Надя Яр - Стражи на башнях

— Это был эксперт по этике, правда? Ниневиец, Ли Дэйнс…

— Он самый, — признала я.

— Доктор Тэллу, он носит амулет Врага.

— Не амулет, а медальон. Это просто знак веры.

— Он ученик Инлэ. Он демонопоклонник.

— Да, так и есть. Габриль, сколько Вам лет?

— Девятнадцать. Какое отношение…

— Габриль, Вам родители в детстве не объяснили, что предательство и убийство — зло, смертный грех?

— Грех? — глаза у него стали круглые, как плошки. — Зло и грех? Да они нас едят!

— Нет, Габриль. Они нас ели — в прошедшем времени, до перемирия, законодательства и Уложения о подвидах. Теперь они нас не едят, а вот Вы, юноша, чуть было не сьели младенца.

Он дёрнулся, как от удара.

— Младенца, крохотного человечка. У него даже нет зубов. Он ни для кого не опасен. Всё, что ему нужно — это переливания крови. Грядущий врач! Вы не подумали о том, что у нас более чем достаточно донорской крови, чтобы прокормить хоть всех вампиров планеты? Этот ребёнок — не чудовище, он не преступник, у него беда, но мы не в средневековье, это для нас не проблема. Это дефект, причём легко поправимый. Чем Вы думали, Стецко, что не дошли до этого элементарного факта? Что за туман у Вас в голове? Как Вам это нравится — быть людоедом?

— Я не хотел, — соврал Габриль. — Я не говорил им его убивать.

— Да уж прямо не говорил, я читала. Ты просто рассказал им, что он здесь, и намекнул на что хотел. Этого им хватило. Смотри сюда.

Я повернула к нему лэптоп с фотографиями, которые сбросил мне на почту Ли.

— Это, если не ошибаюсь, твои сородичи, Габриль. Вот эти четверо прилетели сюда по твоей наводке. Это они сегодня ночью. — Я переключила кадр. — А вот это они же сегодня в полдень. Вот что от них осталось.

Мне показалось, что его сейчас вырвет, и я пододвинула ему урну для мусора. Он сдержался.

— Ты доволен, Габриль?

Он опустил глаза и уставился на свои руки, бледный, как жертва автокатастрофы.

— Так будет с каждым террористом, чужаком, врагом, который явится в мою больницу убивать, — очень мягко сказала я.

— Это он. — Габриль выдохнул, втянул воздух сквозь зубы. — Он их так разделал, да? Человек Инлэ. Этот… каррак.

— Ли Дэйнс скорее дракон, чем такой мелкий ящер, — ответила я. — Он и тебя хотел попробовать на зуб, но я не дала. Послушай, Габриль — там, откуда ты родом… Кстати, где это?

— Галиция, — пробормотал практикант. — Западная Украина.

— Ага, понятно. На Западной Украине, в Галиции и так далее — понимаешь, я там никогда не была, не знаю, что это за страна, и знать не хочу — так вот, у вас там, может быть, принято предавать своих товарищей и коллег и сдавать отмороженным убийцам грудных детей. Может быть, вы там даже ухитряетесь как-то жить, несмотря на такой обычай. Хотя, конечно, тот факт, что ты находишься здесь, говорит, что жизнь в этой вашей благословенной стране не очень. Если ты хочешь жить здесь и дальше, Габриль, в Новом Свете, в Хэйо, то ты это брось. Выбрось всё это из головы. Полностью, прямо сейчас. У нас за такие вещи могут и покарать — и в следующий раз покарают. Отдадут дракону.

— Почему Вы его защищаете, доктор Тэллу? Он слуга Инлэ! Он Вам не друг! Инлэ скормил целый народ каррак, людоедам. Там тоже были грудные дети…

— Да, да…

Интересная выстроилась цепочка. Слева направо: Инлэ, Ли, я, Стецко, террористы, архонты. С какой же лёгкостью я вписала в себя в эту цепь слева и думаю об этом так спокойно… Есть ли в цепи ещё одно звено? И на каком конце оно находится, если да? Или в цепи ещё два звена? Можно ли считать звеном смерть и небытие? На каком же они конце? И на каком — жизнь? И вечность?

Я сняла с полки тяжёлую толстую книгу.

