Гамбит Бессмертных - Фаррон Эйрин

И ни Алиса, ни Марк в этот момент даже не подозревали, что за ними внимательно следят.

7. Травмы

Когда Марк вошел в кабинет, Женя сразу поняла – «не из наших». Слишком легкой и пружинистой была его походка, а сотрудники УСК обычно ходили тяжело, будто камнями к земле придавленные. В зеленых глазах Марка сверкали искорки, и, судя по взгляду, колдун был чрезвычайно довольным жизнью человеком.

Женя согласилась идти на обед со всеми только потому, что ее попросил Стас. И практически сразу она поняла, что согласилась не зря – ведь Марк недвусмысленно дал понять, что Алиса с ним! А когда девушка ответила ему взаимностью, когда посмотрела на него с любовью и радостью, Женя ощутила, как ее отпускает ревность к московской коллеге. Она словно выдохнула этот ядовитый дым, а свежий ветер растворил его в воздухе. Девушка почувствовала себя намного лучше, даже улыбнулась какой-то шутке Марка.

В кафе она села рядом со Стасом – статус напарницы вполне позволял ей это сделать. Меню не хватило на всех, и Женя придвинулась к колдуну поближе, делая вид, что изучает ассортимент блюд. Но буквы расплывались перед глазами, сердце колотилось, мешая нормально дышать, потому что Женя касалась рукой локтя Стаса. Она боялась разрушить эту мимолетную связь. Девушка желала удержать ее как можно дольше, но напарник улыбнулся и передал ей меню. Выпрямившись, девушка поблагодарила его и взяла карточку.

Она даже не особо запомнила, что взяла себе на обед, вроде бы какой-то салат и второе. Женя больше молчала, чем говорила, но внезапно она поняла, что сидящие за столом люди из Москвы ей не враги. Даже соперниками или конкурентами их можно было назвать с натяжкой. Она даже несколько раз робко улыбнулась, слушая их дружескую перепалку. Женя вдруг подумала, что скучает по своим старым друзьям: закончив учебу, они все разъехались кто куда и теперь связь поддерживали редко, да и то только по телефону.

Когда колдуны вернулись в офис после обеда и заняли каждый свое место (Марк от стола отказался, сообщив, что дивана ему вполне хватит), Женя увидела в углу монитора уведомление о входящем сообщении. Открыв его, она издала радостный возглас – пришли ответы из банков. Если информацию запрашивали органы правопорядка, она всегда поступала настолько быстро, насколько это вообще возможно.

Однако информация в сообщении ничего не дала: у Красы на счетах не было никаких крупных сумм. Никакие деньги ей не приходили, и никаких средств она никуда не переводила.

– Что ж, логично, – потирая лоб, сказала Женя, – тогда ею бы заинтересовалась налоговая. Вряд ли Красе это нужно.

Девушка вздохнула и опустила голову на сложенные руки. Закрыв глаза, принялась размышлять о том, куда им двигаться дальше. Голоса коллег отступили, превратившись в фоновый шум. Однако дельные идеи не шли – все еще слишком мало информации об убийстве, самой жертве и ее делах. Может быть, информаторы Стаса помогут?

Кстати, об информаторах. Стас наверняка не возьмет Женю с собой на эту встречу. Основная причина – их личности должны оставаться в тайне. Это была сделка с совестью, и не только для самого Лаврентьева, но и для Муромцева: УСК позволяло длакам вести свою не всегда законную деятельность, а бандиты обязывались передавать сотрудникам нужную тем информацию. Муромцев и Горынычев – глава калининградской верви длаков – заключили это соглашение друг с другом, но оборотней обязали снизить уровень криминала в делах до минимума. И теперь они ограничивались только лишь мелкой нелегальной коммерцией.

Стас рассказывал, что его это бесило, но он ничего не мог сделать. Хотя всегда обещал, что при случае покончит с бандой – пусть те дадут хоть малейший повод. Сама Женя от комментариев воздержалась. Она хорошо понимала, что мир вовсе не черно-белый, справедливость бывает с кулаками, а порядок иногда использует грязные методы.

