Убийство в приграничном замке - Волковский Андрей
Кучер вышел и совсем скоро вернулся, неся в руках два высоких кувшина.
– Вот тут сладкий медовый взвар, а тут травяная настойка. Ну вот, а теперь самое время обсудить, кто же все-таки отравил этого бедолагу, – сказал он, усаживаясь за стол и наливая настойку в один из бокалов.
Ник подозрительно принюхался, но ничего предосудительного, очевидно, не учуял.
– Почти уверен, что это не лорд, – начал Скай, примериваясь к очередной лепешке, и поделился недавними размышлениями с друзьями.
Потом добавил:
– И кстати, в отравлении есть, как мне кажется, что-то женское.
– Насколько мне известно, среди отравителей больше женщин, – согласился Пит. – Но именно «больше», не «одни только женщины». Вот с тем, что с Креем вряд ли спелся сам лорд, я, пожалуй, соглашусь. Итак, финансировать эксперименты, скорее всего, стал бы тот или та, кого интересует возможность перекачивать силу. Или для себя, или для кого-то другого.
– Для Рейнарда? – предположил Ник. – Ну, он ведь единственный не волшебник среди местной верхушки.
– Если сила нужна для Рейнарда, то главный подозреваемый – его мать, – заметил кучер. – Все говорят о том, что она сына обожает и решительно отказывается замечать, что он уже не милый малыш, а почти взрослый парень со скверным характером и дурными манерами.
– Так, мотив у госпожи Адалинды есть. Если она слепо любит сына, то вполне может полагать, что между ним и правом наследования лежит только отсутствие у него волшебного дара, – кивнул Скай. – А возможности?
– Если ты о деньгах, то она не бедствует: муж осыпает ее подарками, а еще она получает деньги с земель, доставшихся ей после смерти ее матери. И как я понял, суммы там солидные. Можно мно-о-ого экспериментов профинансировать, – мрачно пошутил Пит. – Опять же в город она нередко выезжает без мужа. С охраной, конечно, но, в общем-то, самостоятельно. Значит, она вполне могла встречаться там с курьером от Крея, отправлять деньги, получать артефакты или какие-нибудь послания. Или даже не встречаться лично, а передавать через кого-то, кто не расскажет обо всем лорду при первой возможности: в замке-то все докладывают либо ему, либо старой госпоже, ну или распорядителю на худой конец. К тому же, насколько я понимаю, Крею не составило бы труда заставить ее поверить в то, что для блага ее ребенка можно многое сделать. Даже убить кого-нибудь. Особенно если не собственноручно.
– Да Крей мог и не посвящать ее в детали, – пожал плечами волшебник. – Вполне вероятно, что он не рассказывал своему благодетелю обо всех тонкостях процесса добычи силы.
– И верно, – согласился Пит. – Так что госпожа Адалинда очень даже подходит на роль подозреваемой. А что остальные?
Кучер посмотрел сначала на Ская, потом на Ника.
Травник сказал:
– По-моему, самый подозрительный – это Рейнард, но Крей не был таким дураком, чтобы с ним связываться.
Пит рассмеялся:
– Дело говоришь! Рейнарду наверняка хотелось бы стать волшебником и полноправным наследником. Но Крей действительно не стал бы иметь с ним дело. Слишком уж ненадежный молодой человек. Скай, а что скажешь по поводу господ волшебников-рыцарей?
Скай ненадолго задумался, потом сказал:
– Я бы исключил Рорта. Он поглощен заботой о Розалинде, а она – сильная волшебница и без всяких артефактов: уже этой осенью собирается в Академию поступать и, уверен, поступит, хоть по возрасту и рановато. Рейнард его, как я понимаю, мало волнует. Увеличивать же собственную силу Рорт, как мне кажется, не планирует.
Никто из друзей не возражал против такой оценки Рорта, и Скай продолжил:
– Теперь Белл. Он тоже не показался мне чрезмерно озабоченным ни судьбой Рейнарда, ни своим положением. Так что у него, кажется, нет повода финансировать проект Крея и Ганна.
– Говорят, ему нравится Фрин, – поделился сведениями Пит. – Вроде как он однажды попытался просить ее руки, но она не позволила ему даже фразу закончить. Как думаешь, не могло ли ему прийти в голову, что, если он станет великим и могучим волшебником, Фрин сменит гнев на милость?