— Держи. Я запрещаю тебе выходить в интернет иначе, чем по служебной необходимости. Забрось свои контакты на родине, все эти регистрации на форумах и в блогах. Они тебя чуть-чуть до этого не довели. — Я ткнула пальцем в фотографию на экране лэптопа. — Зато прочти вот эту книгу целиком. Это работа Элисон Де Форж, исследование руандийского геноцида. Я хочу, чтобы ты узнал, какова наша современная, а не мифическая древняя реальность, и на какие вещи способны люди. Каррак хотя бы ели трупы своих жертв, а мы просто-напросто складываем тела штабелями… Или сжигаем дотла, как в Сен-Домэ… И я бы на твоём месте не выходила за ворота Замка. Наш дракон точит на тебя зубы. Здесь моя территория, ты под моей защитой, но за воротами земля ничья. Своим предательством ты нажил себе препоганого врага, Габриль. Врага гораздо страшней, чем Инлэ. Завтра ты свободен, отдыхай. Читай и любуйся, чем ты чуть было не стал.

Не «чуть было не», а стал, думала я, глядя, как за ним закрывается дверь. Этот скользящий взгляд, шизоидная болтовня, враньё, нежелание понимать, даже слушать… Он даже для проформы не попросил прощения за то, что меня по его наводке чуть не убили. Не только Джей Ди — меня. Что я ему сделала? Ничего. Полувампирчика приютила. Ужасный грех. Взяв этого ребёнка под защиту, я лишилась в глазах Стецко права на жизнь. Такое не лечится. Вот и всё. Я сколько угодно могу уговаривать себя и Ли, что парень не виноват, что его этим заразили, его так воспитали, его голову набили ядовитым дерьмом задолго до того, как он начал мыслить самостоятельно. Всё это будет правдой, но не поможет. Не поможет ничто. Между Габрилем Стецко и мной лежит пропасть гораздо глубже и шире, чем между мной и, допустим, раптором. Я не смогу его спасти, мне придётся отдать его Ли. Габриль не воспользуется этим шансом, но я не могла его ему не дать.

Взгляд Джошуа, его рука и грозное ружьище составляли одну линию. Он лежал на крыше Северной башни и целился в небеса, без видимых усилий держа одной рукой махину, которую я могла бы поднять только двумя.

— Это и есть подарок Ли?

— Ага.

Он сел и перебросил массивный чёрный ствол в левую руку. Я любовалась движением его мышц под загорелой кожей и своеобразной красотой ружья.

— Из этой штуки можно сбить космический корабль. Теоретически. Никто ещё не пробовал.

— Чей корабль? — Я почему-то сразу подумала о Вест-Унии.

— Да чей угодно. Ли дал мне это против самолётов.

— В смысле?

— Если получатель наших шестнадцати посылок решит в ответ нагрузить взрывчаткой самолёт и грохнуть его прямо в Замок, я собью его на подлёте.

Я подняла брови.

— Он что, такой псих?

— Хуже. Это не просто псих, это киборг, причём конвертированный в Вест-Унии. Сама знаешь, что с творят с людьми тамошние хреновые имплантаты. Ли сбросил мне файл по евразийскому делу, я его сейчас тебе пришлю. — Джошуа отложил ружьище и достал мобильник. — Готово. Только ты на ночь это не читай, и вообще ложись спать. И завтра лучше ничего не делай.

Ну вот, он уже тут командует. Юнец. И то-то ещё будет…

— Яйца курицу не учат. Джошуа, я принесла тебе ужин.

Я поставила на пол поднос с рисовыми шариками и соусом. Джошуа вдруг поймал мою руку и прижал к губам.

— Не надо, — строго сказала я. Только этого не хватало.

— Я за тебя испугался, — тихо ответил он.

Он отпустил мою руку и бросил в рот рисовый шарик. Я подняла голову. Над нами раскинулся высоченный иссиня-чёрный небосвод. Там гроздьями росли звёзды, двигались хладные огни спутников и тёплые искорки самолётов. Теплее всего была толстая розовая Луна. Остов тысячекоста к западу искрился, отражая эти красоты.

— Открытый мир, — сказала я.

Джошуа кивнул, сьел ещё один шарик и поднял ружьё. Встав во весь рост, он медленно поворачивался по часовой стрелке, выбирая то одну, то другую невидимую цель. Может быть, он целился в огни самолётов, спутники или звёзды. «Смотри не выстрели во что не надо», хотела сказать я, но, разумеется, промолчала. Каким бы ни был этот мир, в нём нет людей надёжней моего стража на башне.

Когда я сошла в сад, там было уже безлюдно. Ночь похитила у цветов их дневные краски, и мне осталось лишь наслаждаться ароматом. Я села на каменную скамью в свете жёлтого фонаря и раскрыла сборник стихов.