Тим Ваггонер - Врезано в плоть (ЛП)
Долгую секунду тварь таращилась на него двумя парами глаз, как будто настолько же удивилась при виде Лайла, как Лайл при виде ее. «Может, он размышляет, куда подевалась моя вторая голова и пара рук?» Идея показалась Лайлу такой забавной, что он не сдержал короткого смешка, который, впрочем, звучал как всхлип. Заслышав его, существо вздрогнуло, и на мгновение показалось, что оно сейчас сорвется с места, как вспугнутый олень, и умчится обратно в лес. Но вместо этого оба рта растянулись в жутких кривых усмешках.
– Го-а! – проговорил Брюнет.
– Ладин! – добавил Рыжий.
Между звуками образовалась короткая пауза, но когда головы заговорили во второй раз, то в такой быстрой последовательности, что получилось единое почти-слово.
– Го-а-ладин!
Позвоночник Лайла превратился в ледяной столб, а в животе стало зыбко. Тварь говорила плохо, как трехлетний ребенок, но на этот раз он без проблем понял, что она… что они имеют в виду.
Голоден.
Лайл выронил пакет и щипцы и со всех ног бросился к дому. Существо торжествующе заухало, как большая обезьяна, и пустилось в погоню.
Лайл слышал его тяжелые шаги и свистящее дыхание, адреналин струился в венах, заставляя увеличивать скорость. Он снова почувствовал щекотку в затылке, только теперь ощущение казалось тревожным, будто двухголовый монстр уже тянул пальцы – с ногтями слишком длинными, обломанными и расщепившимися – в каких-то сантиметрах от его шеи. Наваждение было настолько сильным, что Лайл не мог не оглянуться через плечо, а потом тут же пожалел, что не сдержался. Тварь оказалась не так близко, как он опасался – метрах в пяти, что радовало – но как она бежала… Чудовище передвигалось дергаными кривыми шагами, будто его нервную систему закоротило и теперь она посылала импульсы наугад. Вместо того, чтобы тянуться к нему, как представлялось Лайлу, все четыре руки свободно болтались, то взлетая, то падая. Это было безо всякого сомнения самое жуткое зрелище в жизни Лайла, так почему же оно кажется таким смешным?
Из горла вырвался смешок с более чем намеком на истерику. Будто по сигналу чудовище снова проревело свое общее на двоих слово: «Го-а-ладин!»
Смешок сорвался на визг, Лайл отвернулся и припустил еще быстрее.
Он оставил заднюю дверь незапертой, и хотя ладони жутко потели, благодаря резиновым перчаткам руки не соскользнули, так что он без труда повернул ручку. Коллеги поддразнивали, что у него ОКР[1], но видели бы они его прямо сейчас.
«И кто тут сумасшедший?»
Он распахнул дверь, юркнул в дом, захлопнул ее за собой, закрыл на замок, еще на один и быстро попятился вглубь комнаты. Он двигался слишком быстро, запутался в собственных ногах и упал, тяжело приземлившись на пятую точку. От удара позвоночник будто встряхнуло и больно клацнули зубы. К тому же он прикусил язык, и рот начал наполняться кровью. Он попытался сплюнуть, вспомнил о хирургической маске, сорвал ее и швырнул на пол. Потом повернул голову и выплюнул сгусток крови. Плевок попал на нижнюю дверь шкафчика, но Лайл не заметил этого, а если бы и заметил, его это не заботило. Его сейчас волновали более важные вещи, чем небольшой беспорядок. И пошло ОКР к черту.
«Оно не проберется внутрь, – твердил себе Лайл. – Замок крепкий. Я точно знаю, потому что сам его устанавливал».
И потом, судя по тому, как мотались руки, вероятно, они не работают нормально. Если так, пусть даже дверь была бы не заперта, тварь бы не смогла повернуть ручку. Так что, в любом случае он в безопасности. В безопасности.
Дверь слетела с петель без предупреждения: посыпалось стекло, выбило замок. Дверь проехала по полу и остановилась у ног Лайла.
Двухголовый человек стоял в опустевшем дверном проеме, жестко выпрямив все четыре руки с выставленными ладонями.
«Видно, руки все-таки работают».
Тварь, покачиваясь, вошла в кухню, и двойная улыбка сменилась двумя жадными взглядами.
– Го-а-ладин!
Лайл услышал чей-то смех и только через секунду понял, что булькающий звук вырывается из его горла. Происходящее было слишком идиотским, чтобы воспринимать его серьезно. Существо подковыляло к Лайлу, неловко опустилось на колени и обхватило всеми четырьмя руками его лицо. Смех Лайла оборвался судорожным вздохом. Кожа монстра была холодной – обжигающе холодной. Потом на него навалилась огромная тяжесть, а вместе с ней такая всепоглощающая усталость, какой он не чувствовал никогда. Он еще пытался держать глаза открытыми, но смысл? Конечности словно свинцом налились, и, хотя он пытался вырваться из мертвой хватки монстра, был слабее новорожденного. Он двигаться не мог, не то что бороться. Проще было просто сдаться, позволить глазам закрыться и отпустить себя.