Скай вспомнил, как Белл смотрел на Фрин, как ходил по пятам за ней и гостем, как хмурился, думая, что приезжий волшебник заигрывает с его возлюбленной.
– Может быть… – вздохнул Скай. – Кажется, Фрин ему действительно симпатична…
– …а влюбленный человек способен на что угодно, – закончил мысль Пит. – Что скажешь про остальных?
– Ничего, – развел руками волшебник. – Ни с Уфри, ни с Олетом я пока еще не общался. Пожалуй, ты о них знаешь больше. Есть подозрения?
В досье Уфри значилось, что у него большая семья, что равно может означать как то, что весь доход рыцаря уходит на содержание детей и внуков и средств на финансирование кого-то еще у него попросту нет, так и то, что ему очень хочется сделать сильнее любимого сына или обожаемую внучку.
Что касается Олета, то стоило вспомнить, что о нем даже сотрудники Тайной службы раздобыли совсем немного сведений. То ли он такой скрытный, то ли наоборот – у него совсем нет секретов. В любом случае списывать его со счетов пока не стоит.
Скай неожиданно поймал себя на том, что ему очень хочется распутать это дело. Не потому, что господин Марк поручил, а потому, что искать хитреца, скрывающегося в Гарт де Монте, оказалось ужасно интересно. Почти как открывать хитроумный волшебный замочек с тремя секретами.
– Ничего конкретного, – сказал Пит. – Кое-что я о них, конечно, разузнал, но ничего такого, что позволило бы подозревать их больше, чем госпожу Адалинду, я не выяснил. Что думаешь о лекаре?
– Лекарь может легко отравить кого угодно, – заметил Ник. – Хоть он и не женщина.
– Лекарь может, да! А вот, скажем, Беллу организовать отравление и свалить вину на Хахад было бы куда сложнее! Откуда ему знать, что именно сегодня Рену подольют зелье? Это скорее знает тот, кто общается со служанками. – Скай даже со стула вскочил, не в силах усидеть на месте: мысли так и роились в голове, множась, хватаясь друг за друга, переплетаясь, а то и, наоборот, отпихивая друг друга. – Госпожа Арна? Фларинен? Госпожа Адалинда? Кому, кстати, прислуживала эта Минни?
– Она не чья-то личная служанка, – отозвался Пит. – А что касается замковых слуг, то тут такой расклад. Супруга лорда не вмешивается в хозяйственные дела замка. Заготовкой припасов, поддержанием порядка и всем прочим ведает старая госпожа. Ну и распорядитель, само собой. Зато госпожу Адалинду очень любят служанки: она щедра на подарки, доброжелательна и заботлива. Особенно с теми, кто мил с ее сыном.
– А лекарь? – спросил Ник, внимательно следящий за ходом рассуждений.
– Со слугами по хозяйственным делам он не общается. Зато со всеми недугами, само собой, идут к нему. Вот, например, его безмерно уважает Большая Фло, кухарка, которая опекает красотку Минни, потому что знала когда-то ее мать. То есть узнать о приворотном зелье и планах Минни лекарь, в принципе, мог, – заметил кучер.
– И как нам узнать, кто просто имел возможность, а кто этой возможностью воспользовался? – вздохнул Скай.
Волшебник сел и взялся за лепешки с сыром. Ник уже жевал пирог, а Пит присоединился к Скаю. Некоторое время в комнате царила тишина, нарушаемая сосредоточенным жеванием.
Затем Скай отложил очередную лепешку и сказал:
– Пора показать шкатулку госпоже Адалинде и намекнуть, что это. Если она финансировала Крея ради своего сына, она поймет и наверняка себя выдаст. А если нет, то скорее всего вообще не обратит на волшебную штучку должного внимания.
Пит кивнул и спросил:
– А если она не при делах, кому потом покажешь? Кстати, мы не обсудили еще прекрасную половину Гарт де Монта – Фрин, Лейю и старую госпожу. Какое мнение у тебя сложилось об этих дамах?
Скай, которому был адресован вопрос, ответил практически сразу:
– Фрин однозначно не стала бы усиливать племянника. Да и собственные возможности ее более чем устраивают, как по мне. Насчет Лейи сказать сложнее: я с ней и парой фраз не обменялся. Но мне показалось, что она не из тех, кто стал бы связываться хоть с Креем, хоть еще с кем. Слишком недовольна всем миром и окружающими людьми, чтобы доверять им.
