Алисон Ноэль - Вечность
— Да так, ничего.
Хейвен в ярости. По ее ауре пробегают сполохи, сыплются искры. Сейчас начнется гроза… Три… два…один…
— Извини меня, Майлз, но так не пойдет! Ты уж договаривай, если начал!
Кексик забыт. Хейвен барабанит пальцами по столу. Майлз молчит, и тогда Хейвен выпаливает:
— Ну, смотри, Майлз! И ты тоже, Эвер! Думаешь, если молчишь, так уже и не виновата?
Майлз оглядывается на меня, высоко подняв брови, и я понимаю, что должна что-то сказать, что-то сделать, хотя бы спросить — в чем я виновата? Да только я и сама знаю — в чем. В том, что терпеть не могу Трину. Не доверяю ей. Я чувствую в ней что-то подозрительное, прямо-таки зловещее. И не слишком стараюсь эти подозрения скрыть.
Хейвен, морщась, качает головой. Она так расстроена, что буквально выплевывает слова.
— Вы ее совсем не знаете! У вас нет никакого права ее судить! Она хорошая! С тех пор как мы познакомились, она была мне лучшим другом, чем вы!
— Неправда! — кричит Майлз, сверкая глазами. — Это полная фигня и…
— Прости, Майлз, это правда. Вы меня кое-как терпите, но на самом деле вы ко мне относитесь не так, как она. Трине нравится то же, что и мне — у нас общие интересы. Вы втайне мечтаете меня изменить, а ей я нравлюсь такая, какая есть.
— Ага, поэтому ты кардинально изменила внешность? Потому что она принимает тебя такой, какая ты есть?
Хейвен закрывает глаза и делает глубокий вдох. Потом смотрит на Майлза, встает и собирает свои вещи.
— Думай что хочешь, Майлз. Думайте что хотите, вы оба.
— Дамы и господа, полюбуйтесь на драматический финал! Героиня гордо уходит со сцены! — кривится Майлз. — Да ты что, Хейвен?! Я просто спросил, уехала она уже или нет. И все! А ты подняла вопрос на принципиальную высоту. Да сядь ты уже и успокойся!
Хейвен, тряхнув головой, хватается за край стола.
Татуировка у нее на запястье уже окончена, только все еще красная и воспаленная.
— Что это у тебя? — спрашиваю я, глядя на чернильное изображение змеи, кусающей себя за хвост. У этой штуки есть название — какое-то мифологическое существо, только я забыла, какое.
— Уроборос.
Хейвен трет картинку пальцем, и мне кажется, что ея шевельнулась, в пасти мелькнул язык…
— Что это означает?
— В Средние века у алхимиков это был символ вечной жизни. Сотворение из разрушения, жизнь из небытия, бессмертие — что-то в таком духе, — говорит Майлз.
Мы с Хейвен ошеломленно уставились на него, а он пожимает плечами.
— Ну, что такого? Читать надо больше!
Я приглядываюсь к татуировке.
— По-моему, тут воспаление. Тебе бы показаться врачу.
И в ту же секунду понимаю, что сказала это зря. Хейвен одергивает рукав, от ее ауры снова летят искры.
— Нормальная татушка! И все у меня в норме. Кстати, почему вы не волнуетесь насчет Деймена? Он вообще больше в школе не появляется! В чем дело?
Майлз косится на свой смартфон, а я только передергиваю плечами. В чем-то она права. Мы с Майлзом не говорим ни слова, а Хейвен подхватывает коробку с кексом и стремительно уходит.
— Объясни, что сейчас было? — спрашивает Майлз, глядя, как Хейвен лавирует между столиками.
Я пожимаю плечами. Никак не могу выбросить из головы татуировку на руке Хейвен — змея повернула голову и посмотрела на меня крошечными блестящими глазками.
* * *Подъезжаю к дому и вижу Деймена. Он стоит и улыбается, прислонившись к своей машине.
— Как дела в школе? — спрашивает Деймен, открывая мне дверцу.
Я вытаскиваю из машины рюкзак с учебниками.
— А-а, ты все еще сердишься…
Деймен идет за мной к двери, и, хотя он ко мне не прикасается, я чувствую исходящее от него тепло.
— Я не сержусь, — бурчу себе под нос, открывая дверь и швыряя школьную сумку на пол.
— Приятно слышать. Потому что я заказал столик на двоих. Раз ты не сердишься — значит, пообедаешь со мной?
Я окидываю его беглым взглядом: темные джинсы, тяжелые сапоги и мягкий черный свитер — явно из кашемира. Что он на этот раз задумал?
Деймен снимает с меня темные очки, вынимает из ушей наушники и кладет их на столик у двери.
— Поверь, тебе совсем не нужны все эти защитные средства.
Он стаскивает с моей головы капюшон и ведет меня за дверь, к своей машине.
— Куда мы едем? — спрашиваю, устроившись на пассажирском сиденье.