Так он и сделал.
Сразу перед тем, как его навечно поглотила тьма, Лайл услышал исторгнутое обеими глотками одно слово:
– Ха-а-шо…
***
– Оно сдохло? – спросил Дин.
– А я откуда знаю? – отозвался Сэм.
– Проверь.
– Сам проверь!
Дин потратил на чертового пса все заряды дробовика, а Сэм опустошил обойму «Беретты», вставил новую и продолжал стрелять. Франкенпес свалился, наконец, но братья не были уверены, что навсегда. За время охоты Дин встречал много сверхъестественных тварей, которых было тяжело убить, но редко попадались настолько стойкие, как эта штопаная шавка. Франкенпсина лежала на боку изорванной кровавой грудой. Дину даже стало почти жаль тварь. Почти.
– Секундочку.
Дин перезарядил оружие, медленно шагнул вперед и опускал ствол дробовика до тех пор, пока не прижал его к голове собаки. Потом он кивнул брату, тот приблизился и ткнул монструозную псину ногой в живот. Когда тварь не шевельнулась, он ткнул сильнее. Никакой реакции.
– Похоже, оно не дышит, – заметил Сэм.
– И с каких пор в нашей работе это о чем-то говорит?
– И то верно, – Сэм еще несколько раз выстрелил в бок зверя.
Тело дергалось от ударов, но помимо этого не двигалось.
– Голосую за то, что он сдох, – решил Дин.
– Спорить не буду.
Дин отвел дробовик от головы Франкенпса и принялся ждать, пока Сэм заберет куклу и телефон. Сэм сунул игрушку под мышку, отключил плач на телефоне и сунул его в карман. Братья присели на корточки около трупа, чтобы рассмотреть его поближе. Дин ждал, что такая мерзкая тварь и пахнуть будет, как контейнер на бойне, но Франкенпес пах обычной собакой. Дин шмыгнул носом. Ну, обычной собакой, если ее вымазать в крови.
– Части, похоже, принадлежат обычным собакам, – сказал Сэм. – Если не считать морды, там что-то странное, – он провел пальцем по безволосой ткани между правой передней ногой и плечом.
Все тело зверя перекрещивали похожие линии.
– Не похоже на рубцовую ткань, а? – заметил Дин.
Сэм покачал головой:
– И на ощупь тоже. Она как будто… пористая.
Полоска странной плоти опоясывала шею Франкенпса, и Дин потянулся потрогать ее. Она была тверже обычной кожи, а когда он надавил сильнее, некоторое время вмятина оставалась, прежде чем вернуться к первоначальному виду.
«Странно».
– Понимаю, о чем ты. Почти как какой-то… я не знаю, клей, что ли.
– Мне в голову то же пришло.
Дин выпрямился, и некоторое время Винчестеры разглядывали тело чудовищной собаки в молчании. Потом Сэм спросил:
– Какой конец возьмешь?
Дин немного подумал:
– Чувак, хорошего варианта все равно нет, так? – он снова взглянул на изуродованную морду и вздохнул. – Никогда не думал, что скажу это о животном, но я возьму зад. Постарайся не слишком сильно перемазаться в крови.
Они подняли собаку и потащили из леса. На полпути Сэм остановился и резко повернул голову налево. Дин замер, насторожившись и приготовившись к еще одной атаке. Однако посмотрев в том же направлении, он не увидел ничего, кроме деревьев и кустарника.
– Что там?
Сэм ответил не сразу. Он прищурился, будто не мог сфокусироваться на чем-то, и только потом помотал головой, будто приходя в себя.
– Мне тут показалось… Неважно. Там ничего нет. Пошли. Франкенпсина легче не становится.
Они потащили мертвую собаку дальше, и Дин не мог решить, что его беспокоит сильнее: что у брата дрожат руки (Франкенпес был большим щеночком, но не настолько тяжелым, тем более, они несли его вдвоем) или то, что его галлюцинации учащаются.
«Было бы неплохо, если бы охота разок прошла легко, – подумал он. – Мы почапаем в город, отыщем Гадкое Что-то-там, пристукнем его и уедем из города. И никакой лишней возни… Ага. Точно. А еще вампиры перестанут сосать кровь и переключатся на энергетики».
***
Он видел меня.
Дэниэл не знал, как такое возможно. Живые не могли видеть таких, как он. Но младший из братьев смотрел прямо на него. Дэниэл чувствовал, как его сверлит чужой взгляд. Впервые за всю долгую свою бытность Жнецом он ощутил себя выставленным напоказ и скользнул за дерево, чтобы прикрыться. Он чувствовал себя глупо, прячась так, будто он… смертен.
