Птицы (СИ) - Торин Владимир

*

Финч лежал в своей кровати и глядел в окно на идущий снег.

Часы на письменном столе показывали десять часов и три минуты вечера. В это время Финч всегда переодевался в пижаму, забирался в постель и читал книжку, но сейчас ни о какой книжке, понятное дело, речи идти не могло.

Финч уже не просто переживал за дедушку, а по-настоящему боялся.

Человек в черном, о котором рассказал мистер Хэмм, представал в его воображении мрачным размытым пятном. Этот тип приходил, чтобы заставить дедушку что-то сделать. Но дедушка отказывался, и он… он забрал его, похитил!

Финч отчетливо представил себе, как Человек в черном бьет дедушку по голове тростью, и тот падает без сознания. Тогда Человек в черном связывает дедушку, засовывает его в мешок, после чего заталкивает в багажный кофр черного «фроббина» и увозит, увозит все дальше от дома…

В груди у Финча закололо, на глаза навернулись слезы.

«Может, все-таки сообщить констеблю? Может, он найдет дедушку?»

Финч тут же одернул себя. Никто из тех, кто знал мистера Додджа, ни за что не доверил бы ему ни свою, ни чужую — вообще ничью жизнь. Жизнь…

«А может, Человек в черном дедушку уже…» — пришла в голову мальчику ужасная мысль, но тут неожиданно появилась другая — довольно разумная: «Если Человеку в черном что-то нужно от дедушки, значит, дедушка должен быть жив. Мертвецы не выполняют никаких заданий…»

Финч не понимал, что Человеку в черном от дедушки могло понадобиться. Корнелиус Фергин ведь был простым портным, шил штаны и жилетки, пришивал пуговицы. Ему что, новый костюм понадобился?

А может быть, все не так просто и…

«И дедушка твой — врун… — Финчу вспомнились слова мистера Кэттли. — Все ото всех что-то скрывают…»

— Нет! — воскликнул Финч. — Я найду дедушку и докажу, что он мне не врал…

Конечно, в нем говорил дух противоречия. Он и сам понимал, что дедушка что-то скрывал. Скрывал что-то важное — то, что, вероятно, и стало причиной его исчезновения. И все же смириться с этой мыслью он не хотел.

Следующим шагом в его поисках было добыть книгу учета посетителей дома. Оставалось придумать надежный способ, как отвлечь консьержку.

— Что бы сделал мистер Кэттли? — спросил себя Финч.

Вот уж жулик из трамвая, будь он на месте Финча, уже давно заполучил бы книгу. Что бы он сделал? Конечно же, солгал бы. Он придумал бы какой-нибудь омерзительный гадкий обман, который заставил бы миссис Поуп подскочить на стуле так, словно стул под ней вдруг загорелся. Мистер Кэттли сыграл бы на ее страхах. А чего миссис Поуп боится на самом деле?

В памяти Финча внезапно всплыла старая фотокарточка, которую показывал ему мистер Хэмм. И обман неожиданно выстроился в его воображении за одно мгновение. О, это была действительно гадкая ложь — мистер Кэттли смог бы оценить ее по-достоинству.

«Я скажу ей, что увидел через окно, как к дому подъехал “трофф”, и из него вышел высокий черноволосый человек в мундире и плаще. Скажу, что, кажется, это капитан Борган! Что он вернулся!»

Подобное известие уж точно заставит миссис Поуп выскочить на улицу. Перепуганная до смерти, а ей есть, чего бояться, она побежит встречать капитана, оставив книгу без присмотра. Ну а от мистера Поупа избавиться можно уже проверенным способом.

Конечно, план сплошь зиял дырами. Мог подняться шум, кто-то мог не вовремя спуститься на первый этаж или появиться с улицы… К тому же у стойки все еще оставалась бы Мо. Но кошки — вот удача! — не умеют разговаривать и докладывать своим хозяйкам о различных маленьких пронырах. Максимум, на что Мо способна, это зашипеть и попытаться его поцарапать или укусить. Но уж с кошкой он точно справится…

Это был не идеальный план… Да что там! На самом деле это был просто ужасный план. Страшно подумать, как ему влетит, когда выяснится, что никакой капитан Борган и не думал возвращаться — подобного потрясения и издевательства над своими нервами миссис Поуп ему ни за что не простит. Финч это понимал, но ждать больше не мог.

