Андрей Васильев - Отдел 15-К
— Это вряд ли — отмахнулся Герман — Я же сказал — не полезет стриг больше сюда, эти твари привычки не меняют. Что же до профилактики — убедил, надо подстраховаться. Сейчас с Сергеем поговорю, номер ему свой оставлю, чтобы звонил, если что. Бывай, Николаускас!
И оперативника как ветром сдуло, Колька же в задумчивости допивал больничный кофе.
Но в целом вся эта история окончательно убедила его в том, что миссия у отдела в высшей степени высокая — это сколько же еще жизней стриг мог забрать, если бы они не вмешались? Наверное, много. Так что он, Колька, попал в место хоть и не слишком безопасное, но точно нужное для людей и дико интересное. По крайней мере, уходить ему из отдела теперь точно не хотелось, тем более что эта история окончательно сделала его своим. Нет, его по — прежнему считали новичком, но он ощущал, что в команду его приняли.
Впрочем, места своего в отделе у него так и не появилось, как он сидел за столом дежурного, так за ним и остался. Увы и ах — кабинетов в особнячке свободных не было. хотя он вроде бы был достаточно велик по площади. Несколько комнат на втором этаже было занято ветеранами, что же было за остальными закрытыми дверями, Кольке не говорили. У него самого были догадки на этот счет, но он предпочитал держать их при себе.
Дни бежали, зима календарная уже закончилась, наступил март. Впрочем, в Москве сам факт того, что уже пришла весна — это не повод для радости. Иной март — хуже февраля, в нем мороз сильнее, и снега может навалить по колено.
Вот и в этот предпраздничный день непогода разгулялась — с утра за снежной пеленой не видно было ни зги, к полудню более — менее развиднелось, но небо было мрачно — серое, готовое в любой момент организовать горожанам вторую серию снегопада, о чем недвусмысленно говорила мелкая мокрая труха, летящая сверху.
Колька по обыкновению сидел за своим столом в дежурке, писал отчет о вчерашнем выезде на адрес, типичной 'пустышке', как ее назвал Пал Палыч. Надо отметить, что здесь такие ложные выезды были поводом для радости, а не для разочарования. Уж лучше вхолостую прокатиться, чем столкнуться с тварями с той стороны.
— Идет кто‑то — сообщила Кольке Вика, стоящая у окна с кружкой чая и печально смотрящая в серое небо — Колоритный какой. Не иначе, как к Ровнину гость, к нему кто только ни ходит.
Дверь скрипнула, открываясь, и в здание вошел невысокий мужчина с рябоватым лицом, отряхнул с кожаного пальто капли воды и золотозубо улыбнулся Кольке -
— Часик в радость. Как бы мне начальника твоего повидать?
— Ну, я же сказала — Вика задумчиво окинула взглядом крепко сбитую фигуру гостя — А не западло такие визиты наносить? Братва может не понять.
— Да это дело такое, красавица — затвердело лицо мужчины, он окинул девушку долгим взглядом и цыкнул зубом — Мне сказали, я пошел.
— Ну, если так на это смотреть — задумчиво ответила ему Вика, совершенно не обращая внимания на то, как посетитель буквально раздевал ее глазами — Ладно, ждите, сейчас доложу. Как вас, бишь?
— Скажи, что от Лешего говорить пришли — веско произнес визитер — А как меня кликают — это не главное.
— Паноптикум — вздохнула Вика и неторопливо поцокала каблуками по лестнице.
— Изящная женщина — проводил ее глазами посетитель — Она чья?
— Не знаю — Колька тоже посмотрел вслед Вике — Наверное чья‑то.
— Молодой ты еще — хмыкнул мужчина — Такую беву упускать нельзя, она хоть и гонористая, зато с ней скучно не будет.
Колька промолчал — у него по поводу Вики были свои соображения, но он их вслух не высказывал.
— Эй, господин аноним, где вы там? — раздался голос девушки со второго этажа — Поднимайтесь сюда.
— Как она меня назвала? — нехорошо прищурился мужчина.
— Аноним — пояснил Колька — Вы же имя не назвали, вот и… Неизвестный, проще говоря.
— Ишь ты — расстегнул кожаное пальто посетитель — А мне‑то послышалось…
И он без спешки направился наверх.
Колька покачал головой, в очередной раз поражаясь тому, какие разные все‑таки сюда приходят посетители. То бомж притащится, то дамочка вся из себя, то генерал (хотя его с зимы никто больше так и не видел), то теперь вот — явный урка.
Глянув на часы, Колька рассудил, что война войной, а обед по распорядку, и достал из тумбочки лапшу — пятиминутку. Он признавал, что это, конечно, отрава, но зато горячее и быстро. Как ни крути — аргумент.
