала, как своих. Детишки и жили у ней. По двое, по трое. Которые поправлялись — помогали ей по хозяйству. Пока родители за ними не придут… Когда Агафьюшка состарилась, очень она своим помощникам радовалась. Без них ей уж трудно было справляться. Она хотела кого-нибудь из них обучить своим секретам. Чтоб было кому лечить людей после ее смерти. Подыскивала ребятенка поспособнее. А потом…
— Что? Что потом?
— В последний год у нее две девчоночки жили. Я их помню — рыжие, тонконогие, 12 лет. Сестры. У обеих глаза как вода, и все щебечут. И парнишка-восьмилетка. Тихий такой. Дружные, хорошие ребятки были…
— Были? — переспросил Олег. — А что случилось с ними?
У старика мелко затряслись губы, он сжался и закрыл лицо рукой.
— Они… их… Те, беглые… Всех! Хуже диких зверей!
Старик заплакал, обхватив руками голову.
Олега скрутило от жалости, но он помнил, что на нем лежит ответственность за Алешку. Он шагнул вперед, протянул руку к стволу ружья. И наткнулся на пустоту.
Старик успел перехватить двустволку.
— С тех пор Агафья никого здесь видеть не хочет. Понимаешь?
Старик поднялся, вскинул ружье и положил палец на курок.
Олег оглянулся — Алешка стоял у костра, глядя на Кравцова широко распахнутыми от ужаса глазами.
— Зачерствело сердце тайги. Не принимает людей. Особенно чужих, — сказал Кравцов.
Олег понял, что медлить больше нельзя, и бросился на старика, стараясь всем весом отжать вниз руку, держащую ружье.
— Пусти! — разозлился Кравцов.
— Брось, — пыхтел Олег, наваливаясь на противника. Алешка завопил что-то невразумительное и кинулся было на подмогу. Олег оттолкнул его.
— Назад!
— Пусти, — ярился старик, выкручивая руки своему более молодому противнику.
И вдруг — горячая воздушная волна ударила по лицам дерущихся. Костер полыхнул, и яркий огненный вихрь искрами ушел в темное беззвездное небо — огонь задуло мощным порывом ветра, от которого согнулись вершины вековых елей вокруг озера. Тайга загудела.
— Началось, — сказал старик. — Бегите!
Он оттолкнул Олега, отобрал у него ружье.
— Ну?!
Олег стоял, глядя на старика. Алешка подбежал, схватил его за руку. На глазах у него были слезы.
— Поздно, — сказал Кравцов. Голос у него стал хриплым, язык еле ворочался во рту. — Она здесь. Не оглядывайтесь. Закройте глаза.
Алешка почувствовал ледяное дыхание позади себя, крепче вцепился в горячую руку дяди Олега и зажмурился. Олег смотрел на Кравцова, в его расширенные до черноты зрачки: выстрелит или нет? В любом случае, игра проиграна.
Притянув к себе дрожащего Алешку, он обхватил его, прижал к себе, спрятав, укрыв, как мог, руками его голову и зажмурился.
Ожидал выстрела. Но тут что-то коснулось его плеча — и будто насквозь промерз он, застыл, не в силах пошевелиться.
— Нет, Агафья! — услышал он голос старика Кравцова. — Не трогай этих. Они не по своей воле. Заблудились люди. Мальчишку пожалей! Агафья…
Прогремел выстрел. Громовое эхо прокатилось по тайге. Заорали и разлетелись, хлопая крыльями, стаи перепуганных уток с озера. Порыв ветра, подобный ударной волне, опрокинул Олега и Алешку, потащил по мокрому берегу и швырнул о замшелый могильный камень. От удара оба потеряли сознание.
* * *Когда очнулись и открыли глаза, в небе уже разгоралась заря. Они лежали на берегу реки, в том месте, где была их последняя стоянка и где в кустах багульника они, уходя, спрятали лодку.
Старик Кравцов исчез.
Спустя три дня, когда Олег с Алешкой выбрались вверх по реке к поселку, они не нашли его и там.
После некоторые бывалые люди говорили Олегу, что все странные и ужасные приключения, которые они с Алешкой пережили в тайге, вероятнее всего, объяснялись одной крайне неприятной в своей банальности причиной, а именно: остановившись неподалеку от зарослей багульника, они надышались испарениями этого необыкновенно пахучего растения, издавна называемого в народе — «болотная одурь».
Все части багульника ядовиты, а при сильной концентрации или длительном воздействии его дурманящий аромат способен вызывать не только головную боль, но и галлюцинации.
Олег не спорил с этой версией. Но и не соглашался. Никакие версии не могли объяснить, что случилось со стариком Кравцовым, с его друзьями — Кириллом и Максимом. Судьбы их так и остались неизвестными.
Как и судьбы многих других, кому довелось однажды заглянуть в самое сердце тайги.
КРАСНАЯ ДВОЙКА
Место не установлено
Когда предстоит выход на маршрут, весь альплагерь заводится беспокойным броуновским движением: ребята получают на складе и подгоняют снарягу, начальник учебной части с инструкторами сверяют карты и схемы, обговаривая детали на рабочих планерках и совещаниях. Все бегают, суетятся. Альплагерь становится похож на разворошенный муравейник.