Дедушке точно не понравилось бы то, что он задумал. Как и все взрослые, он считал, что в десять часов вечера дети должны отправляться спать, а не заниматься различными рискованными и сомнительными делами. И уж точно они не должны врать, но…

— Но дедушки здесь нет, — напомнил себе Финч. — В том-то и дело.

Он выбрался из кровати и побежал в прихожую. Прямо поверх пижамы натянул пальто. Всунув ноги в башмаки, Финч выскользнул из квартиры и бросился по лестнице наверх, и теперь путь его лежал не куда-нибудь, а прямиком на седьмой этаж. Он затеял очень опасную игру, и запрет туда подниматься его сейчас не особо волновал. А польза меж тем была очевидной — он мог выиграть время в целый этаж.

Оказавшись на месте, Финч не раздумывая подбежал к лифту. Он уже схватился за рычажок вызова лифтера, приготовился…

— Я надеюсь, ты все продумал, — раздался холодный голос за спиной.

Мальчик вздрогнул и обернулся.

Перед ним стояла Она. Обитательница квартиры № 21. Длинное узкое пальто, из-под которого проглядывали подол платья и туфельки на каблуке, бархатные перчатки и шляпка с широкими полями и вуалью. Вуаль не могла скрыть точеное лицо, выделяющиеся, словно кровь на снегу, алые губы и большие черные глаза.

Эта женщина была будто иностранкой. Или вообще не человеком. Она носила сложную непроизносимую фамилию, поэтому все называли ее просто мадам Клара.

Мадам Клара опиралась на ручку своей неизменной спутницы — детской коляски. У этой черной, как смоль, коляски были три колеса: два больших по бокам, и одно поменьше — сзади. Складной гармошечный капор походил на обглоданный чьими-то зубами зонт. Из-под него не раздавалось ни звука.

Младенцы мадам Клары никогда не кричали и не плакали. И только по едва различимой порой из клубка пеленок в глубине коляски возне, можно было понять, что там вообще кто-то есть.

«Мои младенцы прекрасно воспитаны — они не вопят, мешая окружающим», — как-то сказала мадам Клара. Финч подозревал, что ее младенцы воспитаны намного лучше, чем он сам. Как минимум у них нет привычки стоять с разинутым ртом и выпученными глазами, как заклинивший автоматон.

Мадам Клара решила прервать затянувшееся молчание:

— Слова́, — сказала она. — Это то, благодаря чему ты сейчас можешь попытаться выкрутиться.

Финч, красный с головы до ног, попытался ответить что-то умное и хоть чуточку вразумительное, но смог выжать из себя только:

— Мадам?

— Неплохое начало, — с холодной иронией одобрила мадам. — Итак. Я надеюсь, ты все продумал.

— Не все, — зачем-то признался Финч. Он не понимал, как можно врать этой женщине.

— То есть ты не можешь объяснить, что делаешь на седьмом этаже, — подытожила мадам Клара. — Ты ведь не живешь здесь, верно? — Она задумчиво поглядела на двери соседних квартир. — Я раньше не замечала, чтобы у мистера Драммина или мадам Флёрхаунд были дети. Тебя завели недавно?

— Мне почти двенадцать лет!

— «Почти» не является «уже»… — сказала она. — Когда-нибудь ты поймешь всю важность этой разницы.

Финч не ответил, продолжая смотреть на нее во все глаза и испытывая при этом одновременно недюжинный страх и ни с чем не сравнимое восхищение. Он понимал, что его ждет наказание за то, что ошивался на запретном этаже, но был согласен понести его. Даже если она решит убить его, то пусть! Ей можно.

— Ты так и будешь меня рассматривать? — спросила мадам Клара, отчего Финч покраснел еще сильнее и опустил взгляд. — Предлагаю тебе, наконец, уже сделать то, что ты собирался.

Финч удивился. Он поглядел на свою руку, все еще сжимающую рычажок вызова лифтера.

— Мне потянуть? — не веря, спросил он.

Мадам Клара не ответила — на ее губах появилась едва заметная улыбка.

Финч неуверенно потянул рычажок и бросил тревожный взгляд на лестницу. Внизу, вероятно, мистер Поуп проснулся и начал кряхтеть. А это значит, что скоро он заберется в лифт и прибудет сюда.

— Ты собрался куда-то зачем-то бежать? — спросила мадам Клара, пристально глядя на Финча. — Не стоит. Жди, пока мистер Поуп не приведет лифт.