Какая я все-таки бесхребетная, готова соглашаться со всем, что он скажет.
— А как же уроки? У меня уже куча долгов накопилась.
Деймен, качнув головой, садится рядом со мной.
— Успокойся. Потом сделаешь, обещаю.
— Когда потом?
Привыкну ли я когда-нибудь к его удивительной мрачноватой красоте, к огню во взгляде, к этой невероятной способности уговаривать меня на что угодно?
Деймен улыбается и заводит машину, даже не повернув ключ в замке зажигания.
— До полуночи, даю слово! А сейчас пристегнись, поедем кататься.
* * *Деймен ведет быстро. Очень быстро. Кажется, не прошло и нескольких минут, а мы уже въезжаем на стоянку.
— Где мы? — спрашиваю я, глядя на зеленые здания и вывеску: «Восточный вход». — Восточный вход куда?
— А разве непонятно?
Деймен со смехом притягивает меня к себе, освобождая дорогу четырем блестящим от пота рысакам, которых ведут мимо конюхи. Следом за ними шагает жокей в розовой с зеленым куртке, белых лосинах и заляпанных грязью черных сапогах.
— Ипподром? — ахаю я.
Вот уж чего я не ожидала — как и Диснейленда.
— И не просто ипподром! «Санта-Анита» — один из лучших. Пошли, у нас заказан столик на три пятнадцать у «Фаворита».
Я не двигаюсь с места.
— У кого?
— Успокойся, это всего лишь ресторан, — смеется Деймен. — Идем, не хочу пропустить заезд.
— Гм, ведь это, кажется, противозаконно?
Я говорю сейчас как последняя зануда и примерная девочка, но все-таки Деймен слишком уж… бесшабашный, все ему нипочем.
— Есть противозаконно? — улыбается он, хотя я чувствую — его терпение на пределе.
Отрицательно качаю головой.
— Делать ставки, играть на бегах, как там это называется. Ну, ты меня понял.
Деймен только смеется.
— Эвер, здесь скачки, а не подпольные петушиные бои. Пойдем!
Он тянет меня за руку к лифтам.
— Сюда, наверное, пускают только с двадцати одного года?
— С восемнадцати.
Деймен входит в лифт и нажимает кнопку с цифрой «пять».
— Вот-вот! Мне шестнадцать с половиной.
Деймен, мотнув головой, наклоняется меня поцеловать.
— Правила для того и существуют, чтобы их… если не нарушать, так обходить. Иначе жить скучно.
Он ведет меня через фойе в просторный зал, отделанный в разных оттенках зеленого, причем здоровается с метрдотелем, как со старым приятелем.
— Ах, мистер Августо, как чудесно снова вас видеть! Ваш столик готов, прошу за мной!
Деймен, кивнув, за руку ведет меня мимо обедающих парочек, одиночек, пожилых людей, дамских компаний, мимо отца с маленьким сынишкой — в ресторане нет свободных мест. Мы останавливаемся возле столика, прямо напротив финишной линии, с прекрасным видом на беговую дорожку и на зеленые холмы вдали.
— Тони сию минуту примет заказ. Шампанского?
Деймен косится на меня и качает головой. Чуть заметно покраснев, говорит:
— Не сегодня.
— Прекрасно. Заезд начнется через пять минут.
— Шампанское? — шепчу я, изогнув бровь.
Деймен только пожимает плечами и разворачивает программку.
— Что скажешь насчет Шпанской мушки? — Смотрит на меня и усмехается. — Я имею в виду лошадь, а не афродизиак.
Я не в состоянии ответить. Слишком много впечатлении, голова кругом. Огромный зал ресторана полон до отказа — и это в середине дня, посреди рабочей недели. Столько людей не работают, а играют на скачках! Целый новый мир, о существовании которого я и не подозревала. Невольно приходит мысль: уж не здесь ли Деймен проводит все свободное время?
— Ну что, будешь ставить?
Коротко взглянув на меня, Деймен принимается делить пометки в программке.
Отрицательно качаю головой.
— Я даже не знаю, как это делается.
— Что ж, могу прочесть курс лекций о шансах, процентах, статистике и о лошадиных родословных. Но, поскольку времени до заезда почти не осталось, ты просто посмотри и скажи, какое имя тебе приглянулось. Я часто так делаю и всегда угадываю.
Улыбнувшись, Деймен бросает мне программку. Я просматриваю ее и с удивлением обнаруживаю, что три лошадиных клички буквально бросаются мне в глаза, причем в строго определенном порядке.
— Давай так: Шпанская мушка — на выигрыш, Акапулько Люси — вторая и Сын Будды — третий?
Понятия не имею, откуда все это влетело мне в голову, по говорю вполне уверенно.
— Люси — второе, Будда третьим, — бормочет Деймен, записывая имена лошадей. — Сколько поставишь? Минимальная ставка — два, но можно ставить и больше.