Колька снял крышку с пластиковой коробки, в которую недавно залил кипяток, повел носом, улавливая горяче — пряный запах химии и добавок с пометкой 'Е', и только собрался запустить в желтоватую жижу ложку, как телефон разразился звонком.
— Да чтобы вам всем! — пробурчал Колька и снял трубку — Да, дежурный Нифонтов слушает.
— Николай, зайдите ко мне — это был Ровнин.
— Аникушка, присмотри за едой — попросил Колька домового. Не факт, что в данное время он был именно здесь, но точно услышал просьбу юноши. Аникушка слышал все, что говорится внутри здания.
В кабинете помимо посланца Лешего находились Вика и Герман, причем последний выглядел так, как будто его заставили лимон есть.
— Это же 'Три вокзала' — говорил он Ровнину, когда Колька, постучавшись, вошел в кабинет — Там все что хочешь может быть!
— Не может там быть ничего такого, что бы мы не контролировали — возразил ему гость, вольготно разместившийся на стуле — Это в России — матушке что угодно быть может, а на нашей территории всегда порядок, для того мы там и поставлены.
— Чего случилось‑то? — тихонько спросил Колька у Вики, но та только плечом дернула — мол, не мешай.
— Это так — поддержал безымянного урку Ровнин — Я Лешего знаю давно, он смотрящий авторитетный, без его ведома муха не пролетит.
— Есть такое — расплылся в улыбке урка — Леший не скороспелка какая‑нибудь, он вор авторитетный.
— А сам ты кто по масти? — хмуро буркнул Герман, которому посетитель с татуировками на пальцах явно не пришелся по душе — Не за красную тянул?
— За метлой следи — моментально оскалился тот — Я жулик, моя масть всегда черная. А за такие слова могу ведь с тебя и как с гада спросить.
— Успокоились оба — негромко хлопнул ладонью по столу Ровнин и это подействовало, спорщики замолчали — Подытожим на нормальном, русском языке, заодно и Николай послушает, в чем дело, может, что нам подскажет.
Колька оживился — надо же хотя бы понять, из‑за чего сыр — бор.
— Итак — Ровнин достал из ящика стола трубку и табак — Насколько я понял, в ваших владениях, в которые входит вся территория, известная как 'Три вокзала', начали пропадать дети, преимущественно маленькие, из тех, что там и живут, то есть нищие, карманные воришки и так далее. Они выходят на свою обычную работу утром и больше не возвращаются. Так?
— В цвет — кивнул головой урка.
— При этом вы утверждаете, что просто сбежать они не могут, и служба опеки здесь тоже не при чем.
— Так это мимо цветных, то есть милиции, никак мимо пройти не может, у них же учет и контроль — снова мотнул головой посетитель — Наводили справки — они ни ухом, ни рылом.
— Началось это с неделю назад и на сегодняшний день пропало уже двенадцать детей — завершил свою речь Ровнин — При этом ни их тел, ни их следов обнаружено не было, хоть вы и искали.
— Всех чушков на это отрядили — подтвердил визитер — Все пути облазили, сортировочную перерыли. Ничего!
— А может цыгане? — неожиданно даже для себя предположил Колька вслух — Они вроде детей крадут, а их на вокзалах всегда полно. Цыган, в смысле.
— Нет, братуха — отмахнулся урка — Во — первых они если и крадут, то совсем еще малых, сопливых, им наши доростки даром не нужны, на них не заработаешь. Да и наша мелкота вокзальная такая, что сама у них все упрет, так что себе дороже выходит. А во — вторых с ромалами вовсе непонятка вышла — у них самих одна деваха пропала, вот ведь какой номер. И они после этого сразу с вокзала ушли.
— Как ушли? — удивился Герман — Цыгане с вокзала — и ушли? Доброй волей?
— Ну — ударил кулаком о кулак жулик — Я у их главного, с трубкой, еще спросил — 'куда вы', мол? А он мне в ответ через губу, важно так — 'Плохо здесь будет скоро, совсем плохо. Табор у меня большой, детей много, но не настолько, чтобы их кукловоду отдавать'. И бабка одна сразу по — цыгански что‑то забормотала, башкой закивала — мол, верно говоришь. Оба на меня поглядели, и ходу с вокзалов, со всем своим табором. В жизни такого не видел, чтобы цыганки у нас по площади не ходили.
Ровнин переглянулся с Германом.
— Цыгане — это серьезно — Ровнин набил трубку табаком и положил ее на стол — Они просто так паниковать не станут. Герман, как думаешь, к чему баро сказал про кукловода? Что он имел в виду?
— Не знаю — пожал плечами Герман — Архивы надо копать. Но одно скажу точно — их не на ту сторону увели. Цыганят ни один призрак манить за собой не будет, это исключено. Да и о нечисти такой я не слыхал — кукловод.