– Съезжу сегодня, поговорю с ними, – донесся до девушки голос Стаса. – Посмотрим, что они смогут мне рассказать.

У Жени болезненно заныло в груди: она беспокоилась за напарника. Пусть он сильный колдун, пусть длаки прикормлены, но от мысли, что он там будет один, избавиться было не так-то просто. Не успокаивало и понимание, что Стас – опытный, даже, можно сказать, матерый сотрудник. В первые годы своей службы он прошел через то, с чем некоторые не сталкивались и за двадцать лет в рядах УСК.

Полгода назад, когда Женя только-только пришла и Муромцев определил ей в напарники Стаса, она многого наслушалась о нем от коллег. Было крайне сложно определить, где правда, а где историю приукрасила молва. В тот момент Лаврентьев для Жени был еще совершенно незнакомым человеком, она не знала, как именно к нему относиться, хотя он как мог старался помочь ей адаптироваться в новом коллективе и на новой работе. А вот девушка чувствовала, что, несмотря на всю внешнюю доброжелательность, свои настоящие мысли и чувства Стас отгородил толстой непробиваемой стеной.

Правду о его прошлом Женя узнала случайно от патологоанатома УСК Ирены Генриховны. Эта женщина имела немецкие корни, была уже в возрасте, однако всегда выглядела потрясающе благодаря прическе, макияжу и маникюру. В Управлении ее прозвали Мораной, именем царицы мертвых, и отзывались о ней с уважением и трепетом.

Спустя месяц после поступления на службу в УСК Женя после обязательного для всех новичков ночного патруля сидела в столовой на втором этаже и жевала свой бутерброд, запивая кофе. И хотя спать особо не хотелось, Женя все равно была вялой и смотрела прямо перед собой. До тех пор, пока к ней не подсела Ирена Генриховна.

Девушка с удивлением подняла глаза и запоздало поздоровалась. Патологоанатом ответила ей кивком. Женя увидела, что та тоже была уставшей – темно-серые глаза слегка помутнели, помады на губах не было, а щеки не рделись румянцем. Морана вообще редко покидала свое царство, похоже, лишь иногда в ранние утренние часы, если работала в ночь, приходила в столовую выпить кофе.

– Как тебе работается с Лаврентьевым? – спросила Морана, ставя на стол кружку, отчего та тихо стукнулась о столешницу.

Женя пожала плечами. Она еще не успела толком понять, у них пока не было никаких совместных дел.

– Ну, он… вроде ничего, – аккуратно ответила девушка, но тут же поняла, что прозвучало это весьма двусмысленно.

Однако улыбка Мораны успокоила ее: женщина поняла все так, как имела в виду Женя.

– Я должна что-то знать? – прямо спросила девушка.

– Лаврентьев славный парень, – сказала Ирена Генриховна. – Почти пять лет назад ему пришлось столкнуться с настоящим ужасом, но как стоически он это переживал! Можно только догадываться, как больно было ему внутри.

Неужели та самая история? Женя вся внутренне подобралась. Она заранее знала, что именно от Мораны услышит правдивую версию. Просто той не было смысла лгать и сплетничать. Почти всегда окруженная тишиной, она явно знала настоящую цену словам.

– Все рассказывают… разное. А вы знаете, как было по-настоящему?

– Стас мне сам рассказал. Однажды, когда все закончилось и дело уже закрыли, я обнаружила его в морге. Он просто стоял посреди зала, замерзший и бледный, как призрак. Похоже, он хотел укрыться от всех, но посторонним там находиться нельзя, так что я его вывела. Мы пошли ко мне в кабинет, и он… Его как будто прорвало. Выложил все как на духу. И, кажется, ему пошло это на пользу. Он успокоился, обрел равновесие.

Женя неосознанно подалась вперед, внимая каждому слову. И Ирена Генриховна, похоже, сама уже давно хотела поведать правду, но не знала кому. Сотрудники УСК и эту полученную из первых рук историю приукрасят так, что она уже никогда не будет объективной. И вот нашлась среди них та, кому ее можно было доверить.

Сама девушка не была, разумеется, свидетельницей истории, но живое воображение оживляло события, и они прокручивались перед глазами, как пленка.